Питание на шаттле было организовано по другому принципу: каждый из нас сам выбирал себе рацион на весь рейс. Это была хорошая система, ведь мы ели лишь то, что хотели, но это снижало вероятность попробовать другие продукты. У меня, как и у многих космонавтов, вкусовые предпочтения изменились в космосе, но полет шаттла был таким коротким, и во время него я был так занят, что разнообразие питания не имело большого значения. В конце миссии «STS-130» мы оставили на станции огромный мешок с припасами, в том числе с едой, что стало большим моральным подспорьем для экипажа, который остался на МКС после нас.
Одна из моих любимых историй о еде связана с психологическим экспериментом, который я назвал Astro Palate, который должен был установить, как еда влияет на наше настроение. Товарищи по экипажу заставили меня съесть пресную еду. Затем я занялся своими обычными или не очень приятными делами, такими как субботняя уборка или ремонт туалета. На следующей неделе я ел свою любимую пищу и выполнял те же задачи. Несколько недель я ел только после выполнения заданий. Затем я наблюдал за своим настроением как до, так и после выполнения задач. Конечно же, я чувствовал себя более счастливым после того, как ел хорошую еду. Саманта бесконечно горевала из-за этого эксперимента, потому что пока она сдавала кровь или делала другие инвазивные медицинские тесты, я ел шоколадные пирожные после очистки фильтров. Мы много смеялись над этим, но я никогда об этом не жалел. Если бы только мне не приходилось убирать крошки после еды.
Как вы могли догадаться, некоторые продукты питания не были нашими любимыми. Мне повезло, потому что у членов моего экипажа были довольно разные вкусы, и дело было бы дрянь, если бы все мы захотели есть одно и то же. Однако кое-что всегда пользовалось спросом: грудинка, коктейль из креветок, шоколадные пирожные, яичница, колбаса, горячий шоколад и по иронии судьбы овощи. Никто в моей команде не любил крупы, овощи под соусом карри, и большая часть тысяч чайных пакетиков так и остались невостребованными. Итак, я завел тару с несъеденной едой. Это был большой мешок с продуктами, которые астронавты американского сегмента (американцы и Саманта) не захотели есть. Каждые несколько недель российские астронавты спускались к нам и совершали набег на этот мешок; им действительно нравилась еда, которую мы не захотели есть. И наоборот, нам понравилось дополнительное питание, которое им надоело, особенно рыбные консервы. Эта система обмена едой оказалась очень эффективной: все ели разнообразную пищу, ничего не пропадало зря, и я не помню, чтобы мне пришлось выбрасывать еду во время этой миссии.
Я был очень благодарен НАСА, российской и европейской пищевой лабораториям за то, что они приготовили для нас очень хорошую еду. Каждый день у меня были тренировки по два с половиной часа, я обходился без жареного фастфуда и вернулся на Землю здоровым и в отличной форме. Я до сих пор помню свой первый прием пищи после возвращения из космоса – один из моих докторов пошел в киоск аэропорта и принес мне сэндвич с курицей. Свежий хлеб и майонез были просто восхитительны.
Хотя космическая еда несравнима со свежеприготовленной на Земле, некоторые из моих лучших воспоминаний связаны с тем, как мы, сидя за обеденным столом, ели еду, прикрепленную к нему липучками и скотчем, пили напитки из запечатанных металлических пакетов, наслаждались регидрированными овощами и высушенным мясом (мясо в 2012 году было очень вкусным – эта цифра была проставлена на наших пакетах с мясом, как на бутылках с хорошим вином). И хотя я бы не променял свои прекрасные обеды здесь, на Земле, на космическую пищу, я все же не возражал бы время от времени есть ее.
21. Создание фильмов
Фильм IMAX, полностью снятый на орбите
Мне кажется, что из всего, чем мне пришлось заниматься в космосе, а это были научные эксперименты, стыковка и расстыковка с космической станцией, выходы в открытый космос и т. д., самым впечатляющим и продолжительным занятием была съемка фильма «Прекрасная планета». Все началось примерно за год и один день до запуска, когда я проверил свой календарь в iPhone, чтобы посмотреть, что же у меня запланировано, и увидел запись: «Здание 9 – IMAX». Я был заинтригован и взволнован, потому что с детства смотрел фильмы IMAX. На самом деле, когда я посмотрел кинокартину «Летать!» (“To Fly!”) в Национальном музее авиации и космонавтики, который посетил в возрасте девяти лет, это во многом определило мою мотивацию и то, что я стал пилотом. Я посмотрел все фильмы по тематике космоса, которые были выпущены корпорацией IMAX с того времени, – «Мечта жива», «Голубая планета», «Космическая станция 3D», «Хаббл 3D» и т. д. Поэтому, когда я пришел на занятие и увидел, что меня ждут Тони Майерс, Джеймс Нейхаус и Марша Айвинс, я был в восторге!
Среди режиссеров-документалистов Тони Майерс считается легендой. Если вы когда-либо смотрели фильм IMAX, посвященный космосу, значит, вы видели ее работу. Она была награждена Орденом Канады, а также медалью НАСА за исключительные общественные достижения – двумя из возможных высших наград. Она установила стандарт съемок фильмов в космосе, к которому никто даже близко не смог приблизиться и никогда не сможет. К сожалению, она скончалась в 2019 году после продолжительной борьбы с раком, и то, что я участвовал в съемках ее последней работы, было честью для меня.
Джеймс был оператором-постановщиком и работал вместе с Тони. Он тоже был лучшим в своем деле. Начиная с 1980-х годов, они оба обучили режиссерскому делу 150 астронавтов, и их работа стала источником вдохновения для сотен миллионов людей по всему миру. Марша – бывший астронавт, протеже Тони и Джеймса. Она снялась в нескольких фильмах и помогала в создании нескольких документальных фильмов в IMAX в 1990-х годах; она была нашим консультантом при работе над фильмом «Прекрасная планета», помогала переводить голливудскую речь на язык НАСА. Это сложнее, чем вы можете себе представить.
Первый день обучения в IMAX был потрясающим. Я не мог поверить, что мне так повезло – я буду снимать фильм в космосе. Некоторые астронавты действительно увлекаются фотографией, а другие – не очень. Я определенно принадлежал к первой категории. Я из тех отцов, чьи дети всегда говорят: «Папа, нет, хватит фотографий!»
Тони изложила наш план: весь оставшийся до запуска год мы проведем, тренируясь в использовании оборудования, изучая основы кинематографии, знакомясь с сюжетной линией картины. Мы будем снимать фильм «Прекрасная планета» об экологических проблемах Земли, а также о сотрудничестве нашего международного экипажа. В конце курса обучения будет своего рода выпускной экзамен: нужно будет отснять несколько эпизодов фильма на симуляторе МКС и затем просмотреть их на гигантском экране IMAX. Тони была прекрасным, хотя и очень скромным учителем. То, что во время полета у меня будет возможность помочь в съемке фильма IMAX, было лучшей новостью, которую я слышал с того момента, как стал астронавтом!
Компания Canon была партнером IMAX при поставке оборудования: они предоставили нам лучшую технику, какую только можно было найти. Для съемок неподвижных изображений мы пользовались профессиональной камерой 1DC, аналогичной той, которая обычно применяется во время съемок профессиональных спортивных состязаний. Для видеозаписей мы пользовались камерой C500. Наш первоначальный план состоял в том, чтобы снимать ночь камерой 1DC, делая снимки в покадровой последовательности, потому что у фотоаппарата светочувствительность выше, чем у видеокамеры. Мы бы настроили камеру таким образом, чтобы она фиксировала два кадра в секунду и поработала бы несколько минут, сделав сотни фотографий. Затем на Земле команда IMAX смонтировала бы эти неподвижные изображения, сделав видеосцену. Видеокамера С500 была устройством действительно голливудского качества, со множеством аксессуаров для ее закрепления, монитором, жесткими дисками и кронштейнами. Изначально она предназначалась для съемок Земли в дневное время, а также для внутренних съемок парящих в невесомости астронавтов. Была еще одна камера – GoPro Hero, ее одолжили нам наши российские товарищи по команде. Эта миниатюрная камера позволяла снимать внутри крошечной капсулы «Союз» и во время моих выходов в открытый космос. Самое главное, у нас был набор из четырех линз Zeiss, абсолютно впечатляющих, что позволило сделать многие из наших первых снимков из космоса, например ночные.
