А потому стоило понадеяться на то, что душа старика достаточно закостенела, чтобы процесс поглощения первой крупицы энергии Зверя у него занял хотя бы полдня. Этого времени Лазу будет достаточно. В крайнем случае, если кто-то зайдет в темницу и обнаружит, что Ужас таинственным образом испарился, Лаз сможет понять это по поднятой тревоге и скорректировать план.
Прижавшись к стенке желоба для мяса своими цепкими лапками, ящерка замерла в ожидании. Ужас, буйствовавший в лесах Сайркина нельзя было уличить в терпеливости, однако за три года после битвы при Апраде Лаз, проживавший жизни разных зверей, научился ждать. Тогда ему приходилось и дольше сидеть в засаде, поджидая потерявшую бдительность добычу. Сейчас же добычей была туша уже мертвой коровы, с таким он справится даже с закрытыми глазами.
Когда сверху послышался характерный удар чего-то мягкого о что-то твердое, ящерка напряглась и приготовилась к броску. Ей нужно было, увернувшись от падающего мяса, успеть проскользнуть в средний отсек шлюза до того, как перегородка закроется. И с этой задачей Лаз справился отлично и даже с опережением графика.
В клетке, раньше лишь соседствовавшей с жилищем Айны, держали не только хищных, но и травоядных животных, требующих, понятное дело, куда большего количества пищи. Так что люк оказался достаточно широким, чтобы даже падающая коровья туша не перегораживала его целиком. Юркому и гибкому телу этого было достаточно. Когда крышка шлюзовой камеры начала вдвигаться в стенку шахты, Лаз подобрался и, не дожидаясь завершения процесса, юркнул в образовавшуюся щель, крепко вцепившись коготками в стенку. Бывшая буренка, сейчас в сравнении с ящеркой казавшаяся просто гигантской, соскользнула во все расширяющийся провал и снизу послышался так знакомый Лазу шлепок мяса о камень.
Нижняя шлюзовая перегородка вошла в стену до конца, подождала пару минут, и только потом начала закрываться обратно. Как оказалось, торопиться ему было совершенно не обязательно. Спустя несколько секунд он оказался в герметичном каменном мешке, а вернее цилиндре, объемом в десяток кубических метров.
Глаза ящерки были в разы чувствительнее, чем у кошек или сов, позволяя четко видеть даже самой темной ночью, но сейчас Лаз и правда оказался в абсолютной темноте. В герметично закрытый шлюз не проникал ни единый лучик света, однако другие органы чувств получили сполна. Особенно досталось обонянию. Не стоило ожидать, что камеру шлюза будут чистить каждый раз, но судя по тому, что Лаз мог уловить запахи гниющей травы и забродивших фруктов, последняя генеральная уборка была задолго до появления в темнице Ужаса. И сейчас, в наглухо закрытом пространстве, все эти ароматы с утроенной силой ударили ему в голову. А так как нюх у ящерки также был превосходным, Лаз едва удержался от того, чтобы зажать нос. Стало бы только хуже, лапки ящерки уже были испачканы в том слизеподобном нечто, что покрывало стенки шлюза. Хорошо, что коровьи туши, падающие в камеру, не успевали ни пропитаться этой вонью, ни покрыться слизью сгнившей и полусгнившей органики.
И еще лучше то, что это мучение не продлилось долго. Спустя еще минут пять, показавшихся Лазу часом, уже верхняя заслонка шлюза начала вдвигаться в стену. Очень удачно, ведь не маленькой была возможность того, что ее открывали лишь перед спуском новой порции мяса и тогда Лазу пришлось бы проделывать себе путь магией, что было крайне нежелательно.
Вместе со светом в камеру шлюза устремилась энергия, показавшаяся Лазу воскрешающим потоком живой воды. Без энергии можно жить, но любое живое существо, а тем более маг, привыкший к ней, как к воздуху, испытывает крайний дискомфорт. Айне по крайней мере давали впитывать немного энергии во время опытов, Лаз же в последний раз ощущал ее перед тем, как его поймали, несколько месяцев назад.
На пару секунд в глазах помутилось, а сознание окунулось в черноту. К счастью, сцепка геконьих лапок ящерки с поверхностью работала и без его участия, так что падения не случилось. Да и все равно падать пришлось бы не так далеко, меньше метра. На всякий случай выбравшись за границы шлюзовой камеры, Лаз замер и прислушался. Тушу, очевидно, кто-то должен был сбрасывать и, прежде чем выбираться из желоба, нужно было убедиться в том, что этот кто-то ушел.
И верно, спустя некоторое время сверху послышались чьи-то шаги, а потом и скрип не слишком хорошо смазанных петель. Подождав на всякий случай еще минут десять, Лаз, придав шкуре ящерки оттенок окружающего камня, пополз на виднеющийся где-то вдалеке маленький кругляшек света.
Однако спустя полминуты стало понятно, что дело вовсе не в длине шахты. Просто сверху ее закрывала крышка, в которой было проделано небольшое отверстие, скорее всего для выпуска лишнего воздуха при закрытии. По сравнению с крышкой и человеческими габаритами отверстие было крошечным, в такое было невозможно даже руку просунуть, но для ящерки этого хватило с лихвой.
И вот, наконец, он на свободе! Солнечный свет, бьющий через маленькое окошечко под потолком помещения, в первую секунду показался ослепительным, а свежий воздух — пьянее вина. Но очень быстро к Лазу вернулось хладнокровие. Причем сразу в нескольких смыслах. Провал «кормушки» находился в огромном холодильнике. Вдоль трех стен лежали десятки коровьих туш, питания для Ужаса заготовили на много дней вперед. В углу виднелась дверь, ведущая в соседнее помещение. Рядом с крышкой шахты были расположены два вентиля, очевидно, открывающие и закрывающие заслонки шлюза. Между ними в полу имелось небольшое отверстие со слишком ровными для случайного скола краями.
Четвертая же стена была уже знакомыми Лазу по виду, но чуть меньшими по габаритам воротами. Его «кормильцы» скорее всего вышли именно через них, поскольку на полу перед дверью отчетливо виднелся девственный слой пыли, ее явно очень давно не открывали. И потому сейчас было логичнее пойти именно туда.
Лишний раз применять магию Лазу все еще не хотелось. Выкачивание энергии из пространства, создание слуг с магическим искусственным интеллектом, зачарование, явно наложенное задолго до того, как Лаз его «изобрел»… Чибак, пусть и не был спецом в трансформациях, безусловно являлся гениальным магом и неизвестно, сколько еще козырей спрятано у него в рукаве. Но это все равно было лучше, чем отправляться вслед за слугами Чибака.
Вскрыв замок телекинезом, а петли «смазав», на время превратив верхний слой ржавчины в подобие машинного масла, Лаз проскользнул в узкую щель между дверью и косяком. И наткнулся на ожидаемую, но все равно удивительную для того, кто почти шесть лет питался исключительно сырым мясом, картину. Понятно, что распространяющийся от какой-то магии холод не мог использоваться только для корма монстров. И второе отделение холодильника заполняли уже более цивилизованные стеллажи с человеческими продуктами: то же мясо, но уже разделанное, ящики с овощами, стеклянные банки и деревянные бочонки с какими-то солениями, кувшины с молоком и вином… старик определенно был не дурак покушать.
Судя по характерным звукам, раздающимся из-за еще одной двери, кухня была тут же. И так как больше никаких проходов в помещении не было, Лазу предстояло через нее пробраться. Не забыв закрыть за собой дверь между холодильными камерами, он подобрался вплотную к проходу на кухню.
