Параллельно с усилиями немцев ту же цель преследовали австрийские агенты. По редкой счастливой случайности, в архивах сохранилось письмо «доверенного лица» австрийского посла в Стокгольме министру иностранных дел барону Буриану от середины февраля 1915 г.
[1285], которое дает еще один образчик способов привлечения видных российских персон в петроградскую «партию мира». Представляя австрийскому министру план обработки Витте, этот агент вовсе не «нагло высунулся» с нелепой идеей, как считал историк Эгмонт Цехлин
[1286], — он явно обычным порядком описывал уже созданные при русском дворе предпосылки для успешной вербовки данного государственного деятеля. Подробно проанализировав ослабление уверенности в победе, убыль военной силы и тяжкие финансовые проблемы в России, агент предлагал новые пути к решению «вопроса о мире» и в первую очередь указывал при этом на фигуру графа Витте: «Убедить его выступать за мир будет нелегко, но не невозможно». Он подчеркивал, что графиня Витте (русская еврейка, перешедшая в католичество) имеет самое большое влияние на графа и ведает его финансовыми делами. Доступ к Витте можно получить только через его жену, и важно «найти подходящего человека, который был бы в состоянии склонить графиню В. к делу мира (или, говоря откровенно, купить ее)».
Схема, нарисованная агентом, опиралась на уже созданный в Царском Селе расклад и выказывала все черты определенного шаблона многих попыток добиться сепаратного мира со стороны гражданского руководства Германской империи при 2-м ВК. Царица, «жаждущая мира», стояла в центре троицы «миротворцев»: «Распутин как приближенный императрицы был бы подходящим мирным посредником», а «связующим звеном в цепи» — госпожа Вырубова, которая могла бы «чрезвычайно хорошо наставить Распутина в его особой „миссии“». Под «особой миссией» агент, очевидно, понимал отдельную задачу в рамках общей «миссии» Распутина, а именно — соблазнить графиню Витте большими суммами, уверяя, будто они предоставлены стремящейся к миру царицей из личных средств. В таком случае, писал он, не будет опасности, что Витте узнает о происхождении денег, и графиня не подвергнется риску быть заподозренной или уличенной общественностью как агент центральных держав.
В этом конфиденциальном письме Анна Александровна Вырубова, урожденная Танеева (1884–1964), верная «задушевная подруга» царицы и связная Распутина с петроградским «политическим классом», показана послушной исполнительницей требований австрийского агента
[1287]. Эвиденцбюро выбрало ее не случайно. Старшая дочь многолетнего обергофмейстера и ответственного за назначения на высшие государственные посты главноуправляющего личной канцелярией царя, статс-секретаря А. С. Танеева
[1288], Анна Александровна свободно и уверенно вращалась в кругах высшей русской и остзейской немецкой аристократии (ее сестра в замужестве носила фамилию фон Пистолькорс). Выдержав экзамен на звание домашней учительницы (1900), она в 1904 г. поступила в штат фрейлин молодой царицы. Поначалу ее отношение к Александре Федоровне не отличалось от «обычного обожания императрицы»
[1289]. Оно резко изменилось, когда Аня вернулась в Россию после длительного пребывания за границей, во время которого ее, по-видимому, сочли подходящей кандидатурой на роль разведчицы в ближайшем окружении царской семьи и состоялась ее вербовка
[1290]. «Будучи в высшей степени экзальтированной натурой», которая «имела способность подпадать под всевозможные влияния»
[1291], Аня прониклась важностью своей миссии: «Вернувшись из-за границы… она начала проявлять свое восторженное отношение к императрице самым страстным образом и пользовалась любой возможностью, чтобы привлечь ее внимание». Царицу сперва удивляло столь «странное поведение», но потом Аня «далекими от истины» рассказами о своей тяжелой семейной жизни добилась ее «сочувствия». Про Аниного мужа, лейтенанта морского флота Вырубова, стали ходить слухи, обвинявшие его в тяжких оскорблениях чести жены, пока он со слезами не согласился на развод и не «исчез из придворной среды». А царица «в конце концов взяла ее [Аню] к себе и поддерживала материально».
С лета 1907 г. царица «в строгой тайне» принимала «старца» Распутина. Аня взяла на себя задачу впускать его через малые ворота Александровского дворца и провожать садом до балкона царицы. Она «всегда» участвовала и в самих встречах. При этом между Распутиным и Вырубовой завязалась тесная дружба, в которой следует предположить результат смычки между секцией IIIb и Эвиденцбюро. Средством укрепления связей с царской семьей «старцу» служило здоровье наследника престола. Пользуясь сильным даром убеждения и гипнозом (он брал уроки гипноза в столице), Распутин заставил царицу поверить, что она виновата в неизлечимой болезни сына и только молитвы «святого» помогут сохранить ему жизнь.
Тайные встречи в присутствии мистически экзальтированной фрейлины, чувство вины и тревога за сына так действовали на царицу, что осенью 1907 г. она заболела: «Это было начало болезни, причина которой заключалась в тяжелом нервном расстройстве». Агент своего не упустила: «Аня в это время никогда не покидала императрицу, жалела ее, целовала ее руки и заявляла, что никто, кроме нее, не воспринимает всерьез состояние императрицы и что только она одна искренне сочувствует ей». Лечащий врач доктор Фишер, установив истинные причины заболевания, попросил Вырубову на время оставить царицу, ради ее здоровья, но «Аня только рассмеялась в ответ на такое предложение». Доктор понял тщетность своих усилий и отказался от лечения. По рекомендации Вырубовой его заменили Е. С. Боткиным. Тот нашел, что физически пациентка здорова, но серьезно больна психически, и вскоре тоже убедился в своем бессилии.
