Стянув с кровати простыню и очистив ее от крови псионикой, Лаз принял человеческий облик и завернулся в ткань, как в римскую тогу. Создавать себе одежду по старинке, из энергии Зверя теперь было слишком сложно и пока он не разберется в своих новых способностях тщательнее, оставалось прибегать к подручным средствам.
— Он… совсем умер? — Только теперь Лаз заметил, что Айна стоит над Чибаком и с каким-то странным взглядом смотрит на две небольших ранке у него на шее.
— Ты не хотела, чтобы я его убивал? — Спросил парень, подойдя и встав рядом.
— Не совсем… — она замялась, пытаясь сформулировать мечущиеся в голове мысли. — Я понимаю, почему ты это сделал и понимаю, что это было необходимо. Но…
— Но он был живым человеком. — Закончил за нее Лаз.
— Да.
— Когда-то я думал, что один человек не имеет права решать чужую судьбу, и особенно жить ему или умереть. Сейчас я считаю иначе. Все решает цена. Любое событие на свете имеет свою цену. И цена его смерти, — Лаз кивнул на тело Чибака, — намного ниже, чем цена жизней: твоей, моей, всех тех, кто нам дорог и кому он мог отомстить, а также всех, кто мог пострадать в будущем от его рук и теперь не пострадает. А потому я ни секунды не жалею о содеянном. Но, раз об этом зашел разговор, хочу тебя попросить. Если когда-нибудь я неправильно оценю цену чьей-то жизни, останови меня.
— Обещаю… — Айна кивнула, только теперь сумев оторвать взгляд от лежащего на полу трупа. — А что с ним делать?
— Отдадим тело Омалии. — Лаз пожал плечами. — Несмотря на то, что ей вряд ли нравилось это место и то, что ее дед творил, она все-таки его внучка, может быть захочет похоронить.
— Ее убивать не будешь? — С какой-то детской наивностью в голосе переспросила Айна.
— Нет, конечно. — Лаз усмехнулся. — Я, конечно, персонаж точно не положительный, но и не злодей тоже. Она хороший человек. Если пообещает забыть о том, что тут произошло, я даже готов помочь разобраться со всем этим.
— Ну тогда… пойдем?
— Вперед.
.
Омалия стояла прямо перед входом в темницу и не могла себя заставить сделать хоть шаг. Ни вперед, ни назад. Чибак, вбежав внутрь, запер за собой шлюз, оставив перед дверью четверых своих древесных слуг. Сказать, что случилось, он не удосужился, но судя по его разъяренному лицу произошло нечто ужасное. И это, похоже, было только начало.
Спустя четверть часа ожидания его деревянные воины вдруг застыли, затем сияние энергии у них в сердцах утихло, а потом они начали быстро иссыхать, словно из них вытягивали все соки. За пять минут могучие и невероятно крепкие марионетки превратились в четыре кучки сухой соломы. И магический замок, что Чибак на дверь, тоже рассеялся. А это могло означать только одно. Ее дед умер.
И когда вслед за вышедшей из темницы Айной, поддерживаемой незнакомым молодым человеком, в двери проплыло, влекомое магией, тело старика, подозрения обернулись оглушительной действительностью.
Девушка никогда не была близка с дедом и вряд ли можно было сказать, что она испытывает к нему что-то хоть отдаленно напоминающее любовь. Оно и понятно, характер у него был, мягко говоря, не из лучших. В детстве у нее часто даже заснуть получалось с трудом из-за боли в местах ударов розог, и даже сейчас Чибак иногда бил ее за плохо выполненную работу. Однако он был ее дедом и единственным человеком, заботившимся о ней с самого детства. Так что пусть любить она старика не любила, но была крайне благодарна за все, что он для нее сделал и поэтому терпела даже его крайне неоднозначные опыты.
И сейчас, когда она увидела его бездыханное тело, из глаз сами по себе потекли слезы. Даже не задумавшись о том, что свою смерть ее дед встретил от рук кого-то из этих двоих, Омалия бросилась Айне на шею, не в силах сдержать рыдания.
Айна с Лазом удивленно переглянулись, реакция была крайне неожиданной, но, в целом, так было даже лучше. По крайней мере мстить девушка им точно не собиралась.
.
— Что будешь делать дальше? — Сейчас в бункере кроме них троих были лишь запертые в клетках подопытные, люди и монстры, так что поговорить можно было спокойно. Убедившись, что Омалия и правда не держит на них большого зла за произошедшее, Лаз расслабился и позволил себе мирную беседу.
— Отправлюсь путешествовать, — девушка вроде бы успокоилась, но то и дело снова начинала всхлипывать. Поэтому Айна сидела на диванчике вместе с ней, а сам Лаз сидел напротив, впервые с момента пробуждения позволив себе расслабиться. У Чибака, стоило признать, был неплохой вкус, если забыть о том, что уютная комната отдыха находилась между лабораторией, где препарировали людей, и темницей, где этих людей держали. — Дедушка никуда меня не пускал, единственный раз был еще тогда, во время турнира. Хочу посмотреть мир.
Глядя на ее заплаканное, но при этом искренне улыбающееся лицо, Лаз ловил себя на мысли, что просто не может ее понять. Может быть раньше, до жизни в шкуре Ужаса, он и смог бы вникнуть в ее переживания, но сейчас это было все равно что черепахе пытаться осознать прелесть полета. И потому несмотря на то, что Айна уже дважды одергивала его, когда он пытался заговорить на запретную тему, Лаз все-таки озвучил крутящиеся в голове мысли.
— Все-таки почему ты так спокойна? — Айна наградила парня уже третьим неодобрительным взглядом, но было поздно. — Я не понимаю. Твой единственный родственник умер, убит мной, — Омалия дернулась, словно от удара тока, но Лаз и не думал останавливаться. — Ты не хочешь отомстить? Ладно, не убить, но хоть как-то навредить мне в ответ? Да просто накричать на меня! Почему ты сидишь вместе с нами и разговариваешь, словно мы лучшие друзья?
— Дедушка не был хорошим человеком. — Перетерпев очередной приступ всхлипов, Омалия подняла на Лаза неожиданно твердый взгляд. — Там, наверху, в особняке, его все боготворят, считают лучшим из людей, но, когда он спускался сюда, тут же менялся. И я знала, что с такими… — девушка поморщилась, словно от огромной дольки лимона, — занятиями, он вряд ли встретит мирный конец. Я ему благодарна за то, что он меня кормил и одевал, но в основном я видела от него лишь жестокость, ко мне и куда больше — к тем, на ком он ставил свои эксперименты. И за это я его очень боялась. Так что, пусть мне грустно, все-таки, если бы не он, я бы, наверное, умерла еще в детстве, но после его смерти я чувствую облегчение. И на вас мне точно нет причин злиться, все-таки он был тем, кто вас поймал и мучал.
— Злость вообще обычно не нуждается в причинах… — очередной недовольный взгляд от Айны, на этот раз сопровождающийся отрицательным и также крайне недовольным покачиванием головы, заткнул Лаза на полуслове. Не было похоже, что Омалия лгала, так что стоило все-таки послушаться Айну и заткнуться. — Ладно, молчу. Скажи по крайней мере, как ты хочешь похоронить старика, мы поможем. Просто в земле или кремировать?
— Лучше кремировать, — Омалия торопливо закивала. — Не хочу, чтобы его тело кто-то нашел.
— Дело твое… — с каждой минутой этот разговор казался Лазу все более и более странным. — И да, хочу тебе заранее сказать, что этот комплекс я планирую разобрать по камушку, а особняк наверху спалить дотла. Я, в отличие от тебя, все еще зол.
