5.3. Подрыв национального оппозиционного движения — 14 февраля 1917 года
Во втором «Сборнике „Социал-демократа“» в декабре 1916 г. В. И. Ленин опубликовал документ под названием «Диспозиция № 1»
[2144]. Эта публикация, которая на первый взгляд могла показаться похвальным свидетельством интереса издателя к неизвестным текстам российского освободительного движения, являлась грубой политической провокацией. «Диспозиция № 1» представляла собой первый зафиксированный письменно набросок программы всероссийского движения, которое сформировалось после крупных летних поражений и увольнения Верховного главнокомандующего в конце августа 1915 г. в ходе сопротивления «темным силам» при дворе и в политической жизни Петрограда и образовало «Комитет народного спасения» России от внешней и внутренней опасности. Центральными фигурами движения уже в этом первом известном документе выступали князь Львов, Гучков и Керенский. Путь документа к издателю доказывал общую заинтересованность разведотдела германского 3-го ВК и партии Ленина в ликвидации конституционной и демократической оппозиции в Российской империи. Он был подсунут российским Министерством внутренних дел представителю отдела IIIb ВК при германском посольстве в Стокгольме Штайнваксу. Штайнвакс передал его Александру Кескюле, а тот предоставил Ленину для соответствующего использования. Ленин опубликовал его в то время, когда движение перед лицом угрозы «революции сверху» нуждалось во всех своих силах и определенной секретности
[2145]. Оно охватывало все сословия и классы российского общества и, хоть вынужденно прибегало к конспиративным методам
[2146], являлось мощным и многообещающим, объединяя весь социально- и партийно-политический спектр оборонческой России: давний земский деятель князь Г. Е. Львов входил в него от реформаторского поместного дворянства и интеллигенции (т. н. третьего элемента) из Всероссийского земского союза; председатель Госдумы, октябрист М. В. Родзянко — от умеренно монархистской оппозиции и выборного парламента; историк П. Н. Милюков — от ЦК партии конституционных демократов и Прогрессивного блока Думы; А. Ф. Керенский — от т. н. масонской группы Думы и думских левых, а многолетний командир Уссурийской казачьей дивизии и легендарного III конного корпуса А. М. Крымов
[2147] — от фронтовых офицеров. Эти выдающиеся и популярные представители широкого большинства населения действовали в согласии с близкими к народу представителями генералитета, такими, как генерал-губернатор Туркестана Куропаткин, и ведущими генералами Ставки, в первую очередь начальником Генштаба Алексеевым, а также заручились принципиальным одобрением со стороны командующего Кавказским фронтом, бывшего Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича и прогрессивно мыслящих членов императорской семьи, в том числе брата царя и просвещенного конституционалиста великого князя Михаила Александровича. Поддерживая контакты с вождями меньшевиков и трудовиков, они имели основания полагать, что столичный рабочий класс под руководством думской фракции социал-демократов и эсеров станет в противостоянии с Министерством внутренних дел на их сторону, так что можно будет избежать неконтролируемого насилия в момент упразднения существующих властных структур. Целью они ставили сместить коррумпированное, потакающее военным усилиям врага правительство путем «дворцового переворота», по возможности бескровного, изолировать царицу, склонить царя к согласию на создание ответственного перед народным представительством министерского кабинета и с помощью правительства народного спасения вывести страну из внутреннего кризиса, предотвратив грозящую ей гибель.
Публикуя вышеназванный документ, Ленин не просто разоблачал первоначальных инициаторов и нынешних представителей нелегального движения и выдавал их с головой петроградскому Департаменту полиции; он вел себя как всеведущий русский патриот, раскрывший злокозненные происки «буржуазных» претендентов на власть, которые намеревались захватить бразды правления в государстве (и, собственно, так и сделали меньше чем через три месяца). Ленин мог быть уверен в своем прогнозе: его товарищи проникли в некоторые из оппозиционных кружков и были в курсе их планов, а «шпион в Ставке» Михаил Лемке сосредоточил внимание на тайных встречах оппозицонеров с начальником Генштаба Алексеевым и доносил о них хозяевам. Как для Ленина, так и для 3-го ВК это оппозиционное движение представляло собой серьезнейшего противника в борьбе за власть над Российской империей, и потому его следовало соединенными силами устранить.
На рубеже 1916–1917 гг. сопротивление оппозиционеров сосредоточилось в единственных оставшихся в империи легальных органах — Государственном совете и, главное, Государственной думе, которая с момента бурного заседания 1 ноября 1916 г., открывшего зимнюю сессию, стала катализатором общественного недовольства. Убийством Распутина (16 декабря 1916 г.) молодые силы движения доказали решимость действовать. Убрав «старца», после того как выпускник Оксфордского университета князь Феликс Юсупов в доверительных беседах с Распутиным убедился в его зависимости от иностранного капитала
[2148], они подали внешнеполитический сигнал, замеченный как в германской Большой ставке, так и в ленинском кругу. В окружении Людендорфа убийство Распутина сочли свидетельством опасного роста английского влияния на русский двор
[2149]; по мнению петроградских соратников Ленина, оно оправдало «слухи и ожидания дворцового переворота»
[2150]. Царь, выказавший при известии о смерти Распутина признаки облегчения, уступил мольбам потерявшей голову царицы и 18 декабря 1916 г. вернулся из Ставки во дворец, где, несмотря на идущую подготовку к весеннему наступлению, пробыл до 21 февраля 1917 г.
