Когда император Лотоса, благодаря тому что единственный из гегемонов сохранил свою страну, выступавший в качестве председателя совета монархов, пожал руку послу рыболюдей, Лаз смог наконец перевести дыхание. После завершения переговоров он, никому не сказав ни слова, покинул Суар и на две недели исчез с Айной и Принцессой где-то на южном континенте.
Однако, был ли заключен союз, или не был, проблема все равно оставалась. Даже не “проблема”, а “ПРОБЛЕМА!” Неизвестное количество Мастеров на стороне противника не давало спокойно спать ни одному противнику культа. Невероятно опасная переменная, способная не просто стать козырем в сражении, но и кардинально изменить ход всей войны.
И проблема была в том, что, чем больше союз людей и тиреев оставался в бездействии, тем больше была вероятность проиграть. Мастер, привыкший к своей силе и научившийся использовать ее на сто процентов – противник в разы более опасный, чем этот же Мастер, только-только подчинивший душу. Если бы Лаз не получил столько повреждений во время атаки на Брайм, уничтожить тех шестерых Мастеров для него было бы не слишком сложно. Однако через три месяца ему уже пришлось использовать один из своих козырей в бою лишь против пяти (четырех, по-хорошему) врагов.
Конечно, сила Мастеров культа не могла расти вечно, иначе это была бы бессмысленная война, но с каждым днем вероятность проигрыша в глобальном сражении лишь увеличивалась. И это была единственная причина, по которой культ мог продолжать тянуть с отправкой своих Мастеров в бой. По крайней мере единственная из тех, что Лаз мог придумать.
И потому на переговорах он продолжал давить на то, что чем раньше эта война войдет в решающую фазу, тем лучше для него, королей Люпса и тиреев. Долгое, затяжное противостояние, партизанские атаки, война на истощение — все это было выгодно лишь культу. Чем больше у них будет времени, тем больше Мастеров они наплодят. В то, что у противника есть какой-то способ принудительного создания подчинивших свою душу магов, Лаз не сомневался. А потому им было выгоднее ударить сразу и всеми силами, так, чтобы врагу не осталось иного выбора, кроме как выставить все свои силы.
Такое решение не пришлось по вкусу ни людским королям, ни тирейским военачальникам. Они привыкли вести войны совсем иначе. Медленно, обстоятельно, с десятком запасных планов и множеством войск резерва. Но в конце концов его-таки услышали. И подготовка к решающему сражению началась.
***
После того, как Монарх передал верхушке культа знания о Мастерах и том, как, используя особые техники, подчинить свою душу задолго до того, как это должно произойти, а также о козыре “на крайний случай”, никаких сообщений от божества не поступало. Последним, что он сказал, было: “Захватите этот мир и убейте Лазариса Морфея”. Так что не было ничего удивительного в том, как культ действовал впоследствии. Возможно, будь Монарх “на связи” и веди он своих последователей в бой, переворот на Люпсе удался бы полностью и мгновенно. Но, как говорится, история не знает сослагательного наклонения.
Никто из последователей больше не слышал голос Монарха. Больше не было высшей силы, направляющей вездесущий культ. А потому люди стали действовать так, как подобает людям. В результате чего и началось все это на первый взгляд вяло текущее противостояние с законными монархами континента.
“На первый взгляд”, – потому что на самом деле в верхушке культа с каждым месяцем росла паника. Они лучше, чем кто бы то ни было понимали, насколько на самом деле мало истинных последователей Монарха на Люпсе. Та атака на Брайм потребовала привлечения почти десяти процентов всех членов культа. Казалось бы: десять процентов – не так уж и много. Но, если сравнить со всем населением континента, получались жалкие крохи.
Раньше, действуя из тени, используя связи, деньги и все многообразие трюков и подлостей, культ мог управлять едва ли не всем Люпсом. В конце концов, в эти жалкие крохи входили одни из самых влиятельных людей континента. Купцы, дворяне, военачальники, даже несколько королей. Однако закулисные игры и открытое противостояние – две очень отличающихся вещи. И когда культу пришлось выбраться на свет, оказалось, что вся их “революция” держится исключительно на силе Мастеров.
Слова о новом государственном строе обернулись бы пшиком, если бы противник расправился с их элитными силами. Идея революции принадлежала Монарху и в первом приближении это была очень удобная наживка для простого народа. Но Люпс еще не был готов к таким изменениям. Короли были не просто правителями, но настоящими символами власти. Стоило только вспомнить, каких трудов стоило закончить переворот в каганате, где культ личности правителя был возведен в статус религии и кагану молились, словно богу. Что говорить, если оппозиция революционному движению существовала до сих пор, несмотря на все их старания. Лишись они поддержки великой магии — и все их старания обернутся прахом.
А потому, как Лаз вполне резонно предположил, главной причиной, по которой они не использовали Мастеров в войне, был именно страх потерять столь важные фигуры до того, как они войдут в полную силу. Чего Лаз не знал, так это того, что новых Мастеров взять было неоткуда. Даже те маги, что присягнули культу на верность, в большинстве своем не годились для переданного Монархом ритуала. Подчинить душу мог вовсе не каждый, иначе сейчас за культ сражались бы сотни, а то и тысячи Мастеров.
Но даже если кандидат подходил в техническом плане, оставался вопрос верности. Раньше культ уверялся в преданности нового члена после того, как Монарх связывался с ним лично и ставил свою “метку” на душу новичка. Именно благодаря этой метке культу можно было не бояться предательства. И именно из-за нее защитный барьер Суара был так хорош против последователей Монарха. Но после того, как невидимый лидер замолчал, не осталось способа подтвердить верность нового члена. Слова — вещь очень ненадежная. А переметнувшийся на сторону врага Мастер – это двукратная потеря. В результате после нападения на Брайм культ обзавелся лишь двумя новыми Мастерами по сравнению с двумя с лишним десятками, что они получили до этого. Возможно, с течением времени “революционеры” и наладили бы “производство” сильнейших магов планеты, но для этого должны были пройти годы.
Учитывая вышесказанное, вполне очевидно, что потеря четверых Мастеров в битве с Лазом была для культа серьезным ударом по военной силе. И, вероятно, начни Лаз охотиться и уничтожать Мастеров врага по отдельности, война бы закончилась, не успев начаться. Однако, карты легли так, что он, наоборот, считал промедление проигрышной тактикой и делал ставку на скорейшее глобальное сражение. И потому, когда шпионы доложили о приготовлениях противника к решающему бою, верхушка культа испытала большое облегчение.
С другой стороны, вряд ли ему удалось действовать в стиле “бей-беги” очень долго. После потери еще нескольких Мастеров культ понял бы его задумку и в лучшем случае просто собрал бы свои козыри в одном месте. В худшем же случае его ждала смертельная западня. Справиться с десятком Мастеров Лазу было бы уже точно не под силу. Так что может и неплохо было то, что в начале зимы 3692 года, за полтора месяца до двадцать девятого дня рождения Лаза, на равнине к востоку от Сайркина выстроились две армии, готовые к сражению, которое решит судьбу всей планеты.
