Лазу, когда-то пережившему практически то же самое, подобное состояние было слишком хорошо знакомо. И он понимал, что простыми словами и уговорами девушке не помочь. Он помог ей пережить самый тяжелый момент, дал волю двигаться дальше, но исцелить этот недуг была способна лишь она сама. У Лаза в прошлом не получилось, он проиграл бой своим демонам и на свет родился Ужас. Айна, конечно, в безумное чудовище не превратится, но ее вера в себя будет безвозвратно потеряна, и еще неизвестно, что для личности человека хуже.
Допустить подобного Лаз, конечно же, не мог. И потому старался поддерживать девушку, как мог. К сожалению, видеться они могли от силы час в день, у него по ночам были смены в мастерской, она почти круглыми сутками занималась подготовкой своих подчиненных на противоположном конце лагеря, а потому то время, что раньше, казалось, будет длиться бесконечно, они теперь ценили, словно драгоценности, наслаждаясь друг другом во всех смыслах этого слова.
И однажды ночью, лежа рядом с в кои-то веки спокойно спящей Айной, Лаз задумался о том, о чем всерьез не думал, кажется, ни разу с попадания в этот мир.
Дети. Там, на Земле, у него и его жены не получилось завести ребенка. Вернее, почти получилось. Кошмарное завершение столь прекрасно начинавшейся истории и поставило последнюю жирную точку в и так уже на ладан дышащем браке. И попав на Люпс, в новое тело, Лаз старательно гнал от себя эти мысли, страшась повторения той катастрофы.
Однако сейчас, глядя на мирно сопящую девушку, с которой он хотел провести ближайшую вечность, Лаз неожиданно для самого себя понял, что раньше пугавшие его мысли теперь воспринимаются совершенно иначе. Конечно, не сейчас, посреди войны, посреди его мести, посреди еще черти чего, но когда-нибудь он точно хотел бы детей. Девочку, как-то резко решил он.
Вот только, не успели его мысли вознестись к тому прекрасному времени, когда он, наконец освобожденных от всех долгов этому миру, будет нянчить свою собственную дочку, разум, со свойственными озарениям беспринципностью и цинизмом, выдал простую, но ужасную мысль.
«А могу ли я вообще иметь детей?»
Ведь сейчас он, по сути, даже человеком не был. И эта форма, повторяющая его оригинальный облик с поправкой на хорошее здоровье и ежедневные тренировки, на самом деле была лишь психологической уловкой, игрой подсознания, соорудившего самое близкое к его самовосприятию тело. Как уже не раз упоминалось, он не нуждался ни в еде, ни во сне, ни в отдыхе, ни даже в кислороде для дыхания. Все это было полезно, давая организму дополнительную подпитку, но Лаз мог обходиться и без всего этого, лишь бы в окружающем пространстве имелась энергия. Более того, технически он был бессмертным, ведь эта форма, как и Ужас, была лишь воплощенной в реальность фантазией его души, а фантазии не стареют. Настоящее тело, то, что выносила и родила Фелиция Морфей, больше не существовало, оно растворилось в энергии Зверя в момент появления магии метаморфоз. А потому, вполне вероятно, что сейчас у него даже ДНК не было, а без этого, как ты не старайся, детей не зачать.
На этом моменте Лазу очень захотелось что-нибудь сломать. Что он и сделал, по-тихому выскользнув из постели, углубившись в чащу леса и превратив в труху клыками и когтями Ужаса с полсотни деревьев. Еще совсем недавно, перед нападением на Рунту, он решил для себя, что все произошедшие с ним изменения стоили того, что он получил. Но, оказывается, самого важного он не вспомнил. Возможности продолжения рода. Впервые с момента пробуждения в подземельях Чибака Лаз захотел отмотать свою жизнь назад и исправить тот кошмар, что когда-то натворил. К сожалению, подобной магии точно не существовало и не могло существовать ни в одном из миров.
Конечно же, Айне о своих мыслях Лаз не сказал ни слова, не хватало ей еще и об этом начать переживать. И пока она сама не начнет этот разговор, он собирался молчать. Однако это вовсе не означало, что он просто покорно согласится с таким положением дел. Уж чему-чему, а упорству Лаз за свою жизнь успел научиться.
***
— Саймон, можно с тобой поговорить? — Петр, чья смена начиналась в полдень, и кто должен был прямо сейчас спать без задних ног, неожиданно для Лаза, чья смена закончилась только что, вошел в мастерскую.
— Да, конечно. — Утерев с лица ненастоящий пот, Лаз махнул на прощанье расходившимся коллегам и вместе с Петром покинул помещение загона. — Что случилось?
— Кто ты? — Этот вопрос Лаз хотел слышать меньше всего.
В голове тут же выстроился план по аккуратному и незаметному устранению мужчины, так, чтобы не осталось ни следов крови, ни иных улик. К сожалению, то ли случайно, то ли специально, но Петр заговорил с ним перед свидетелями и это значительно осложняло задачу. С другой стороны, ничего не мешало после убийства принять внешность мужчины и походить по лагерю. Но, так или иначе, для начала стоило его все-таки выслушать. И прикидываться дурачком перед столь умным человеком Лаз точно не собирался.
Воздух вокруг них загустел, заполненный огромным количеством энергии, Петр, явно не ожидавший ничего подобного, хватая ртом воздух, круглыми глазами уставился на Лаза. Перед принятием Саймона Сигнеса на работу механиком его потенциал был проверен. Стандартная процедура, однако обмануть измеритель было практически невозможно, поскольку дело было не в манипуляции собственной душой, что умели все маги, а в контроле проходящих через прибор частиц энергии человека, управляющего измерителем, что могло получиться лишь при подавляющем преимуществе в мастерстве. А так как проверку проводил лично Петр, бесспорный гений, это, казалось, было и вовсе нереально.
Вот только Лаз, чья душа была примерно в десять раз сильнее, чем у Петра, для обмана использовал не изящество, которого ему до сих пор недоставало, а грубую силу. Подобного, конечно же, ожидал бы только полностью поехавший параноик. И потому, совершенно не готовый к чему-то подобному Петр оказался в ловушке, не способный ни пошевелиться, ни использовать магию.
Так, запечатанный в энергии, словно комар в янтаре, он и был опущен под землю на глубину около полусотни метров. Лаз, понятное дело, спускался рядом.
— Я освобожу твою голову и грудь, чтобы ты смог говорить и нормально дышать. Попробуешь что-нибудь выкинуть — убью, не задумываясь.
Настроение в последние несколько дней после всех этих мыслей о магическом бесплодии у Лаза и так было ни к черту, и еще одна проблема в лице каким-то образом раскрывшего его прикрытие танильца точно не уменьшила его заботы. Кивнуть или хоть как-то выразить свое согласие Петр был не способен, сейчас даже зрачки отказывались двигаться, а веки — смыкаться, из-за чего глаза уже начали сильно слезиться. Однако, похоже, его совершенно неожиданному похитителю подтверждения и не требовалось, и это пугало даже больше, чем сами угрозы.
Прокашлявшись, под подавлением даже легкие не могли нормально качать воздух, Петр непонимающим взглядом уставился на Лаза. Тот недовольно поморщился.
— Если хочешь сказать, что я переборщил в ответ на простое: «Кто ты?» — не утруждайся. Я рискую слишком многим, чтобы обходиться полумерами. А ты достаточно сильный маг, чтобы у меня не получилось убить тебя быстро и чисто, если бы ты ожидал чего-то подобного. Теперь твоя очередь. Что ты знаешь? И если ты будешь врать, я это почувствую.
