Девитт судорожно вцепился в луку седла и, с испугом глядя на
тропу, пытался сохранить остатки бодрости духа.
— Послушайте, Хэнк! — закричал он.
Легко повернувшись в седле, Хэнк вопросительно посмотрел на
него через левое плечо. Лицо проводника-ковбоя отражало лишь вежливый ленивый
интерес.
— Что будете делать, если навстречу нам попадется еще
один караван? — в панике прокричал Девитт.
— Здесь, конечно, не разъедешься, — ответил после
недолгого раздумья Хэнк. — Пожалуй, единственный выход — расстрелять тот
караван, у которого дешевле груз.
— Прошу без подобных шуток, — тихо сказала сразу
охрипшая Корлисс Адриан.
Хэнк заразительно рассмеялся.
— Я не шучу, мэм. Таков был мой ответ. Попробуйте сами
найти собственное решение этой проблемы. — Затем обвел всех взглядом и с
ленивой улыбкой добавил: — Через десять минут — привал. Останавливаемся на
ночевку. — И снова легко развернулся в седле и затянул грустную ковбойскую
песню.
Обещанные десять растянулись ровно на двадцать три минуты.
Марион Чандлер следила за временем по своим часам. Наконец путники разбили
лагерь на травянистой лужайке в спасительной тени сосен. Вьюки с лошадей были
мгновенно сняты, и повар тут же развел огонь. Он сделал это так быстро, что
ковбои не успели даже спутать коней и привязать колокольчик к шее вожака. И
вскоре Марион ощутила соблазнительные ароматы стряпни.
Детектив Джеймс Девитт остановился рядом с ней.
— А вы неплохо освоились в походе, — сделал он ей
комплимент.
— Не так уж все сложно, — пожала плечами Марион.
— Чувствуется опытная наездница.
— Из чего это видно? — полюбопытствовала женщина.
— Да не знаю — наверное, по тому, как вы сидите на
лошади. Просто единое целое с ней. Вы не устали? — осведомился детектив.
— Не очень, — неопределенно ответила Марион.
— А я еле держусь на ногах, — признался он. —
Очевидно, слишком растолстел. Надо что-то делать, чтобы сбросить двадцать —
двадцать пять фунтов. Собираюсь это сделать весь последний год. Вот, может,
этот поход послужит хорошим началом.
Марион кивнула в сторону костра.
— Подождем, пока дрова прогорят и появится аромат
жареных бифштексов, — лукаво бросила она.
— Бифштексы?
— По крайней мере, так обещал Сэмми. Бифштексы на
первой же стоянке.
Девитт сделал вид, что глотает слюну.
— Пожалуй, на диету сяду завтра, — сказал
он. — Так значит, вы фотограф?
Женщина кивнула.
— У вас контракт с каким-нибудь журналом?
— Нет, я свободный художник.
— Довольно дорогое путешествие для свободного
художника, — пожал плечами детектив.
— Не такое уж и дорогое, — ответила она холодно.
— Прошу прощения, — улыбнулся Джеймс
Девитт. — Я всегда много болтаю, говорю все что взбредет в голову. Вам
удалось сделать снимки в дороге?
— Нет, я решила подождать пару дней, прежде чем начать
съемки. Дальше окрестности будут живописнее. Кроме того, первый день похода
всегда самый длинный и тяжелый. Ковбои не любят, когда караван задерживается в
первый день пути.
— Вы разбираетесь в этих вопросах прямо как
ветеран, — заметил детектив.
Марион весело рассмеялась.
Просто я внимательно слушала, что говорит Хэнк.
— Вы, очевидно, нередко принимаете участие в таких
походах? — не унимался Девитт.
Марион подтвердила.
У Девитта было еще много вопросов, но ее холодная манера
отвечать остановила его.
Вскоре к ним приблизилась Корлисс Адриан.
— Все просто чудесно, не правда ли? — проговорила
она устало.
Стреножив лошадей, Хэнк Лукас достал из вьюка банку с соком,
проткнул охотничьим ножом крышку и присоединил к ней бутылку. Смесь была
готова.
— Этот напиток — специальный горный тоник, —
объявил ковбой, раздавая бумажные стаканчики. — Пара порций немедленно
расслабит натруженные мускулы, снимет боль в пояснице и повысит аппетит. Ну
как, мистер Девитт, хотите, чтобы я достал ваши рыболовные снасти? —
спросил он. — Может, попробуете поймать пяток форелей перед ужином?
Детектив схватил коктейль.
— Ни в коем случае, — ответил он. — Мое
единственное желание — растянуться на земле и отдохнуть. Где наши спальные
мешки?
Лукас разлил всем напиток, выпил один стаканчик сам. Затем
принялся сноровисто распаковывать вещи.
Марион была на руку усталость, охватившая членов лагеря. По
крайней мере, как она поняла, ей было легче уйти от заранее спланированного
допроса. Городской детектив успел выполнить свою часть, но Корлисс слишком
устала, чтобы продолжать задавать вопросы.
Когда солнце исчезло на западе, горные тени с другого берега
потока быстро двинулись к лагерю. Потянуло холодком. К тому времени, когда Сэм
раздал тарелки с бифштексами, картофелем и салатом, холодный горный воздух и
выпитые коктейли уже сильно обострили аппетит. Поэтому трапеза протекала в
сосредоточенном молчании. После еды всеми немедленно овладело сонное
оцепенение, и даже отрывочные фразы казались нелегким трудом.
Веселый костер быстро догорел, и кольцо темноты, окружавшей
лагерь, придвинулось вплотную.
— Я иду спать, — объявила Марион. — Всем
спокойной ночи.
Джеймс Девитт вздохнул. Пробормотав «Спокойной ночи», он
встал и направился за спальным мешком. Первые несколько шагов дались ему с трудом
— натруженные мышцы отказывались служить и мешали сохранять равновесие. Через
минуту Корлисс Адриан тоже пошла за спальным мешком. Быстро раздевшись,
улеглась в свой мешок и Марион. Она глянула в сторону костра, где оставались
Хэнк Лукас, Сэм Итон и Говард Кении. Их небольшая группа четко вырисовывалась в
отблесках огня.
Борясь со сном, Марион Чандлер подумала, о чем это они могут
беседовать, и решила понаблюдать за ними. Ее озадачил сосредоточенный вид
мужчин.
Женщина сложила вдвое плоскую подушку и подложила ее под
голову. Так было удобнее наблюдать. Но, закрыв на мгновение усталые глаза, она
почувствовала, как погружается в бездну теплого комфорта.
С наступлением рассвета она проснулась. Висевшие над
вершинами огромных сосен звезды постепенно словно растворялись. Небо
окрашивалось в слабый зелено-голубой цвет.
За ночь резко похолодало, и Марион чувствовала, как
пощипывает кончик ее носа. В спальном мешке было по-прежнему тепло и уютно, и
ей совсем не хотелось делать никаких движений. Женщина чувствовала себя на
пороге между сном и бодрствованием. Она нехотя прислушивалась к шуму
говорливого горного потока, звукам постепенно просыпавшегося лагеря. Время
словно остановилось.
