– Что касается тебя, то штаб фронта изначально предполагал нанесение противником второстепенного удара в район Людвигслуста. И нанесен он будет по полку Свириденова, там сейчас тоже стреляют. Так что против твоего полка идет банальная разведка боем с целью отвлечения сил и внимания.
– Разведка боем с применением танков, в то время когда у немцев каждая машина на счету? Кстати, одна из подбитых моими бойцами машин «тигр». – По-моему, это говорит о многом… – не сдавался Петров, но его слова были гласом вопиющего в пустыне.
– Ни о чем это не говорит, Петров! Почудилось твоим бойцам! Почудилось, понятно?! Орденов и премиальных денег им захотелось, вот и увидели то, чего нет! Смотри на эти вещи проще и делай правильные выводы! Ты что – первый год замужем?! – гневно вопрошала эбонитовая мембрана.
– И все же нельзя исключить, что это не разведка боем, а массированное наступление. В этом случае мне потребуется поддержка гаубичного полка дивизии.
– Послушай, подполковник! Тебе же русским языком сказали – против тебя ведется разведка боем, для отражения которой сил и средств у тебя вполне хватает. Ясно?! – взвился комдив.
– Так точно. Но может быть, для прояснения обстановки следует провести воздушную разведку? Времени много это не займет, но тогда будет точно ясно, что это.
– Будет нужно, проведем. Это не твоя забота, Петров! Воевать надо, а не рассуждать! – прорычал генерал и разъединился.
– Что, нервничает? – сочувственно спросил у Петрова начальник штаба.
– Да никак не могут определиться, где немцы наносят свой главный удар, здесь или под Виттенбергом, – ответил подполковник, задумчиво держа трубку в руке и что-то сосредоточенно обдумывая.
– Значит, еще не настало время для этого, – вступил в разговор Деревянко.
– Вы правы, время, скорей всего, еще не настало, но мы не можем ждать и гадать на кофейной гуще, – Петров решительно закрутил ручку телефона. – Дайте одиннадцатого!
Под этим номером числился командир гаубичного полка полковник Полупанов, с которым у Петрова были хорошие отношения.
– Михаил Семенович! В семнадцатом квадрате батальон капитана Симочкина атакуют немецкие танки. Полковая артиллерия уже получила приказ и поддержит их огнем, но может случиться так, что потребуется помощь твоих канониров. Все указывает на то, что дело будет жарким.
– Рад бы тебе помочь, Георгий, но без приказа комдива не могу.
– Единственное, что я тебя прошу сейчас, отправить в семнадцатый квадрат толкового офицера-наблюдателя. Чтобы когда приказ поступит, не было упущено время.
– Что же, послать наблюдателя я смогу, – согласился Полупанов, – лейтенант Скворцов вполне поедет, толковый парень.
– Вот и прекрасно.
Немецкая атака, о которой так упрямо твердил подполковник Петров, не замедлила себя долго ждать. Пополнив свои ряды еще одним взводом, немецкие танкисты с нетерпением ждали, когда же саперы проделают проход в минном поле. Проклятые русские устроили его так, что ролики полковника Винца не имели возможность для маневра и были вынуждены атаковать только в лоб.
Загнанные в свои бронированные коробки, не смея высунуть из них носа, они изнывали от жгучего желания скорейшей сатисфакции. К тому же время работало против них. Вперед, вперед и только вперед. Пока против них только сорок шесть гавриков со стрелковым оружием. Пока на помощь им не подошли противотанковые орудия и легендарные «зверобои». Пока есть еще возможность раздавить их стальными гусеницами танков и расстрелять из курсовых пулеметов.
Наконец в шлемофонах танкистов прозвучала долгожданная команда «Форвертс!», и их машины устремились в атаку. Поднявшееся из-за горизонта солнце заиграло на бронированных боках танков, нет-нет да мешая водителям вести машины на позиции противника.
«Тигров», «пантер» и прочих «элефанов» в распоряжении полковника Винца не имелось. Весь танковый зверинец приказал долго жить, но модернизированные старички Т-IV вкупе со штурмовыми орудиями представляли собой грозную силу. Быстро и без потерь пройдя минное поле, они устремились на вжавшихся в землю русских солдат. Любой танк, «тигр» или «четверка» страшен для любого пехотинца, будь он новобранец или ветеран. У каждого из них сдают нервы при виде огромной махины, идущей прямо на тебя с одной только целью – убить, уничтожить, вдавить в землю лязгающими гусеницами. В такой ситуации от человека требуется огромное напряжение сил и воли, чтобы не потерять голову и не броситься со всех ног от этих чудовищ, а терпеливо ждать их приближения, вжавшись в землю.
Чем меньше оставалось до передней линии русской обороны, тем азартнее водили стрелки стволами своих курсовых пулеметов в поисках цели. Привычно наполовину отжав пулеметные курки, они были готовы скосить любого, кто бросится бежать или просто попытается поднять голову, но таковых, к сожалению, у русских не оказалось.
Их оборона, казалось, вымерла перед стремительно наступающими асами панцерваффе. Только изредка било несколько противотанковых ружей в надежде сбить у танка гусеницу или попасть в смотровую щель водителю, но все было напрасно. Ничто не могло остановить этот грохочущий строй танков, штурмовых орудий, самоходок и бронетранспортеров. Быстро сокращая расстояние до рубежа русской обороны, они уже предвкушали скорую и легкую расправу с его защитниками, как внезапно на поле боя появились новые действующие лица. Неожиданно из-за массивного, обильно покрытого мхом пня поднялся с фаустпатроном солдат и, на секунду задержавшись, выстрелил по ближайшей к нему машине. Это была короткоствольная самоходка «Штуг», в чей бронированный борт со всего маха врезался маленький смертоносный болид. Взрыв был совсем небольшим. Просто что-то нестерпимо яркое вспыхнуло на броне атакующей машины и больше ничего. Из небольшого отверстия, что пробил в броне фаустпатрон, наружу не вырвалось ни пламени, ни дыма. Башня и борта казались целыми и невредимыми, но поврежденная самоходка встала как вкопанная, и ни один из ее люков так и не открылся, толкаемый руками стремящихся выбраться наружу танкистов.
С идущих по краям боевого ромба бронетранспортеров в сторону пня сразу ударило несколько пулеметов. Не успевший спрятаться стрелок упал, но дело было начато. Навстречу танкам полетели новые фаустпатроны. Державшие оборону солдаты спешили выложить свой огневой козырь, в надежде остановить натиск панцерваффе, но этого им не удалось сделать.
Не все метатели фаустпатронов были столь же удачливы, как первый стрелок. Некоторых из них скосили из своих пулеметов танкисты, прежде чем они успели произвести выстрел. Залпы других прошли мимо или угодили в защитные экраны, установленные по бокам танков. Боевые заряды с грохотом разносили их в клочья, но не наносили никакого ущерба самим машинам. Всего только два танка с тевтонскими крестами окрасились рыжими всполохами огня вперемешку с клубами черного дыма и замерли у переднего края русской обороны, но все остальные машины продолжили свое движение вперед.
Когда они приблизились на расстояние броска, в них полетели гранаты и бутылки с КС, но не каждый бросок достигал своей цели. Огонь курсовых пулеметов, а также сам вид танков, их рев и лязг огромных гусениц сыграл свою роль. Бойцы старшего лейтенанта Степанкова бесстрашно сражались с бронированными монстрами, зачастую жертвуя своими жизнями, смогли остановить продвижение двух самоходок и сжечь одну бронемашину. Подобный результат был бы неплох при отражении лишь одной танковой атаки, но в сочетании с появившейся на поле боя немецкой пехотой это было началом конца. Оказавшись меж двух огней, рота Степанкова была обречена на быстрое и полное уничтожение.
