Умело укрывшись за массивной каменной стеной одного из амбаров, «сушка» привычно сокращала ряды атакующих машин. Три танка противника были подбиты ее метким огнем и горели ярким пламенем.
Самоходка намеревалась поразить четвертый, но не успела. Быстрый и верткий «Хетцер» сумел домчаться до «мертвой зоны» и атаковал советскую засаду сбоку. С ходу проломив деревянную изгородь усадьбы, он стремительно развернулся и всадил снаряд в бок «сушки». От сильного взрыва самоходку качнуло, а затем из объятой пламенем машины стали выпрыгивать русские танкисты.
Обычно в бою экипажи подбитых машин, как правило, пытались добить идущие в атаку или держащие оборону пехотинцы. Однако на этот раз эту миссию решил взять на себя экипаж «Хетцера». Вместо того чтобы продолжить атаку и уничтожить ближайший орудийный расчет русских, они принялись яростно расстреливать танкистов из пулемета, установленного на рубке. Свинцовый ливень обрушился на горящую самоходку, безжалостно сражая всех, кто только оказался на его пути. Никто из экипажа советской самоходки не смог спастись, но их смерть не осталась не отомщенной.
Не успел «Хетцер» насладиться своей местью и двинуться дальше, как в его топливный бак угодила противотанковая граната, брошенная одним из державших оборону пехотинцев. И теперь уже сами немцы искали спасение от языков пламени и дыма, но все было напрасно. Каждый, кто сумел выбраться наружу, падал прошитый автоматными очередями.
Наступление танков полковника Винца поддерживала САУ, вооруженная 88-миллиметровой пушкой. Могучий «шершень» позже своих проворных бронированных собратьев прибыл на поле боя и сразу же вступил в противоборство с советским «зверобоем», притаившимся за каменным забором усадьбы. Четыре выстрела потребовалось «шершню», чтобы привести к молчанию своего противника, но и сам он лишился возможности передвигаться, получив снаряд в передний трак. Едва в огневом заслоне русских образовался провал, Винц немедленно ринулся в него, ведя за собой всех тех, кто уцелел от губительного огня противника. Не останавливаясь ни на секунду, танк полковника пролетел широкий усадебный двор с засевшими там пехотинцами и выскочил на улицу, намериваясь пробиться навстречу атакующим с севера бронемашинам.
Над невысокими крышами аккуратных немецких домиков отчетливо возвышался шпиль кирхи, расположенной в центре городка. Чтобы прорваться туда, Винцу нужно было повернуть за угол и, поддав газу, доехать до кирхи. Там в окружении взвода автоматчиков располагался штаб обороны городка. Положение советских войск в эту минуту можно было смело назвать критическим. На отражение атак противника были брошены последние резервы, но натиск врага не ослабевал ни на минуту. Не считаясь с потерями, немцы лезли и лезли вперед и были в шаге от того, чтобы сломить сопротивление защитников Груббе. Неоценимую помощь в отражении натиска врага оборонявшимся ротам оказали артиллеристы. Полковая артиллерия и чуть позже присоединившийся к ней гаубичный полк не позволили немцам реализовать свое численное превосходство. Умело руководимые корректировщиками, они не только не позволяли немецким пехотинцам продвинуться вперед, но и успешно боролись с бронетехникой.
Так огнем советских гаубиц один из «Хуммелей», обстреливавший центральный сектор обороны, был поврежден, а другой поспешил ретироваться. Не отставали от канониров Полупанова и полковые артиллеристы. Метким огнем их орудий был уничтожен один бронетранспортер и поврежден другой, штурмующий городок с севера. В результате близкого разрыва осколком снаряда был убит водитель бронемашины. Она беспомощно встала перед самыми позициями русских войск и была добита выстрелом из противотанковой пушки. Все это позволяло батальону держаться, но прорыв танков полковника Винца поставил бы жирную точку в истории обороны заштатного немецкого городка.
Немцы были всего в полушаге от победы, но как это часто бывало на войне, в дело вмешалась госпожа Случайность. Когда, грозно ревя мотором, командирский T-IV выскочил на перекресток и, браво развернувшись, покатил вперед, его ждал неприятный сюрприз. Вместе с церковным шпилем в танковом перископе Винц заметил немецкий бронетранспортер, что стоял в самом конце улицы. Сам по себе SdKfz 7 был мало чем примечателен, но за ним виднелся до боли знакомый силуэт зенитной пушки, прозванной в германских войсках «ахт-комма-ахт».
Брошенная частями вермахта во время майского отступления зенитка долго стояла без дела, пока по приказу подполковника Петрова не была возвращена в строй, в качестве трофея. За день до наступления немцев установку укомплектовали расчетом, был пополнен ее боезапас, и в срочном порядке она была отправлена в Груббе. По горькой иронии судьбы, именно при помощи 8,8-сантиметровой пушки немцы всю войну боролись с русскими танками. Теперь произведение «Рейнметалла» смотрело прямо в створ танка Винца, и в его недобрых намерениях не приходилось сомневаться.
Будь на месте полковника простой обер-лейтенант или унтер-офицер, возможно, у танка и был шанс выиграть дуэль с зенитным орудием. С одного выстрела было вполне возможно уничтожить зенитку или вывести из строя ее боевой расчет, а затем добить примолкшее орудие. Для этого нужна была быстрота в исполнении и благосклонность господа Бога. В притертом экипаже командир и стрелок поняли бы друг друга с полуслова, однако на месте командира находился оберст, и это сгубило дело. Пока стрелок в уставном порядке докладывал господину полковнику об опасности и, получив приказ, рапортовал начальству о своей готовности к его исполнению, драгоценные секунды были безвозвратно утрачены. Чуть вздрогнув стволом, зенитка принялась выплевывать в направлении танка противника снаряды, и боевая карьера полковника Винца была прекращена.
Такая же судьба постигла две другие машины, что шли вслед за своим командиром. Один из танков успел развернуться и дать залп по зенитной установке, но снаряд прошел мимо, а русские артиллеристы не промахнулись. Сначала один, затем другой танк вспыхнули от попадания прямой наводкой. Чуть более удачливыми своих собратьев оказались «Штуги». Увидев внезапную гибель товарищей, самоходчики решили идти в обход вражеской позиции. Проломив дощатый палисад и разворотив цветочные клумбы, они въехали в проем между домами, из которого открыли по врагу огонь. С первого же выстрела им удалось поразить водительскую кабину бронетранспортера, из которой повалил густой черный дым. Его разлетавшиеся в разные стороны клубы помешали самоходкам дать прицельно второй залп. Их снаряды угодили в стену близлежащего дома, отчего ударная волна качнула бронетранспортер. Его кузов наехал на зенитный лафет, но это не помешало орудию вести ответный огонь.
Не имея возможности точно определить расположение врага, советские зенитчики вели огонь практически вслепую, и им повезло. Один из их снарядов попал в немецкую самоходку, и огонь с дымом от вспыхнувшего пожара полностью выдал ее месторасположение. Возможно, оставшемуся в живых экипажу «Штуги» удалось бы подавить зенитную батарею русских, но у немецких танкистов сдали нервы. Вид трех подбитых танков с горящими телами экипажа на земле, а также гибель соседней самоходки крайне отрицательно воздействовал на душевное состояние экипажа самоходки. Смерть ощутимо заглянула танкистам в очи, и они благоразумно предпочли ретироваться.
