Второй занимательный персонаж, бывший ниже, чем даже женщина, но при этом очень полным и можно даже сказать толстым, казалось, дремал. Стульев и столов тут никаких не было, все тиреи просто парили в воде на одном месте, так что вряд ли он прямо спал, но его глаза были закрыты, дыхание слышалось очень размеренным и плавным, а расслабленные руки и ноги поправляли его положение лишь когда рыбочеловек начинал уж слишком сильно крениться на бок. Заинтересовал он, Лаза, однако, не своей способностью засыпать на важных собраниях, а очень знакомой аурой, распространявшейся от его тела. Точно сказать было невозможно, но Лаз был почти уверен, что этот тирей был Мастером, как и он сам.
Третий же привлекший его внимание рыбочеловек был уже по-настоящему стар. И потому его личность опознать было довольно просто. Звали его Ушту и он был главой гильдии ремесленников. Узоры на его коже почти выцвели, пленка защитного века стала матовой, перепонки почти исчезли, делая его руки максимально похожими на человеческие. Сколько точно ему было, Лаз сказать не решался, может семьдесят лет, может больше. Тиреи, как он узнал, в среднем жили меньше людей, так что такой возраст уже считался преклонным. Однако, опять же, не внешность стала причиной, по которой Лаз задержал внимание именно на этом тирее. В выражении старика ощущалась большая симпатия к нему, человеку, что он замечал от рыболюдей очень и очень редко. Интуиция подсказывала, что если качок мог стать его главным противником, то этот старик – первейшим союзником.
-Мне очень приятно со всеми вами познакомиться. – Сказал наконец Лаз, в соответствии с этикетом тиреев кладя левую ладонь на локоть правой руки, а правую ладонь на сгиб локтя левой.
Тиреи, переглянувшись, по очереди, начиная со старика, повторили его жест.
-Мы знаем, что ты здесь, чтобы говорить от лица всех человеков. – Качок начал разговор.
-Именно так. Я хочу обсудить возможность и условия заключения мира между нашими расами. — Эту часть своей речи Лаз репетировал, так что все слова должны были прозвучать максимально правильно.
-Тебе известно, почему мы вообще решили начать военные действия против вашего континента? — Спросил тирей в странной, очевидно ритуальной одежде, широкой и непрактичной, сильно отличающейся от облегающих костюмов других рыболюдей. Особо думать не стоило, это был служитель местной церкви, у которой к человечеству была очень большая претензия.
-Да, - Лаз кивнул. – Корабль людей повинен в смерти святой вашей религии.
-Именно так! – Не собираясь даже сдерживать эмоций выкрикнул священник. — Ты понимаешь, насколько большая это потеря для всех тиреев?! Ты еще дышишь и говоришь с нами лишь потому, что мы, в отличие от человеков, чтим справедливость и порядок!
-Унлом, успокойся, пожалуйста. — Пробасил качок. Лаз мысленно отметил, что запомнил имя священника правильно. — Не стоит… -- он глянул на Лаза, – усложнять ситуацию в самом начале. Итак… Лазарис, правильно?
-Верно.
-Лазарис, хорошо. Ты уже понял, что мы испытываем к вам, человекам, не много положительных эмоций, из-за того, что вы сделали. Так что всем нам очень интересно узнать, что ты можешь сказать или предложить, чтобы мы изменили решение и не стали начинать войну с вашим континентом?
-Люпс.
-Что?
-Континент людей называется Люпс.
-Хм… - качок на несколько секунд замолчал, то ли переваривая эту информацию, то ли успокаивая эмоции. – Хорошо, войну с Люпсом.
Лаз тоже выдержал паузу, собираясь с мыслями. После того, что он собирался сказать, обратного пути уже не будет и несколько его слов могут в корне изменить судьбы даже не одного, а целых двух континентов. “Интересно, – проскочила шальная мысль, – именно об этом говорил Фауст? О том, что я, даже не особо стремясь к этому и не слишком желая такой власти и ответственности, стану вершить судьбы целых народов? Это… приятно, нельзя не признать”.
Тем не менее, Лаз прекрасно понимал, какими последствиями могут обернуться несколько слов, готовых сорваться с его языка. Понимал, что, реши он сказать чуть иначе, пойти по более простому и комфортному пути, у него, скорее всего, даже что-то получится. Но при этом Люпс останется погружен в тотальную гражданскую войну на многие десятилетия.
-На самом деле, - начал он, решившись прыгнуть в бездну, – вопрос стоит немного иначе. А именно: “Что я могу сказать или предложить, чтобы вы, тиреи, наконец-то начали войну с человечеством?”
Глава 19
Уйти, вернее уплыть, из здания местного правительства, находившегося в самом центре купола-китона и имевшего форму идеального шара (видимо отчасти поэтому органы власти назывались Большой и Малой сферами), Лаз не успел. После долгих и сложных переговоров, куда более запутанных, чем те, что прервала атака культа Монарха в Брайме, его, уже покидающего здание вместе с охраной, остановили. Двое рыболюдей, обменявшись парой слов с его стражами на каком-то то ли жаргоне, то ли просто другом языке, присоединились к процессии. Из руки одного из незнакомцев в ладонь стража перекочевал небольшой, гладкий, словно галька, камешек. Не деньги, Лаз уже успел познакомиться с местной финансовой системой, да и на драгоценность похоже не было. А вот магией фонило изрядно.
Молодой человек возражать, естественно, не стал. Интрига была крайне занимательной, да к тому же ему лично вряд ли что-то угрожало. Проплыв несколько сот метров впятером: он, двое охранников и двое чужаков — они вдруг резко завернули вниз, в довольно узкий переход между уровнями города. Преодолев перемычку, двое стражей, сопровождавших Лаза весь последний месяц, ни слова не сказав, развернулись и отправились в направлении того места. Где Лаз жил с, что занимательно, точной копией его самого. Судя по всему, появилась эта копия как раз из того камешка.
Один из оставшихся с ним тиреев, вежливо кивнув, приглашающим жестом пригласил следовать за ними, напоследок приложив ладонь к губам, как бы прося молчать. Интрига закручивалась и Лаз не мог сдержать улыбки. Сам он, по большому счету, в шпионских играх никогда не участвовал, хотя много куда пробирался и много что крал, однако идея тайных агентов, секретных паролей и тому подобного привлекала его чрезвычайно. Даже несмотря на то, что прямо сейчас главным его противником и было такое вот тайное общество, с паролями, явками, сетью осведомителей и тому подобным. Даже когда твоему мозгу скоро исполнится шестьдесят, детские страсти не хотят отпускать.
Они плыли довольно долго. В Кетании, где в любую точку можно было доплыть практически по прямой, полчаса дороги из самого центра означали, что конец маршрута находится у самой границы купола. Так и было. Если точнее, у нижней границы. На глубине трех километров под поверхностью земли свет был исключительно искусственный, холодный во всех смыслах этого слова. Вода стала довольно грязной от опускающегося сверху мусора, давление, пусть и корректировалось магией, все равно создавало неприятное ощущение в жабрах и по всему телу, улицы выглядели запущенными, а некоторые дома – необитаемыми. Даже в идеальном городе были свои трущобы.
