— Да как же не мо… — договорить парень не успел. Быстрый правый хук точно в кончик подбородка отправил Флада в нокаут еще до того, как он даже понял, что его бьют.
— Саймон! — Петр, ожидавший чего-то подобного уже давно, но даже так не ожидавший столько резкой развязки, бросился было растаскивать горячих парней, вот только это было не нужно. Лаз с улыбкой от уха до уха стоял на месте, а Флад, словно мешок с картошкой, заваливался на спину, уже лишенный сознания.
— С ним все будет в порядке, максимум вырвет. — Резюмировал Лаз, разворачивая ботинки в сторону жилой палатки. — Но как очнется, скажите, что в следующий раз будет хуже.
.
— Добро пожаловать в высшую лигу, деревенщины! — Лаз, задумчиво посмотрев на свой кулак, разочарованно вздохнул и поднял глаза.
В отличие от опорного пункта, лагерь передовой армии располагался в небольшом городке на территории Озерной Империи, оккупированного танильцами во время первого прорыва, когда озерники еще не поняли всей мощи новых доспехов и оказались вынуждены чуть ли не спасаться бегством. К сожалению, из-за проблем с починкой и сложностью производства Драконов, выходили из строя они быстрее, чем ремонтировались, и довольно быстро силы двух армий более-менее сравнялись.
В результате на время воцарилась патовая ситуация и танильское командование решило для начала укрепиться на захваченной территории и разобраться с проблемами. А потому новое бюро по ремонту доспехов было организованно не просто в шатре, а в огромном здании бывшего зверинца, где озерники держали своих прирученных монстров. Тут все вычистили и проветрили, так что о старом предназначении помещения можно было догадаться лишь по широким балкам под потолком, где когда-то отдыхали чудища. Теперь, правда, на этих балках были подвешены, словно огромные манекены, те самые доспехи, какие-то со следами когтей и зубов, какие-то и вовсе разорванные на части и лишь временно скрепленные проволокой.
Встречал же Лаза и еще девятерых механиков (из опорного лагеря взяли не только первое, но и второе место в рейтинге кузниц), по всей видимости, крайне самовлюбленный и спесивый индюк. Ну, вернее так его про себя обозвал Лаз, на деле же этот человек был мастером-кузнецом, специально обучавшимся работе с новыми доспехами еще до начала войны. Именно поэтому его отношение было столь высокомерным.
— Если мы такие деревенщины, взяли бы мастеров из прислуги аристократов! — Выкрикнул оскорбленный механик из другой кузницы.
— Было бы возможно, взяли бы, — отрезал индюк, — не разевай пасть, когда тебя не спрашивают. Вы все здесь только потому, что…
— Только потому, что вы не справляетесь. — Буркнул Флад, которому, похоже, было необходимо взять реванш после случая с Лазом.
Ответом, однако, были не слова, а мощный импульс телекинетики, сдувший парня с места и впечатавший в стену загона над широкими воротами.
— Предупреждаю еще раз: не разевайте пасть. — Ощерился сейчас уже совсем не похожий на индюка мастер-кузнец. Тем более, что, если судить по силе его магии, его потенциал точно был минимум высоким.
— Или что? — Петр сделал шаг вперед. Флад и правда сглупил, все-таки индюк был офицером и с ним в таком тоне разговаривать было нельзя. Однако Петр тоже был не простым рядовым и в звании у них с представителем «высшей лиги» разница была не такая большая, чтобы у того было право отдавать приказы.
Индюк снова попытался провернуть тот же трюк, вот только на этот раз он явно наткнулся не на того противника. Отправленная телекинетическая волна просто обогнула и Петра, и всех остальных, врезавшись в стену зверинца.
— Отпусти моего подчиненного, я сам накажу его за нарушение субординации. И точно не такими средствами. — Индюк, стараясь не показывать своего удивления, взмахнул рукой и Флад стараниями Петра мягко опустился на пол. — Нас послали в качестве поддержки, но это не значит, что у тебя есть право так с нами обращаться.
— Красавчик! — Раздался у уха Петра сгенерированный магией голос Лаза. Тот лишь слабо улыбнулся.
— А теперь, пожалуйста, покажите нам место, где мы будем жить.
Глава 17
Он был очень высоко, только когда ты не стоишь на ровной земле и до нее не одна сотня метров, бывает такой ветер. Сильный, порывистый, необузданный, словно не желающий мириться с конкурентом и старающийся смести наглого человечка обратно, вниз, туда, где ему и место.
Вот только в нем, в этом ветре, не было того запаха неба, что Лаз помнил. Он пах железом, пах кровью и смертью, пах битвой. И, опустив глаза, Лаз понял, почему так.
Он стоял на горе из тел. Трупы, совсем свежие и уже разложившиеся до костей, людей, животных и монстров, столько, что там, далеко внизу, уже нельзя было не то, что разглядеть лиц, но даже различить, где кончается одно тело и начинается другое. И многих из них Лаз знал.
Молодой парень, лет девятнадцати, рыжий и веснушчатый, как говорят, поцелованный солнцем, со страшной раной через всю грудь. Он был в самой первой экспедиции по уничтожению Ужаса из Сайркина, тогда еще считавшегося просто мутировавшим зверем.
Женщина лет сорока, с настолько длинными пшеничного цвета волосами, что они доставали до земли. Лица у трупа не было, оно было содрано, словно маска, но Лаз не мог не вспомнить эти волосы. Магесса, последняя высшая, кого убил Ужас.
Мужчина под шестьдесят, высокий, поджарый, с хищными чертами исполосованного шрамами лица. На месте сердца — зияющая дыра. Турбан Дайло, оборотень, первый, кого Лаз убил. Этот мир явно руководствовался не старостью смерти, решая, какому трупу оставаться целым, а какому превращаться в скелет.
Тиммилини Кальцира, Черныша, Лаз найти не смог, но, наверное, оно и к лучшему. Однако было кое-то даже более ужасное. Айна. Он держал ее на руках. Никаких видимых повреждений не было заметно, но девушка определенно была мертва. В пустых глазах не осталось жизни, тело уже успело окоченеть, никакой магии, бывшей или будущей, уже не удастся ее вернуть.
Это был кошмар, самый жуткий кошмар из всех, что он когда-либо видел. Он чувствовал, как по щекам текут слезы, как сердце разбивается на миллионы кусочков, как душа разрывается в бесконечной муке, но это было и освобождение. Она мертва и больше некому его остановить. Некому помешать ему продолжить строить эту башню из тел.
И весь мир, от скрытой под грудами тел земли и до самых небес, сотрясся от его безудержного хохота. Он смеялся, он наслаждался этим, наслаждался смертью и болью, что причинил и что еще только готовился причинить миру. Он уничтожит, он выжжет, он испепелит все и всех, он не успокоится, пока не вскипят моря, пока не раскрошатся горы, пока не рухнет небо. Он раскрасит этот мир в красный и никто и никогда не сможет отмыть эту краску.
А потом он очнулся.
— Лаз! Лаз! ЛАЗ! — Айна трясла его за плечи, явно стараясь привести молодого человека в сознание уже довольно долго.
