Упомянутое А. Коллонтай освобождение русских революционеров, в том числе Стеклова и др.
[801], из лагеря интернированных (Дёбериц) или тюрьмы началось 7 августа, тайное совещание с немецкими социал-демократами Фуксом и Гёре состоялось 30 августа 1914 г., т. е. через одиннадцать дней после освобождения Ленина из австрийской тюрьмы 19 августа. Отъезд русских революционеров из Берлина последовал в первые две недели сентября, отъезд Ленина из Австрии в Швейцарию — 5 сентября. Эти события стали результатом горького отрезвления генштабов центральных держав после первых провалов на востоке. В отличие от Клаузевица, считавшего решающей победу в последних битвах, Эрих Людендорф, будучи начальником оперативного отдела, в 1910 г. постулировал, что «главное для нас — выиграть первые сражения»
[802]. Но начальный этап войны на восточном фронте спутал все предварительные разработки оперативного отдела.
1.9.3. Проигрыш первых сражений
Германская и Российская империи вступили в войну в неравных условиях с точки зрения разведки. Коренное различие заключалось в том, что германский Генштаб располагал русскими планами развертывания
[803], тогда как российская сторона «не имела в своем распоряжении документальных данных по плану развертывания немецких армий»
[804]. После объявления Германией войны России (1 августа 1914 г.) и вступления немцев в Люксембург (2 августа 1914 г.) русский верховный главнокомандующий, великий князь Николай Николаевич, под нажимом Франции поступил согласно коалиционным договоренностям. Отклонившись от планов российского Генштаба на случаи А (нападение Австро-Венгрии) и Г (нападение Германии), он свел их воедино в план одновременных действий против обеих центральных держав, по настоянию французов наметил еще и третье направление удара (из Варшавы) и — ради разгрузки французского восточного фронта — первым делом 13 августа н. ст. отдал приказ направленным против Германии 1-й и 2-й армиям «быть готовыми» к выступлению, хотя их обозы были приведены в боевую готовность не раньше 19 августа н. ст. За добрых две недели до завершения полной мобилизации русской армии он приказал 17 августа наступать на русском северо-западном фронте против стоящей в Восточной Пруссии германской 8-й армии, а 19 августа — на юго-западном фронте против австро-венгерских войск в Галиции. Целью продвижения северо-западной армии в Восточную Пруссию являлся скорейший прорыв к Берлину, начальной целью галицийского похода юго-западной армии — взятие Львова и Кракова. В Восточной Пруссии германская 8-я армия, чьи передовые части через два дня после объявления войны брали штурмом и громили российские пограничные пункты Вержболово, Калиш, Влоцлавск, Ченстохов, Бендин, Почаев, Заложцы и Каменец-Подольск
[805], пока их не отбросила русская кавалерия, с потерями отступила под неожиданно мощным ударом русской 1-й армии под командованием генерала кавалерии П. К. Ренненкампфа; в Галиции русская 8-я армия грозила раздавить австрийскую 3-ю армию. 18 августа, за день до «освобождения» Ленина, 8-я армия двинулась на нее из района Проскурово, а 19 августа, в самый день освобождения, — из Ровенского треугольника укреплений вышла русская 3-я армия, похоронив надежды австро-венгерского верховного командования на успешное начало военных действий. Первая австрийская кампания в этой войне закончилась катастрофически: русская 3-я армия углубилась на территорию Галиции почти на 200 км, заняла Львов, окружила неприступную крепость Перемышль с ее 100-тысячным гарнизоном и разведцентром и нанесла Австрии тяжелейшие потери — 100 тыс. убитых, примерно столько же попавших в плен и 200 тыс. раненых. Боевая мощь австрийской армии за три недели сократилась на треть. Маленькое (приграничное) австрийское управление наступательной разведки вследствие закрытия границы с началом мобилизации оказалось парализовано
[806] и никакой разведки толком вести не могло.
Не в лучшем положении находилась разведка и у немцев. В соответствии с заключенным секцией IIIb и Эвиденцбюро в мирное время соглашением к началу войны между двумя службами была налажена тесная кадровая связь. После объявления мобилизации обе претерпели определенную реорганизацию. Германский Большой генеральный штаб действующей армии во главе со своим начальником фон Мольтке переехал в Большую ставку на западный фронт, и Вальтер Николаи с мобилизованной частью секции IIIb последовал за ним, а в Берлине 2 августа приступило к работе тыловое учреждение Генштаба под началом генерала пехоты барона Курта фон Мантойфеля (также прямо подчиняющееся Мольтке), в структуру которого вошла немобилизованная часть секции IIIb. 5 августа ее как самостоятельную секцию возглавил бывший многолетний начальник всей секции IIIb, вновь призванный на действительную службу полковник Карл Брозе (1855–1930)
[807]. По распоряжению Вены австрийский капитан Генштаба Мориц Фляйшман фон Тайсрук оставался при секции IIIb тылового учреждения Генштаба в Берлине (пока осенью 1914 г. ему не велели сопровождать Верховное командование германскими вооруженными силами на востоке), а позже из Берлина командировали капитана Генштаба Хассе, до начала войны отвечавшего в секции IIIb за «оборону», в Эвиденцбюро и соответственно в разведотдел Императорско-королевского главного командования армии (ГКА) в Вене
[808]: основную часть Эвиденцбюро, предназначенную для разведывательной работы в полевых условиях, в ходе мобилизации с 31 июля 1914 г. выделили из венского учреждения и придали ГКА в качестве разведотдела. 17 августа отдел отправили в казармы в Засанье, пригород крепости Перемышль, 12 сентября он присоединился к другим отделам ГКА в Ной-Сандеце, затем вместе с ними перебрался в Тешен. Оставшееся в Вене бюро, сильно уменьшившись, продолжало выполнять свои задачи (за исключением полевой разведки) под командованием заместителя своего руководителя. Аналогично немецким мобилизационным правилам руководитель Эвиденцбюро согласно австро-венгерскому «Мобрасписанию» стал начальником разведотдела при ГКА. Так как руководство не покидало Вены до конца августа, то и начальник со своим штабом в конце августа — начале сентября 1914 г., как раз когда Ленин несколько дней готовился в Вене к отъезду в Швейцарию, еще находился в столице.
