— Как я рад, что мы успели заключить сделку! — рассмеялся старый алкарн, подгадав момент и разрубив кровавым кнутом одного из противников напополам от ключицы до паха.
— Не забудьте про дополнительные условия! — в голосе Дьявола тоже легко слышался азарт боя. — Что делаем? Прорываемся отсюда или бьём всех до последнего?
— Теперь, думаю, можно попробовать и прорваться!
— Как будет угодно уважаемому нанимателю! — Фауст, последний довольный битвой в этой компании, размахнулся и со всей силы метнул свою арматуру в очередного врага. Тот успел защититься, материализовав перед собой жуткого вида клыкастую голову, которая поймала стальной прут челюстями и захрустела им, словно чипсами. Пёстрый мечник, впрочем, не слишком расстроился, вокруг было предостаточно материала для импровизированных клинков.
И Даат уже собирался ответить что-то в том же духе, но в следующую секунду состоящее из капелек крови лицо исказила гримаса гнева.
— Так это ты! — взревел демон, запуская куда-то в темноту кровавое копьё.
Весь бой как-то неожиданно замер. Мастера противника прервали свои атаки и подняли руки в странном приветствии, а Лаз и компания с удивлением взглянули на проявившуюся в пустоте женщину. Ту самую, что появилась в переговорном пункте «Крыльев» в сопровождении семи одурманенных магией девушек, людей и алкарн.
— Тебе стоило лучше следить за своими кадрами, Даат, — усмехнулась она.
А в следующую секунду Марсиния, до того с яростью отправлявшая в атакующих одно за другим странные заклинания, похожие на полу-оформившиеся в реальность миражи, вдруг исчезла и вновь материализовалась рядом с женщиной. И судя по отразившемуся на её лице выражению искреннего обожания, секретарь «Крыльев» точно была на стороне врага.
— Когда ты успела её найти?! — Даат явно был в ярости.
— А кто сказал, что мне нужно было искать её настоящее тело? Я никогда не говорила, что это мне нужно, это ты додумал, что хотел. Просто раньше не было особого повода. А сейчас… — она, продолжая улыбаться победной улыбкой, повернулась к Лазу, — спасибо, молодой человек, благодаря вашему появлению я смогла выманить этого старого калеку.
— Что ты сказала?! — поверхность кровавого демона аж пузырями пошла.
— Что ты старый, увечный, бесполезный алдмуд, — каждое слово она произносила с нескрываемым наслаждением, пока Даат вскипал лишь сильнее. — И что теперь? Что ты мне сделаешь? — Словно по мановению её руки темнота вокруг неё подалась в стороны и глазам обороняющихся предстали ещё десяток Мастеров, все довольно привлекательные девушки, люди и алкарн, и минимум половина из них обладала силой на уровне лидера «Крыльев». — Признаю, я не ожидала, что придётся вступать в бой так рано, вы, молодой человек, спутали мне все карты, оказавшись таким сильным. Но одного нежелательного элемента в этом уравнении недостаточно, чтобы изменить его результат. Ну что, пойдём по простому пути и вы дадите себя прикончить или всё-таки немного померяемся силами?
— Парень, — Даат повернулся к Дьяволу, — если мы оба сегодня выживем, я выдам тебе столько артефактов, сколько захочешь. А если убьём эту суку, выполню любое желание. Как тебе такие условия найма?
— Устраивают, — бросил Лаз.
— Тогда в бой! — взревел старый алкарн, после чего его тело начало меняться.
И Лаз тут же понял: если бы Даат показал это превращение во время их боя, у него не было бы ни шанса.
Глава 18
Пантеон богов алкарн был очень обширным, насчитывая не один десяток главных богов и ещё около сотни второстепенных, младших божков, называемых аллан. Последние являлись покровителями конкретных вещей и явлений, к примеру Лагиос, в честь которого называлась гильдия Сайлы, сопутствовал всем ищущим и заблудшим. Интересным было то, что аллан в разных книгах и на стенах храмов изображались по одному, давным-давно установленному канону и Дьявол, форма огня Лаза, имел немало сходств с этими изображениями. По крайней мере куда больше, чем с самими алкарн.
Впрочем, речь не о младших божествах, а о старших. Одним из них, богом ветра и полёта, был Даат. Согласно мифологии именно он, сжалившись над вынужденными быть вечно привязанными к земле животными, что создали его братья и сёстры, даровал им крылья. К сожалению (или к счастью), Даата остановили до того, как он раздал крылья вообще всем живым существам, так что по земле не ходят крылатые носороги или ящерицы. Но птицы, многие насекомые, летучие мыши и, конечно же, сами алкарн, были обязаны своими крыльями именно ему. Так что не удивительно, что, пусть в пантеоне Даат и занимал далеко не первое место, крылатая раса очень любила его и почитала, а изображения двенадцатикрылого бога можно было увидеть во многих храмах, даже если они посвящены не ему.
Главу «Крыльев» назвали так как раз потому, что он родился на праздник бога ветра. Лет триста назад у алкарн ещё была эта традиция — называть ребёнка именем бога, в чей день тот родился, чтобы даровать новорождённому покровительство и защиту. А тогда ситуация была вдвойне подходящей. Из-за непредвиденного осложнения, неаккуратной работы повитух, а также практически полного отсутствия нормальной медицины в то время, малышу во время родов сильно повредили одно из крыльев. Причём настолько, что исправить ситуацию не удалось ни магам-целителям, ни лечащему любые раны времени. В результате мальчик, названный в честь бога полёта, с самого рождения лишился способности летать. Довольно жестокая ирония, что и говорить.
Не сложно догадаться, что жизнь у него была далеко не из приятных. Полёт для алкарн был не только практическим удобством, но и чем-то куда более тонким и сакральным, в прямом смысле божественным даром. И ребёнку, этого дара лишённому, пришлось в добавок к крайнему неудобству в повседневной жизни терпеть бесконечные насмешки и издевательства. Некоторые даже пытались в чём-то обвинить мальчика, считая детскую травму божественным наказанием и символом зла. К счастью, дальше слов такие поклёпы не пошли, но настрадался маленький Даат всё равно немало. И настрадался бы ещё больше, если бы в пять лет при проверке потенциала души не оказалось, что он высший маг.
Его отправили учиться в одну из лучших академий того времени, где в добавок к максимально возможному потенциалу мальчик показал невероятные способности и талант. Тогда же он и получил своё прозвище — Одиннадцатикрылый, несложно догадаться, каким образом. Вот только несмотря на то, что он был одним из лучших студентов академии, насмешки и издевательства в его адрес не прекратились. Даже его прозвище, по сути, родилось из совсем несмешной шутки. На языке алкарн «одиннадцать» было «адмут», а «ал адмут», одиннадцать крыльев, было крайне созвучно «алдмуд», бескрылый, так называли предателей и еретиков.
Зная об этом, а также о ещё множестве подобных моментов, неудивительным становилось то, что рос Даат озлобленным и ненавидящим практически всех вокруг. Вероятно, именно эта ненависть и стала топливом для его упорства и успеха. Когда мир узнал о Мастерах и о том, как можно подчинить свою душу, ему не потребовалось и десяти лет, чтобы добиться того, чего многие не достигали за всю жизнь. Тогда Даату только-только исполнилось семьдесят. Когда же он отмечал свой семьдесят первый день рождения, почти все, кто когда-либо позволял в его адрес что-либо сверх банальных колкостей уже были мертвы.
