Несколько мгновений они давили друг друга, Фауст за счёт силы мышц, Лаз за счёт мощи сервоприводов доспеха. Но так как оба были в воздухе, а летать пёстрый мечник не умел, в итоге преимущество всё-таки оказалось на стороне Мастера Метаморфоз. Оттолкнув от себя Фауста, Лаз тут же бросился следом, занося руку для новой атаки. То, что он поставил себе целью дотерпеть до рассвета не значило, что он собирался всё это время отсиживаться в защите. К сожалению, после того как Мастер Меча выучил несколько новых приёмов, магия не просто перестала наносить ему урон, она в принципе перестала на него действовать. Так что любые попытки атаковать телекинезом, пламенем, холодом, электричеством и вообще любыми иными воздействиями, источником которых были заклинания, по определению оказались бы провалены.
Положение было очень удачное для Мастера Метаморфоз. Фауст, отброшенный по широкой дуге, падал почти вертикально спиной вперёд так что Лазу открывался большой простор для манёвра при нападении сверху. Уже просто ударить по ногам пёстрого мечника было бы достаточно, чтобы праздновать маленькую победу, ведь, несмотря на невероятно быструю регенерацию Фауста, она всё-таки длилась часы, а не минуты. И если бы Мастер Меча был ранен, это обеспечило бы Лазу преимущество как минимум до середины ночи. Чтобы максимизировать урон, молодой человек нацелился на бедро мужчины, одну из самых крупных артерий организма, как и Фауст, играть он предпочитал жёстко.
Вот только Лаз никак не ожидал, что в самый последний момент перед ударом пёстрый мечник умудрится перекувыркнуться в воздухе подобно огромному коту. Мечи и когти снова столкнулись, но когда Мастер Метаморфоз попытался вновь оттолкнуться, неожиданно почувствовал, что его руки словно бы прилипли к клинкам Фауста. В следующую секунду на лице мужчины расплылась довольная улыбка и он притянул Лаза поближе, после чего его левая с силой ударила по правому сапогу магического доспеха. Несмотря на нечеловеческую силу пёстрого мечника, из-за неудобного угла и нахождения в воздухе без точки опоры сам по себе удар не был опасен. Однако Фауст и не рассчитывал сломать другу ногу, его целью было реактивное сопло, которое почти сразу после удара заглохло и перестало работать.
Лаза, который наконец-то смог отлепить пальцы от мечей, закрутило в воздухе и он чудом избежал столкновения со стволом гигантской сосны. Лишь в последний момент он сумел сманеврировать оставшимся соплом и вместо жёсткого прямого удара поучился смазанный, совершенно не опасный для человека в доспехе. Фауст приземлился в нескольких десятках метров, подняв столб грязи и глянул вверх, на Лаза, который словно белка держался когтями за кору сосны.
— А ты, как я погляжу, не только княгиней занимался, — раздался искажённый доспехом голос.
— Скажем так, княгиня была в качестве вознаграждения и мотивации, — улыбнулся пёстрый мечник, резким движением стряхивая с меча землю.
— Что ещё есть у тебя в арсенале?
— Уверен, ты хочешь выяснить это лично.
— Ну а то!
Отключившееся сопло уже вернуло свои функции, так что Лаз, оттолкнувшись от ствола, словно ракета ринулся вниз, к Фаусту. Тот, не прекращая ухмыляться, принял боевую стойку и приготовился встретить атаку.
Антимагия была очень особенной категорией заклинаний. Во-первых, в обычном бою она была совершенно бесполезна. Даже если применить её против совершенно неподготовленного человека, он не то что не получит повреждений, он даже ничего не почувствует. Во-вторых, антимагию нельзя было заключить в артефакт или использовать для сложных многосоставных заклинаний, поскольку по своей сути это была сила, противодействующая всей обычной магии. В-третьих, антимагию нельзя было применять заранее, в качестве «превентивной меры», поскольку для каждой магии-цели нужен был свой тип антимагии. Именно поэтому область блокировки магии Айны была настолько поразительной. А ещё для того, чтобы в полной мере овладеть антимагией нужны были долгие годы, если не десятилетия исследований и практики. И при этом с учётом постоянно развивающейся теории магии и появления всё новых и новых типов заклинаний ни один человек никогда не смог бы стать идеальным антимагом.
Но, естественно, всё это было справедливо лишь для обычных людей. Мастера, своими способностями нарушавшие фундаментальные законы реальности, могли обходить эти ограничения. И Фауст был тому идеальным примером. Его главной целью на протяжении первых ста лет жизни было доказать, что может превзойти магов, уже тогда бывших основной силой Люпса. В результате чего, после попадания в серый мир и частичного подчинения души, он получил абсолютную антимагию, работающую на любые существующие заклинания. «Меч» в его титуле означал не буквально «клинок», а вечную борьбу меча против магии. Обладай он хотя бы минимальным магическим потенциалом, чтобы более эффективно использовать атимагию, ни один маг не смог бы стать ему достойным соперником. С другой стороны, получи он хоть крупицу магии, и возможно у него не получилось бы с таким упорством продвигаться по пути меча, и он бы не попал в серый мир, умерев за несколько веков до рождения Лаза.
Так или иначе, Фауст родился с нулевым потенциалом и изменить этот факт не смогло даже подчинение души. Так что полноценных заклинаний антимагии он использовать не мог, а область воздействия его способностей была ограничена телом пёстрого мечника и тем, к чему он непосредственно прикасался. Однако это не означало, что он не мог ничего почерпнуть из руководств по антимагии. И сокрытие от магии восприятия было только одним из его новых козырей. Второй он использовал чтобы отключить реактивное сопло в сапоге Лаза, пропустив через ногу в доспех частичку антимагии. А третьим было то странное притяжение, из-за которого Мастер Метаморфоз не смог вовремя разорвать дистанцию между ними. Антимагия и магия, если подходили друг другу, были как положительный и отрицательный заряды и сами стремились столкнуться и взаимоуничтожиться. А так как антимагия Фауста «подходила» к любой магии без исключений, сосредоточив и сохранив свою ауру в клинках, пёстрый мечник смог создать из них самый настоящий магнит для наполненного магией доспеха.
Также Фауст научился обезвреживать магически усиленные яды, проходить сквозь любые магические барьеры, при должной концентрации развеивать ментальные атаки… Вероятно теперь на него даже область блокировки Айны бы подействовала куда слабее. Пёстрый мечник не раз задумывался о том, что было бы, обладай он подобными навыками раньше. Смог бы Даат захватить его с Айной в этом случае? В какой-то момент он даже начал было винить Лаза за то, что не достал для него подобных руководств за те месяцы, что они сидели на базе «Крыльев».
Однако почти сразу же за такие мысли Фаусту стало дико стыдно. Лаз не был его мамочкой, чтобы думать за пёстрого мечника и кормить его с ложечки. Если бы Фауст захотел стать сильнее, ему ничего бы не стоило попросить Лаза, и тот через Даата достал бы ему всё необходимое. Но вместо этого все эти месяцы пёстрый мечник предавался праздному безделью, часами сидя на крыльце дома с бутылкой и наблюдая за вяло текущими облаками, тогда как Лаз корпел в своей лаборатории, иногда не выходя из неё сутками.
