Конечно, ключевым фактором было вовсе не тотальное превосходство тиреев над людьми. Да, их магия ушла вперед и в целом их общество было старше человеческого, но главным, почему Кетания стала таким шедевром инженерии и логистики, была вода. Жизнь в воде, бесспорно, имела огромное количество плюсов, от возможности плыть в любом направлении до отсутствия резких перепадов температур и изменения погоды. Под куполом китона вечно была примерно одна и та же температура, в течение года меняясь лишь на несколько градусов, тут не было ветров, докучливой пыли, столкновения в воде, если и происходили (спецтранспорт вроде скорой помощи тут все-таки имелся), были куда плавнее и безопаснее и так далее и тому подобное.
Бесспорно, жизнь в воде была комфортнее существования на суше. Но все равно именно суша стала в итоге основным местом обитания рыболюдей. Китоны были лишь крошечными пузырьками на карте Яссании, все остальные территории были подвержены всем тем же некомфортным изменениям, что и на Люпсе. И человек был приспособлен к этим изменениям куда лучше тиреев.
Как выяснил Лаз, продираясь сквозь тексты исторических трактатов, рыболюди не захватили и даже не попытались высадиться на Люпс по трем основным причинам.
Во-первых, религия. Местная церковь, более влиятельная и могущественная, чем даже земное христианство, сказала, что Божественный океан, он же Море Чудовищ, нельзя пересекать без крайней необходимости, чтобы не тревожить Морского Бога и это правило стало аксиомой на многие десятилетия и даже века.
Во-вторых, отщепенцы. Конгломерат небольших государств, созданный теми, кому не нравилось слишком тоталитарное и жесткое правление Большой и Малой Сфер, желавших и желающих до сих пор так или иначе участвовать едва ли не в каждом аспекте жизни граждан Кетании. Прочно обосновавшиеся в глубине континента благодаря тем же китонам, отщепенцы, тем не менее, не захотели жить в мире, просто оставив свое прошлое в покое. Отчасти из-за старых обид, отчасти из-за Божественного океана, игравшего в жизни рыболюдей примерно ту же роль, что в жизни верующих Земли играли Рим или Мекка. В результате чего война Кетании с отщепенцами, которые сами себя называли Объединенными, пусть довольно вяло, но длилась уже многие столетия. Отщепенцы хотели часть прибрежных земель Божественного океана, полностью занятых Кетанией. Кетания, в свою очередь, требовала подчинения в обмен на возможность приблизиться к священным водам. И эти требования не предполагали никаких компромиссов, в результате чего оккупация Люпса могла стать не лучшим решением с учетом дышащих в спину Объединенных.
Но, пожалуй, самым большим препятствием для тиреев был воздух. Даже необитаемые земли Яссании они осваивали с большим трудом, ведь, даже чтобы установить китон, опорную точку, нужно было расчистить и подготовить местность. Ладно, небольшой купол, несколько десятков метров в диаметре, с такой задачей справится парочка магов. Но для постройки китона радиусом в пару сотен метров уже нужны очень серьезные подготовительные работы, что уж говорить о постройке типа столицы. Если добавить к этому недружелюбно настроенных аборигенов, обладающих к тому же собственной магией, картина выходила не слишком радужной.
Отчасти именно поэтому даже после смерти святой девы войну с человечеством продолжали откладывать. Да, тиреи имели огромное преимущество в военной мощи, могли уничтожать человеческие деревни и даже города без особого труда. Однако война, настоящая война – это не только уничтожение. Прийти и разрушить легко, но, если не закрепиться на этой земле, рано или поздно тебя ждет крах. Тиреи это прекрасно понимали, наверное, лучше, чем большинство земных стратегов, ведь они вели позиционную войну с самой природой уже много столетий.
Не все из этого было написано в тех книгах, что Лазу давали читать, многое пришлось додумывать и домысливать. Однако главный вывод, что он сделал, заключался совсем в другом. Он сам, а точнее та магия, которой он владеет, представляет для тиреев ценность в разы большую, чем он мог даже предполагать.
Магия трансформации, возможность не просто придать телу иную форму, но и совершенно иные свойства, для плохо приспособленных к суше рыболюдей была Священным Граалем. Нужно было изменить совсем немного: снизить чувствительность кожи к прямому солнечному свету, повысить возможности довольно слабых легких, приученных к дыханию растворенным в воде кислородом, убрать эффекты пересыхания слизистых оболочек, глаз и жабр – и вот, рыбочеловек становится, фактически, человеком. Способным не только жить на суше, но и работать, и сражаться. Конечно, Лаз понимал, что все работает немного сложнее, но любые сложности меркли по сравнению с той выгодой, что могли дать трансформации тиреям.
А значит в грядущих переговорах с рыболюдьми он получал невероятный козырь себе в рукав, вместе с огромной опасностью того, что разговаривать с ним никто не станет и скорее его решат просто поймать и препарировать. Что же, в последнем случае он уже знал, чем ответит.
***
Для человеческого глаза тиреи мало чем отличались друг от друга. Даже женщин от мужчин отличить с первого взгляда было проблематично, ведь у этой расы не было ни волос, ни бород, а поскольку они не были млекопитающими, грудь у женщин также ничем не отличалась от мужской. Единственным более-менее заметным отличием было телосложение, мужчины все-таки были более крепко сбиты, шире в плечах и в среднем выше, но и это было довольно условным показателем, все-таки комплекции у всех разные и можно было встретить как субтильного мужчину, так и довольно могучего телосложения женщину.
Тем не менее, за почти месяц в Кетании Лаз научился почти безошибочно определять не только пол собеседника, но даже возраст, хотя тут все было еще сложнее. И сейчас, стоя, по странной иронии, снова посередине между девятью представителями Малой Сферы, он старался как можно лучше запомнить и понять внешность каждого из них.
Женщина-тирей в совете была только одна, невысокая и очень стройная, спутать с мужчиной ее было невозможно. звали ее Игранта и она была одним из трех магов совета, это Лаз узнал от Магука, охотно поведавшего своему ученику часть информации о Малой Сфере. Определенные признаки: яркость узоров, прозрачность внутреннего века, защищавшего глаза рыболюдей от разного мелкого мусора в воде, ширина перепонок на пальцах – все это говорило о том, что она была среднего возраста, может лет сорок — сорок пять, максимум пятьдесят. Но вот сами узоры, их сложность и витиеватость — один из лучших показателей возраста, были настолько тонки и запутаны, что даже Лазу с его превосходящим человеческое зрением, было сложно разглядеть отдельные линии. А это означало, что этой женщине была не просто старой, а невероятно древней, как Чабу А’Маку или даже Фауст. Бесспорно, она была магом, причем очень и очень сильным, что полностью подтверждало слова его учителя.
О восьми других членах Малой Сферы Магук тоже говорил, но определить, кто есть кто, было довольно сложно, так что Лаз решил не гадать, а дождаться, пока они сами скажут свои имена. Из мужчин-тиреев внимание Лаза привлекли трое.
Первый, очень высокий и мускулистый, про которого вполне заслуженно можно было сказать: “качок”, тем не менее, разглядывал чужака с вниманием и сосредоточенностью, свойственным лишь выдающимся умам. Сложно было сказать, какие идеи роились за барьером его глянцево-черных глаз, но Лаз отчетливо ощущал, что ничего хорошего ему лично эти мысли не сулят. Для себя он отметил этого тирея, как самого опасного, не с точки зрения сражения, а как противника интеллектуального.
