— Ты можешь найти остальных? Я обещаю подумать, пока ты ходишь и, так или иначе, мне будет, что им сказать.
— Договорились.
Когда пару часов спустя Фауст вернулся вместе с Рондой и Маром, на улыбающемся лице Лаза нельзя было заметить и следа слез.
— Что скажете, если мы сейчас же уберемся отсюда?
.
Когда Лаз ломал ловушку Кмау, он действовал на чистых инстинктах, однако этот опыт показал уязвимость пространственной магии. Она не терпела грубого отношения. Впрочем, то же самое можно было сказать и о любой другой магии, но стихийные заклинания при подавлении их грубой силой вели себя скорее как резина: прогибались, мялись, искажались, но нужно было невероятно постараться, чтобы просто чистой энергией уничтожить чужое заклинание. Пространственная же магия была больше похожа на стекло, при серьезной нагрузке быстро сдающее позиции и просто разлетающееся грудой осколков. И раз аномалии стенок «загонов», очевидно, были именно пространственной магией, то можно было попытаться проделать с ними тот же самый трюк. Проблема была только в том, что толщина этих стенок составляла несколько километров и Лаз понятия не имел, хватит ли у него запасов энергии на то, чтобы успеть преодолеть всю эту дистанцию.
— И что с нами будет, если у тебя не хватит сил? — Мар, прекрасно зная ответ, все-таки задал этот вопрос, вероятно просто чтобы потянуть время.
— Ну в лучшем случае смерть, — усмехнулся Лаз. — А в худшем жизнь в перекрученном как одно из этих деревьев теле. И не факт что у тебя останется такое же количество конечностей или отверстий в теле.
Сатенийский маг вздрогнул.
— А мы как-то можем помочь? — Спросила Ронда, стараясь не встречаться с Лазом глазами.
— Мар точно нет… извини.
— Да ладно, какой смысл обижаться на правду, тем более в такой ситуации. — Парень смущенно потер затылок.
— А ты, как высшая, возможно. Попробуй создать вокруг себя устойчивую сферу энергии такой высокой плотности, какую только сможешь.
— Просто энергии, без заклинаний? — Ронда неуверенно поежилась. Стихийникам было куда сложнее управляться с чистой энергией, а тем более поддерживать стабильный контроль на протяжении долгого времени. Куда проще им было сразу превращать ее в заклинания, но сейчас был иной случай.
— Да, я не знаю, как отреагируют аномалии на стихийные заклинания и у нас нет времени проверять.
— Хорошо, я попробую…
Ронда закрыла глаза и спустя пару секунд вокруг нее и правда появился пузырь энергии, достаточно концентрированной, чтобы начать, словно мираж в пустыне искажать воздух. Однако не прошло и десяти минут, как Лаз уловил неестественные колебания границ этой сферы, а еще через пять пузырь лопнул, отбросив стоящего слишком близко Фауста в ствол ближайшего дерева.
— О боги, прости пожалуйста! — Ронда бросилась было его поднимать, но на полпути вдруг замерла, словно впала в ступор.
— Нет-нет, все в порядке, — как-то грустно улыбнулся Фауст, поднимаясь с земли самостоятельно. Ронда в ответ лишь кивнула.
— Прости, Лаз, я не могу долго держать настолько плотную энергию.
— Забудь, ничего страшного. Значит будем использовать лишь мою энергию. И я даже знаю, как увеличить наши шансы.
— Как?
— Я освобожу те запасы, что были связаны энергией Зверя. — Трансформация работала только на той энергии, что вступила во взаимодействие с поглощенной энергией Зверя и этот объем уже нельзя было использовать на обычные заклинания, так что магу приходилось тщательно продумывать траты своих запасов. Лишь Лаз с его гигантскими объемами энергии души мог так свободно тратить ее на трансформации и эксперименты с ними, при этом оставаясь очень сильным псиником, однако сейчас на счету была каждая крупица энергии, так что он не мог рисковать, оставляя что-то не используемым. Вот только была в этом плане парочка минусов…
— Но это же будет означать, что тебе придется заново собирать энергию Зверя и черт знает сколько времени это займет.
— Ага.
— И все твои трансформации исчезнут.
— Ага.
— Включая ту, в которой ты сейчас!
— Ага. Так что кому-то из вас придется взять меня на руки.
.
— Ронда, — пока ребята сидели и ждали, когда Лаз освободит свою душу от лишней энергии Зверя, в ушах девушки вдруг раздался такой знакомый созданный магией голос. Вздрогнув, она обернулась в сторону парня и встретилась с ним глазами. — Я понимаю, что это не самый честный способ с тобой объясниться, ведь ты не можешь мне ответить, чтобы не услышали Фауст и Мар, но отчасти поэтому я его и выбрал. Да что там, именно поэтому я его и выбрал. Не смогу закончить, если ты будешь меня перебивать.
Ты открыла мне свое сердце, так что будет честно, если я также буду искренен. Ты без сомнений прекрасна, во всех отношениях, и будь у меня к тебе чувства, услышав твои слова, я стал бы счастливейшим человеком на свете. Но сердцу не прикажешь и мы оба понимаем, что даже со временем вряд ли что-то изменится. Я буду вечно благодарен тебе за то, что ты ради меня сделала, но благодарность, как ты и сама прекрасно знаешь, это совсем не то же самое, что любовь.
Если мы выберемся отсюда, то пойдем разными дорогами. Ты знаешь, что так будет правильно. Я не хочу маячить у тебя перед глазами, не способный ответить взаимностью и причиняющий тебе этим боль. Когда я думал, что буду говорить, вспомнились десятки банальнейших фраз: «Живи и будь счастлива» или «Ты обязательно встретишь кого-то, кто будет любить тебя больше жизни», но сейчас я понимаю, насколько это все глупо и как-то даже оскорбительно, что ли. Так что я лишь надеюсь, что время, проведенное со мной, запомнится тебе не только этими несколькими часами, но и хоть чем-то хорошим.
И еще кое-что, что я просто обязан сказать. Вспоминая проведенные вместе дни, то, как ты возила меня на своих плечах, как мы смеялись над шутками Фауста, как помогали разным людям, как ссорились и мирились… в моей жизни ты заняла невероятно важное место и никакие силы не будут способны заставить меня о тебе забыть. Я не могу ответить тебе теми же чувствами, но то, что я скажу, я скажу совершенно искренне и от самого сердца.
Ронда, по щекам которой уже текли слезы, вдруг поняла, что звук больше не появляется у нее прямо в ушах. Больше не было никакой магии. Был лишь молодой человек, говорящий:
— Я тебя люблю.
Глава 26
На руки Лаза взял, естественно, Фауст. Просто потому, что был самым большим по габаритам и остальным было куда удобнее хвататься и держаться за него. Поддерживать в воздухе Лаз собирался лишь Фауста ради минимизации усилий на телекинез, остальным предстояла не самая приятная поездка, вцепившись в руки и плечи мужчины. Причем пользоваться магией было нельзя, любое возмущение могло нарушить стабильность сферы защитной энергии.
