Что будет означать власть в руках большевиков, Ленин обрисовал собранию рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, куда среди большевистских делегатов затесалось и несколько партийных идеологов, в нарочито популистских красках, призывая, к примеру, первым делом арестовать 50–100 миллионеров, так как все капиталисты разбойники и у них надо отнять награбленное. Буржуазному капиталу он грозил: его партия покончит не только со всяким капитализмом, но и с любого рода оборончеством. Обосновывал он это утверждением, что «только одна страна в мире сможет сделать шаги к прекращению империалистической войны сейчас в классовом масштабе, против капиталистов, без кровавой революции, только одна страна, и эта страна — Россия». И предсказывал: «Когда мы возьмем в свои руки власть, тогда мы обуздаем капиталистов, и тогда это будет не та война, какая ведется сейчас, — потому что война определяется тем, какой класс ее ведет, а не тем, что в бумажках написано. В бумажках можно написать что угодно. Но пока класс капиталистов в правительстве представлен большинством… какой бы состав почти социалистических министров ни имели, война остается империалистической»
[2889]. Его призыв к аресту оставшихся в правительстве «капиталистических» министров, 4 июня еще осмеянный большинством участников съезда, во время его пробы сил 10 июня обернулся лозунгами, которые стоило принимать всерьез: «Долой министров-капиталистов!», «Долой Временное правительство!», «Царя в крепость!»
[2890].
6 июня Подвойский и Невский на объединенном заседании ЦК, Военной организации и Петроградского комитета большевиков выступили за проведение большой «демонстрации», расколов ЦК на два лагеря. Ленин, поддержанный Свердловым, Сталиным и др., решительно высказался за вооруженную атаку на Временное правительство, указывая, что мощная антивоенная демонстрация станет помехой наступлению Керенского, тогда как успешное наступление на фронте упрочит позиции капиталистического Временного правительства и резко затормозит планируемую революцию. Своевременное взятие власти и одностороннее прекращение войны с центральными державами, говорил он, помогут во всем мире превратить империалистическую войну в классовую борьбу с эксплуататорами. Каменев, Зиновьев и Ногин предостерегали от преждевременных, обособленных действий, не имеющих поддержки рабочих. Ленин не дал их прагматизму сбить себя с толку и велел 7 июня сообщить в «Правде», что Ф. Ф. Раскольников от матросов, Н. В. Крыленко от большевистского ЦК и А. Я. Семашко от большевистской Военной организации приветствуют революционное выступление радикальных кронштадтцев (sic), а Семашко считает «Военку» будущим оплотом революции.
Демонстрацию назначили на 10 июня, первый день планируемого Керенским большого наступления, и готовили в строгой тайне. Ни одна из большевистских газет о задуманной акции ничего не писала. Только вечером 9 июня появились листовки Сталина с призывами к свержению «царской Думы» (sic) и немедленному прекращению войны, да 10 июня вышел номер «Солдатской правды», полностью посвященный предстоящей «демонстрации». Газета напечатала точные планы маршрутов для отдельных полков и звала «сознательную и организованную часть войск и рабочих», желающую «честной демократической политики для окончания войны», в 2 часа дня на «мирную демонстрацию протеста против явно усиливающихся контрреволюционных попыток Милюкова [sic], Родзянко [sic] и Керенского». Ее передовица завершалась нарочито туманно сформулированным лозунгом «Война до победного конца против капиталистов!», который должен был привлечь к участию в демонстрации классовых борцов среди социалистов-оборонцев.
В отличие от 20 апреля 1917 г., в июне Временное правительство отнеслось к ходившим слухам и предостережениям серьезно, пригласив командующего войсками Петроградского военного округа Половцова на заседание по данному вопросу
[2891]. Половцов обещал по согласованию с Советом принять такие же меры, как во время похорон жертв Февральской революции, — выставить шпалеры безоружных на Марсовом поле и вооруженные заставы на прилегающих улицах, взять под надзор казармы. Кроме того, он посоветовал лояльным офицерам явиться на демонстрацию вместе со своими подразделениями, дабы препятствовать влиянию на них посторонних демагогов. Он и сам пошел с одной из частей, урезонивал смутьянов-радикалов, во имя высших интересов государственной безопасности скрепя сердце шагал под большевистскими транспарантами с призывами к свержению правительства, правда, постарался, чтобы его рядом с ними не сфотографировали. Все эти меры помогли сильно нарушить задуманную организацию акции и повести дело так, что в случае конфликтов лояльные части быстро одержали бы верх. Положение большевистских организаторов осложнилось еще больше, когда Всероссийский съезд Советов, в подавляющем большинстве стоявший за Временное правительство, в тот же день 10 июня в 12.30 в срочном порядке внес вопрос о демонстрации в повестку дня и после прений постановил немедленно прекратить все приготовления к демонстрации и планируемому перевороту. Ссылаясь на принятую им резолюцию о провокационном характере вылазки большевиков против Временного правительства, съезд рекомендовал рабочим и солдатам не выходить на демонстрацию
[2892].
К моменту начала вооруженного выступления, в 2 часа дня, Ленин в сопровождении Зиновьева и Свердлова встретился с большевистскими делегатами съезда Советов. Ногин и Каменев, опираясь на постановление съезда, настаивали на немедленном прекращении демонстрации. Они указывали, что, пойдя наперекор решению съезда, партия потеряет поддержку Советов по всей стране и окажется в изоляции. В ходе импровизированного голосования Зиновьев присоединился к Каменеву и Ногину. Ленин и Свердлов от голосования воздержались, что — как сам Ленин признал на следующий день — было равносильно отступлению. В этом, несомненно, не менее важную роль, чем предосторожности, принятые Половцовым, сыграла реалистичная оценка шансов на успех немецкими военными советниками Ленина.
Выступление быстренько отменили. «Солдатская правда» пустила под нож еще не распространенные экземпляры своего номера от этого дня и теперь заявляла, как и «Правда» в передовице на следующий день (11 июня 1917 г.), что ЦК РСДРП(б) отказался от «участия» в «поддержанной» партией «мирной демонстрации» рабочих и солдат ввиду решения съезда Советов. Ленин в своей речи на заседании Петроградского комитета партии по поводу отмены демонстрации (11 [24] июня 1917 г.)
[2893] всячески подчеркивал, что для партии было «безусловной необходимостью» подчиниться вотуму съезда Советов и отменить демонстрацию, ибо эта мнимая покорность власти съезда снимала с него личную ответственность. За аргументами он не лез в карман: даже «в простой войне… назначенные наступления приходится отменять по стратегическим причинам, тем более это может быть в классовой борьбе, в зависимости от колебания средних мелкобуржуазных слоев [!]»; нужно уметь учитывать момент и быть смелым в решениях. Что касается пролетариата, то ему следует проявлять максимум спокойствия, осторожности, выдержки, организованности и помнить, что «мирные манифестации — это дело прошлого». Объявление о столь резком повороте, без сомнения, адресовалось не столько «пролетариату», который в подавляющем большинстве вместе со своими представителями на съезде Советов желал мирного пути защиты революции, сколько местным немецким контролирующим инстанциям, осведомлявшим свое ВК о начале и продолжении акции Ленина.
