24. Гламур космических путешествий
Поход в ванную комнату в космосе (без купюр)
Ладно, все знали, что приближается эта глава. Есть определенные вопросы, которые всегда задают астронавтам: «Как там, в космосе?», «Трудно ли приспособиться к гравитации после возвращения домой?», «Вы видели инопланетян?». Но самый распространенный вопрос, который нам задают, независимо от возраста и страны проживания человека, его задающего: «Как вы ходите в туалет в космосе?» Ответ простой: «Очень осторожно». И я не шучу. Это именно та процедура, во время которой никто не хочет облажаться.
На самом деле принцип довольно простой. На Земле есть гравитация, благодаря которой все идет в правильном направлении. В космосе мы используем струю воздуха. Вентиляторы прогоняют воздух через шланг для урины, а также через шланг номер два, чтобы помочь более плотным отходам попасть туда, куда нужно, и чтобы они остались там. В действительности на МКС была предусмотрена аварийная процедура быстрого закрытия клапана на шланге в случае неисправности вентилятора, потому что тогда отходы начали бы всплывать. И этот день в космосе стал бы очень плохим. Представьте себе, что переносной биотуалет на вашем местном футбольном стадионе вдруг опрокидывается, и все, что там было, выливается наружу. Уверен, что вам не захочется идти туда.
Поскольку я был пилотом шаттла, одной из моих обязанностей было содержание WHC (туалет, аббревиатура НАСА) в рабочем состоянии. Как новичок я старался все делать как можно лучше, и поэтому пошел ва-банк, намереваясь сделать ванную комнату самой чистой в истории программы «Спейс-Шаттл». Моей первой задачей перед запуском был выбор чистящих средств – туалетной бумаги, детских и дезинфицирующих салфеток. Когда мы увидели размер мешка с запасами, которые я заказал, мы громко засмеялись. Он был огромный! Чистящих средств было столько, что их хватило бы, чтобы содержать в порядке дом средних размеров в течение одного года, но я не был обескуражен. Я был полон решимости содержать наш «горшок» в чистоте. Через две недели полета мы израсходовали ничтожную часть этих запасов, поэтому, прежде чем отстыковаться, я оставил огромную сумку с припасами для экипажа станции. Когда я снова попал на МКС в 2014 году, там, наверное, все еще были упаковки салфеток «Хаггис», которые я оставил в 2010 году.
Несколько слов о космических туалетах. В шаттле был WHC, а в МКС туалет ACY российского производства, но главный принцип, лежащий в основе обоих устройств, был одинаков. Есть шланг для мочи и большая емкость для фекалий. На шаттле у каждого члена экипажа была его собственная воронка для сбора мочи. Для мужчин и женщин они были разной формы; я никогда не спрашивал почему да на и самом деле знать не хочу. Но на МКС мы все пользовались одной воронкой: и мужчины, и женщины. По завершении полета шаттла наши отходы возвращались обратно на землю (благослови, Господи, наземный экипаж, который должен был все это вычистить), а на МКС в ACY были одноразовые резервуары под названием КТО (русское сокращение для обозначение емкости с фекалиями), которые складировались на грузовые корабли «Прогресс», чтобы затем сгореть в атмосфере. Представьте себе метеор из фекалий, летящий со скоростью 8 км/с над Тихим океаном навстречу огненной смерти.
Большим отличием между американской и российской системами утилизации продуктов жизнедеятельности был способ переработки мочи. Шаттл просто возвращал отходы на Землю. В русском туалете моча хранилась в резервуаре, обозначаемом аббревиатурой ЕДУ (русское сокращение от «ёмкость для урины»), который также мог быть уничтожен при сгорании «Прогресса», но его чаще отправляли в американский сегмент для переработки. Правильно, мы превращаем вчерашний кофе в завтрашний кофе, после переработки мочи. Это чрезвычайно полезная техническая возможность, поскольку запуск литра воды на орбиту стоит около 40 000 долларов, и переработка максимально возможного количества воды экономит налогоплательщикам серьезные деньги. Уже даже не говоря о том, что, когда, в конце концов, мы вернемся на Луну и полетим на Марс, там не будет достаточного количества воды, а если она будет, нам придется ее перерабатывать. Что касается фактора «фу, какая гадость», то об этом даже не было речи: на вкус вода на МКС была совершенно нормальной. Вам только нужно было закрыть глаза, чтобы не видеть ее желтого цвета. Шучу. На самом деле внешний вид и вкус переработанной воды был такой же, как и у обычной. Американская система переработки действительно была замечательной.
Первое время всегда было немного нервно делать что-либо в космосе. И когда дело дошло до первого посещения туалета, я особенно волновался. Я совершенно не хотел стать «тем парнем, который сломал унитаз», поэтому очень внимательно действовал в соответствии с каждым пунктом контрольной инструкции. Да, в НАСА есть инструкция номер один и инструкция номер два, и выполнение каждой из них отнимает массу времени. Но через пару дней я уже наловчился, хотя все еще старательно следовал указаниям, шаг за шагом. И так было до одного рокового раза. Это произошло на одиннадцатый день полета.
К одиннадцатому дню в космосе я стал довольно самоуверенным. Я уже неплохо плавал в невесомости; мог следить за вещами, не теряя их; умел одеваться утром, не опираясь на стены отсека. Когда во второй половине дня пришло время для похода в туалет, я был слишком нетерпелив, потому что хотел быстрее вернуться к работе. И я решил сразу же приступить ко второму пункту контрольной инструкции, пропустив первый. Тут важно понять, как на шаттле работает резервуар для сбора фекалий. Это большой бак размером с небольшую посудомоечную машину, поверх которой вы садитесь. Вначале вам надо открыть зловеще выглядящий люк, который мы называем «гильотиной». Потом, когда вы будете закрывать его, нужно убедиться, что на пути нет «мусора», иначе ваши руки будут испачканы. Как только «гильотина» будет открыта, вы садитесь на нее и закрепляете ее ручки на своих бедрах, чтобы не уплыть.
Чрезвычайно важно было правильно прицелиться: вам нужно доставить пакет прямо к цели, и вы не хотите, чтобы он пометил край гильотины или сиденья, иначе у вас будет неприятность. Хотите верьте, хотите нет, но на Земле внутри отверстия в тренировочном туалете в Космическом центре Джонсона в Хьюстоне была установлена камера, и новые астронавты сидели там и практиковались в выравнивании до тех пор, пока у них не вырабатывалась мышечная память, необходимая для правильного прицеливания. Хорошее прицеливание было очень важно.
Первые несколько раз, когда я проходил эту процедуру в космосе, было сложно. Не было силы тяжести, которая помогла бы фекалиям выйти, поэтому мне пришлось хорошенько поднатужиться, что сопровождалось сильным напряжением и ворчанием. Временами казалось, что у меня на лбу лопнут вены. Эта процедура была похожа на AGSM (аббревиатура ВВС США для обозначения антиперегрузочного маневра, используемого летчиками-истребителями). К счастью, мне всегда удавалось успешно выполнить эту задачу; некоторым в других миссиях это удавалось только с помощью медицинских средств.
В тот роковой одиннадцатый день полета «STS-130» я очень спешил. Я приплыл в WHC, закрыл небольшую занавеску, выровнялся и начал хрюкать. Все было нормально, но потом что-то пошло не так. Я сразу остановился и вспомнил: тьфу, я забыл открыть гильотину. Боже мой, это было совсем не то, что я хотел. Я медленно всплыл на несколько сантиметров вверх, посмотрел вниз, и да, вот оно: слегка покачивающееся под дуновением воздуха и слегка прикрепленное к закрытой гильотине. Не поддаваясь панике, я быстро схватил салфетку и завернул в нее «нарушителя дисциплины»; быстро вытер мелкие брызги, открыл гильотину и спустил салфетку с содержимым внутрь бака. Затем закончил свои дела, на сей раз – с открытой крышкой бака. Катастрофа была предотвращена. Товарищи и я хорошо посмеялись над этим инцидентом – таковы опасности, подстерегающие нас во время полета в космос.
