И тогда Лаз сделал то, чего в этом мире еще не делал никто и никогда. Применил магию, находясь в пространстве собственной души. По силе эта магия мало чем отличалась от его самого первого заклинания, что он применил, будучи совсем маленьким и с которого начался его путь мага. Просто волна энергии, примитивная, не требующая даже заклинаний для создания, однако даже такое, ничтожное в сравнении с его возможностями в реальности, воздействие, было феноменальным по своей природе. И произведенный эффект полностью соответствовал его уникальности.
Мир словно лопнул. Пепел, из которого состояла местная земля, взметнулся в воздух до самого неба, закрывая собой свет серого солнца, тишину, царствовавшую здесь еще секунду назад, разорвал оглушительный рев, само пространство, не выдержав такой аномалии, задрожало и затряслось, словно угрожая обрушить небесную твердь прямо на голову нарушителю спокойствия.
Маги, ныряя в мир собственной души, испытывают странную дуальность восприятия, вызванную тем, что их сознание вдруг оказывается совершенно беспомощным и требуется лишь для того, чтобы контролировать действия души, и творящей всю магию. Словно пилот истребителя, который сам по себе не способен ничего взорвать и вынужден полагаться в этом на своего крылатого коня. Обрети самолет сознание, человек оказался бы не только бесполезен, но и нежелателен для него, ведь кому понравится, когда им кто-то управляет. Фактически, в пространстве своей души сознание человека было гостем, да, с большими привилегиями и возможностями, но все-таки гостем. Ведь на самом деле, как бы странно это не звучало, но души живых существ им не принадлежали.
Но к Лазу это больше не относилось. До конца этого пути было еще очень далеко, но он уже сделал первый шаг и теперь, как бы его душа не противилась вторжению, это уже было бесполезно. Он еще не стал хозяином, но и гостем больше не был. И смог сделать то, что еще несколько секунд назад было невозможно.
— АЙНА!!!
Казалось, звук раздается сразу отовсюду, словно миллион громовых раскатов разом. И на этот раз слова Лаза дошли до той, кому были адресованы.
Сияющий силуэт, все еще видимый сквозь мечущийся в хаосе пепел, развернулся и, Лаз был готов поклясться в этом своей жизнью, она увидела его и узнала. Вот только появившаяся было на его лице улыбка тут же исчезла. Потому что, пусть он не мог разглядеть черт лица и понять его выражения, протянутые к нему в просящем жесте руки можно было истолковать лишь одним способом.
.
— Лаз, что скажешь? Пойдем посмотрим на этих их загоны? Лаз? Лаз! — Он отключился посередине разговора и, судя по тому, что никто ничего не заметил, прошли считанные секунды. Вот только Лазу все они и каждая следующая казались вечностью. Это было не такое видение, как прошлые, он это точно знал. Это было воспоминание о том, что произошло, когда он отключился, будучи маленьким жучком-шпионом в куполе тиреев. А значит он уже потерял почти неделю. И что с ней могло произойти за это время, было страшно представить.
Еще затуманенным взглядом он осмотрелся вокруг. Большой удачей было то, что они все четверо сейчас находились вместе. Тирейский маг по имени Кмау, тот, что был самым старым и уважаемым и пятерки, до того как Лаз окунулся в воспоминания, предлагал им экскурсию в «лепестки» зоны аномалий. Как оказалось, огромная территория, которая, как они думали раньше, целиком заполнена искажениями, на самом деле представляет собой четыре своеобразных загона, по периметру окруженных полоской аномалий шириной в несколько километров. Живущие внутри этих загонов животные со временем выработали инстинктивный страх к территории искажений, так что даже не пытались туда лезть, что давало тиреям отрезанные от окружающего мира заповедники, в которых можно было не только отлавливать чудовищ, но и наблюдать за ними в естественной среде обитания без риска потерять объект наблюдения на просторах южного континента.
И еще минуту назад Лазу было бы невероятно интересно посмотреть на то, как рыболюди организовали столь сложную систему, но сейчас, даже предложи Кмау раскрыть ему все секреты тирейской магии, Лаз бы не задержался и на секунду.
— Мы уходим. — Лишь от двух этих слов Фауст, Ронда и Мар резко замерли и обернулись в его сторону с одинаково настороженными лицами и даже Кмау, не понимающий языка, что-то почувствовал. — Спасибо, мы идти, — ему, впрочем, Лаз все объяснил следующему.
— Что сл…? — Ронда хотела было что-то спросить, но опустившаяся на ее плечо рука Фауста сработала лучше кляпа.
— Вы не можете! — Кмау понял их правильно. И его реакцию Лаз ожидал. На самом деле они с Фаустом уже обсуждали планы побега, однако сейчас это уже было бессмысленно. Потому что ждать хоть одно лишнее мгновение Лаз не мог себе позволить.
.
Кмау был недоволен. С каждым днем общения с человеками, как они сами себя называли, он понимал, что, если объяснить им все спокойно и честно, они вполне могли помочь Кетании добровольно. Однако, даже предложи он этот вариант Као, в ответ получил бы лишь вполне предсказуемое: «Мы не можем рисковать». И он прекрасно понимал причины, более того, был на сто процентов готов пожертвовать четырьмя человеками ради будущего всей Кетании, но это не означало, что происходящее ему нравилось.
И когда беловолосый человек, Лазарис, вдруг, ни с того ни с сего, заявил, что «они идти», причем таким голосом, что было очевидно, что речь идет о финальном и окончательном прощании, Кмау, пусть и был готов помешать человекам всеми силами, где-то глубоко в душе вздохнул с облегчением.
.
Закономерно проигнорировав слова тирея, Лаз, подняв в воздух себя вместе со всеми друзьями, давать Ронде и Мару лететь своими силами он сейчас не мог себе позволить, он на полной скорости рванул в сторону от купола.
Вот только произошло то, чего он никак не мог ожидать. Как бы он не старался, расстояние между ними и краем внутреннего круга искажений не уменьшалось. Несмотря на то, что магия исправно толкала их вперед, трава под ногами не уносилась назад, а купол не уменьшался за спинами. Очевидным источником проблемы был Кмау, вот только дело было не в том, что он как-то мешал действию телекинеза.
«Магия пространства!» — Пронеслась у Лаза в голове шокирующая мысль. Тирей каким-то образом искажал само пространство, не давая им сдвинуться и на метр вперед.
И будь ситуация иной, он бы без вопросов отдал руку, чтобы остаться и попробовать изучить эти совершенно невероятные чары. Будь она хоть немного иной…
.
Кмау поймал четверых человеков в так называемый «бесконечный куб», сложное и не слишком эффективное в реальном бою заклинание, избежать которого можно даже при минимальных умениях в пространственной магии. К счастью, человеки не смыслили в этом абсолютно ничего и потому просто не могли не попасться. А на то, чтобы выбраться из бесконечного куба, нужны были возможности уже совершенно иного рода.
Однако тирей, уже было глубоко выдохнувший от облегчения, вдруг понял, что его заклинание начинает рушиться. И не от того, что кто-то из человеков вмешивается в его структуру и перестраивает ее, дестабилизируя ловушку. Все было куда более грубо и от того в разы более невероятно. Пространственную аномалию в прямом смысле этого слова начинало выдавливать изнутри наружу. Стенки магической клетки, внутреннее пространство которой по определению было лишено точных размеров и дотронуться до которых изнутри материей или энергией было невозможно, вспучились, словно бумажная коробка с подходящим тестом внутри.
