– Н-н-н-нет… – только и смог вымолвить молодой человек.
– Ну тогда я тебе кое-что покажу, если ты не против… – старик каким-то способом повернул там, где не могло быть рельсов. – Ты когда-нибудь слышал о Кристалле вечности?
1. Истоки
Земля вновь сотряслась от жуткого удара. Вивиан, на ходу спустив с головы тогу, спешил от храма Юпитера к своему дому. И хотя ему всего лишь нужно было пересечь форум, дорога казалась бесконечной. Кажется, с получением нового статуса, жрец получил и величайшее проклятье.
С тех пор, как он стал великим понтификом Помпей, вся жизнь, несмотря на ожидания, пошла под откос. Не прошло и месяца, как случилось побоище с жителями Нуцерии. Климент, его старший сын, не смог остаться в стороне и отправился на защиту города. Тяжёлое ранение – и даже лучшие лекари Рима не смогли удержать жизнь сына. Безутешная вдова Агата и двухлетний сын Юстиниан не смогли найти приют у убитых горем родителей Климента и перебрались в другой конец города.
Спустя три года – это ужасное землетрясение. Любовь всей его жизни, супруга Вида, ещё не оправившаяся от горя утраты сына, пыталась помочь всем и каждому в тот ужасный день. Сколько людей она тогда спасла, выведя их в безопасное место. Ценой собственной жизни… И в тот же чёрный день при эвакуации пропали без вести Агата и Юстиниан. Самый страшный день в жизни жреца…
Вивиан остался вдвоём с семилетним сыном, безутешный родитель и муж, оберегающий единственного оставшегося родного человечка, как зеницу ока.
Сын Максимиллиан и служение Юпитеру в почти разрушенном храме не давали сойти с ума.
И вот, спустя семнадцать лет относительно спокойной жизни – вновь дрожь земли. Везувий, дремавший все это время, дал о себе знать.
Почти все жители Помпей, бросив свои дома, поспешили покинуть город – в памяти ещё были живы воспоминания о прошлой катастрофе. Вивиан же не мог так просто сбежать.
Сегодняшний день был особенным. После жертвоприношения и молитв Юпитеру, верховный жрец намеревался не заполнять официальные записи предзнаменований. Несмотря на то, что они отвлекли бы его от очередного расставания с сыном…
Максимиллиан был дома и снаряжал колесницу.
– Отец, я без тебя не поеду! Мы вместе, до конца, ты помнишь? – молодой человек буквально впился в жреца тревожным взглядом.
– Сын, мы все решили, – устало вздохнув, ответил жрец не требующим возражений тоном. – Я не могу потерять ещё и тебя. Но и город пока покинуть я не вправе. Ты отправишься в Рим сейчас, а спустя день прибуду и я, и мы вновь будем вместе.
– Но… – Максимиллиан хотел возразить, но жрец поднял руку, показывая, что разговор окончен.
Парень, несмотря не буйный нрав, никогда не перечил отцу, поэтому в мгновение ока замолчал и понуро продолжил свою работу.
– Я буду ждать тебя через шесть дней у Южных ворот, – Максимиллиан обнял отца и, ещё раз проверив упряжку, запрыгнул в колесницу.
– Удачи, сын, – глубоко вздохнул великий понтифик. – Да прибудет с тобой благословение Юпитера.
– До встречи, отец! – и, не медля больше ни секунды, он сорвал лошадей с места, подняв клубы пыли.
– Надеюсь, на сей раз получится, – глубоко вздохнул Вивиан.
Верховный жрец поспешно зашёл в дом и достал с полки тяжёлый фолиант. Огромная чёрная книга с изображением драгоценного камня…
Вот уже на протяжении четырёхсот дней Вивиан проживает этот день снова и снова. Каждый день – испытание. Каждый день верховный жрец пытается вернуть свою семью. Каждый день погибает в потоках лавы, под колесницей или в удушье от пепла. А на следующий день снова возвращается из храма, делает записи предзнаменований, записывает результаты экспериментов в чёрный фолиант… И вновь все по кругу.
Со времени гибели Климента Вивиан молился всем богам, он не мог поверить, что сына больше нет. Даже наличие младшего наследника не смогло вывести его из этого состояния. Жрец верил, что боги смогут вернуть сына.
Он собирал знания, обращался ко всем, кто мог хоть как-то помочь. Тайно он посещал самые далёкие уголки Империи, проводя свои исследования. И вот, наконец, он нашёл чернокнижника из Неаполя, который смог предложить ему решение.
Кристалл из недр Везувия, остуженный голыми руками, во время первого землетрясения. Паника, горечь утрат, боль – все это, подкрепленное словами заклинаний чёрной магии, должно было создать инструмент для возвращения сына.
– Эта магия – самая опасная из известных мне, – сказал тогда Вивиану колдун. Никто на моем веку, насколько мне известно, не воплощал эту идею в жизнь. В процессе ты потеряешь больше, чем обретёшь…
– Мне плевать, – ответил жрец. – Столько законов нарушено, богов уже давно гневят мои поступки.
«А если бы магистраты знали, чем я занимаюсь, меня бы давно лишили титула и распяли…», продолжил он про себя.
– Я тебя предупредил, – пожал плечами чернокнижник.
Если бы Вивиан знал, к чему все это приведёт! Не был бы он одержим идеей возвращения сына, Вида, скорее всего, была бы жива…
К горлу, как всегда, при воспоминании о родных, подкатил ком. Жрец вновь вздохнул и принялся дополнять свою книгу о Кристалле новыми записями. Удивительно, но все, что он в неё записывал, не стиралось из реальности, как из других книг, а оставалось нетронутым. Единственная, кто помнит происходящее, помимо Вивиана. Всё, что связано с Кристаллом, было нерушимым.
На протяжении всех этих месяцев Вивиан вел летопись Кристалла, собрал всю информацию от чернокнижника и записал её здесь, на всякий случай, зашифровав. Но жрец так и не смог приблизиться к разгадке. Кристалл просто не работал. То, что в нем сосредоточена огромная сила, Вивиан не сомневался. Но «активировать его, чтобы раскрыть все способности камня», как говорил колдун, у жреца не выходило.
И вот четыреста дней назад, когда на его глазах впервые погиб Максимиллиан, Вивиан смог запустить силу, что была заключена в Кристалле.
До сих пор он не может забыть ту адскую боль, что пришлось пережить в тот день. Вся скорбь мира от утраты единственного родного человека, адская боль от прожигающей насквозь лавы, и, кажется, ещё больший жар от невесть откуда взявшегося в руке Кристалла. И темнота…
А потом – новый день, жрец очнулся на полу в своём доме, с Кристаллом в руках. Точнее, с Кристаллом и его осколками, которые он, на всякий случай, решил спрятать в разных частях Помпей.
Кристалл же изменился до неузнаваемости – из неправильного куска породы он стал идеально ограненным камнем, сотни мелких граней переливались всеми возможными цветами – от иссиня-черного до кроваво-красного.
Вот только новый день повторился точь-в-точь, как и предыдущий… И опять, опять, опять… Вивиан понял, что шанс выпал довольно призрачный. Но плата, действительно, оказалась слишком высока. А ведь он думал, что хуже гибели Виды и его сыновей быть ничего не может…
