Бывает. И всё-таки странно, что ни профессор, ни Кумулус не обратили на неё ни малейшего внимания. Впрочем, может быть, они привыкли к моему виду точно так же, как я привыкла к весу трубы.
Другая подзорная труба, которую мы хотели перенести со станции, была большой и тяжёлой. Профессор Тюлль взвалил её себе на плечо, я подхватила второй конец, и мы пошли через джунгли к нашему укрытию, стараясь не шуметь. Добравшись до места, мы соорудили для трубы две подставки из скрещенных веток и таким образом спрятали её от посторонних глаз. Затем мы навели фокус на расселину в скале и приступили к наблюдению.
Не знаю, пробовали ли вы когда-нибудь за кем-нибудь наблюдать? Самое смешное, что это только звучит захватывающе, на самом деле это ужасно скучно. Мы сидели и глядели: профессор в большую трубу, а я в маленькую. Мне ещё повезло, потому что я могла хотя бы поворачиваться то вправо, то влево, то вверх, то вниз. А профессору приходилось безотрывно смотреть на расселину в скале, из которой свисал белый рукав. Так прошёл по меньшей мере целый буммерчас.
Я задумалась о том, закончилась ли уже на Земле большая перемена, и занервничала. Кроме того, я проголодалась. Скука не давала мне забыть о голоде и, промучившись некоторое время, я потянула профессора за рукав и спросила, есть ли на станции еда.
Он посмотрел на меня слегка отсутствующим взглядом, как с ним часто бывало. Я была уверена, что он кивнёт, но профессор приложил палец к губам, затем вытянул шею и приставил к уху ладонь, прислушиваясь.
Я тоже приставила к уху ладонь и в самом деле услышала какой-то шорох. Кто-то потихоньку пробирался сквозь джунгли! Наверное, это они!
Шаги приближались. Даже безо всякой подзорной трубы я заметила, что кустарник зашевелился. Профессор Тюлль приник к своей трубе. Я подняла свою и навела на кусты. Ветки задвигались. Неужели всё-таки Улла и Пофф?
Неужели они носят лиловые меховые курточки?
Конечно нет! Это шлумбо бродил по джунглям! Точнее, шлумбо-папа. Я вздохнула и опустила подзорную трубу. На моё плечо легла рука профессора. Он не отрывался от трубы.
– Смотри скорее, – шепнул он.
Я снова подняла свою трубу и посмотрела на шлумбо. С ним начали твориться очень странные вещи. Держитесь крепче!
Мех разошёлся в стороны! Да-да, у него на спине расстегнулась застёжка-молния! Змейка ехала ниже и ниже, и вот из лилового мехового костюма выбрались… инопланетяне! Двое пришельцев в белых комбинезонах!
– Улла и Пофф, – прошептал профессор. – Это действительно они!
– Но как… Почему… – зашептала я, но сразу же умолкла и продолжила наблюдение. Первый пришелец был высоким и худым с зелёной чешуйчатой кожей, покрытой красными бородавками. На его длинном тонком носу торчали красные очки с линзами в десять раз толще моих, отчего глаза казались в десять раз больше: они походили на ядовито-зелёные ягоды с чёрными точками зрачков посередине. Пофф Пангалл выглядел довольно злобно.
Улла была ниже ростом и толще, её кожа и волосы отливали синевой. Даже брови были длинными, чешуйчатыми и синими. Они хмурились, отчего лицо приобретало ворчливое выражение.
Исследователи выбрались из костюма и потянулись. Их губы задвигались. По раздражённым голосам, долетавшим до меня, я догадалась, что они ссорились, но слов разобрать не могла.
Да уж, беседовали они явно не дружески: выпирающие подбородки, нахмуренные брови.
Я опустила трубу и повернулась к профессору.
Ни разу прежде я не видела его таким светло-серебристым! Его кожа больше не походила на фольгу, скорее на переработанную серую бумагу!
– Они здесь… Они переоделись, чтобы поближе подобраться к шлумбо, – еле-еле пробормотал Тюлль.
Пофф открыл чемодан и склонился над ним. Он вынимал разные приспособления, – сначала похожее на градусник, затем ещё какое-то с длинной трубкой и маленьким мешочком. Пофф рассовал приборы по карманам мехового шлумбо-костюма.
Профессор Тюлль нервно сглотнул и произнёс:
– Это градусник для звёздной пыли! Им измеряют температуру неоновой пыли. Такая пыль находится в круглом наконечнике в антенне у шлумбо! Угум, угум, теперь всё понятно…
– Что понятно? – спросила я.
– В общем, если Улла и Пофф умножат показания температуры на частоту данных в кабеле антенны… Тогда… Надо уточнить у Кумулуса! В любом случае после этого им понадобится только проанализировать взаимосвязь корневых потоков, угум… Если, конечно, они уже этого не сделали. Сдаётся мне, они давно бродят вокруг малыша шлумбо, очаровательного зверька, который родился в моём зоопарке… Угум, так что я хотел сказать? Температура звёздной пыли! Если Улла и Пофф сумеют её измерить, они смогут воспроизвести саму антенну! – размышлял профессор.
– Значит, они переоделись, чтобы изучить шлумбо? – осознала я.
– Да, похоже, что так. Это вполне в их духе… Угум, или как?
Мы снова приникли каждый к своей подзорной трубе. Пришельцы по-прежнему ссорились. Пофф уже сунул ногу в костюм, но Улла всё ещё сидела на месте. До меня доносились звуки её обиженного голоса. Я даже сумела разобрать одно слово:
– Перерыв!
Улла вынула из чемодана что-то, напоминающее кусок пирога, и принялась есть. Пофф подошёл к ней, его губы быстро зашевелились. В конце концов он сдался и сел рядом.
– Наверно, он хочет продолжать исследование, а она устала, – пробормотала я. Хотя профессора мои доводы ни капельки не интересовали. Он всё ещё бурчал себе под нос:
– Что за отвратительные создания! Так обманывать малыша шлумбо! Ему нужен настоящий отец, угум, или как?
Он выпрямился и сказал:
– Теперь их махинациям конец! Я их арестую! Угум, или как?
Профессор схватился за ветку, собираясь отправиться прямиком к Пангаллам!
– Нет, стойте! – Я крепко схватила его за руку.
Только представьте: добродушный профессор с его хрустящими коленными суставами и эти преступники!
– Вдруг у них есть оружие? – прошептала я. Конечно, я бы с радостью закричала, чтобы его убедить, но Улла и Пофф не должны были нас заметить.
– Оружие? Угум, думаешь, такое может быть? – озадаченно спросил профессор. У него, наверное, в голове не укладывалось, что у кого-то в этом мире вообще может быть оружие.
– Может! – Я сильней потянула его за рукав. Профессор Тюлль сел.
– Тогда… Ммммм… Что же нам делать?
– Надо их арестовать, – сказала я, – только вдвоём мы не справимся. Нам нужна помощь. Хорошо, что весь наш класс здесь, на Буммердинге! Они нам помогут, надо только позвать!
