Я часто думал о страданиях и невзгодах, которые пережили мои дедушка и бабушка в годы Второй мировой войны. Они уехали из дома, а потом в течение нескольких лет с ними не было контакта, только письма, которые подвергались цензуре их командиром. А теперь я находился в космическом пространстве, даже не на Земле, и писал электронные письма каждый день. Звонил по телефону каждый день. Видеоконференции каждую неделю. Во время космических полетов приходится терпеть много трудностей и лишений, но отсутствие связи в них не предусмотрено. Сегодняшним астронавтам очень повезло, что они могут поддерживать контакт с Землей, хотя можно на это посмотреть и с другой стороны.
33. Слышать голоса
Как психологи готовят ваш мозг к воздействию на него во время пребывания в космосе
Довольно просто взять на работу астронавтов, хорошо подготовленных в техническом отношении. Многие смогут отремонтировать вышедшее из строя оборудование, совершить выходы в открытый космос, управлять сложными транспортными средствами или проводить научные эксперименты. Все эти вещи важны и требуют широкого спектра технических навыков, но, в конце концов, в мире много технически квалифицированных специалистов. С моей точки зрения, гораздо более сложное умение для потенциального астронавта – его психологическая пригодность к нахождению в космосе. Когда я рассматривал заявки кандидатов на поступление в отряд, я всегда искал информацию об их личной и психологической устойчивости, даже в большей степени, чем об их технической квалификации.
Все, кто после подачи заявки проходит первый круг отбора в астронавты НАСА, имеют серьезную техническую квалификацию. Обычно в отборе участвуют летчики-истребители, летчики-испытатели, врачи, опытные ученые или инженеры, имеющие большой опыт полетов, горных восхождений, участия в гоночных соревнованиях и т. д. Мы получили более 18 000 заявок на поступление в последний класс астронавтов, поэтому найти кандидатов с хорошей технической подготовкой и солидным опытом было несложно. Гораздо труднее определить, кто из них подойдет в психологическом отношении. Кто сможет выдержать напряжение, когда на кону стоит жизнь и есть понимание того, что, если ракета выйдет из строя, с ней, вероятно, уже ничего нельзя будет сделать и что астронавты, скорее всего, погибнут; или если пролетающий мимо метеор случайно повредит станцию или скафандр, если в это время они будут в открытом космосе, они тоже, скорее всего, погибнут? Кто сможет выдержать нахождение в ограниченном пространстве в компании всего лишь нескольких астронавтов на протяжении нескольких месяцев? Для меня при отборе новых астронавтов психологическая устойчивость была гораздо более важным качеством, чем техническая квалификация.
Учитывая важность психологического аспекта космических путешествий, специально назначенные психологи НАСА на протяжении всего полета осуществляли наблюдение за экипажем. На время каждого отправления в космос за семьями астронавтом закреплялись помощники: их поддержка была просто незаменимой. Помощницей мой семьи была замечательная женщина Бет Тернер. Она помогала моим родным организовывать наши еженедельные видеоконференции, когда я был в космосе; находилась в постоянном контакте с моей семьей, чтобы знать, что у них все хорошо; принимала участие в подготовке посылок из дома, которые отправлялись на грузовых кораблях, периодически пополняя мои запасы такой важной вещи в космосе, как шоколад. Я просто не могу удержаться от самых хороших слов в адрес Бет; она была замечательной. Во всех официальных психологических исследованиях состояния астронавтов подчеркивается важность такого рода помощи, когда друг вашей семьи поздравляет ваших родных с днями рождения, направляет вам в космос видео-приветствие от ваших друзей и т. д. Спасибо, Бет, что помогла мне избавиться от беспокойства.
Я принял участие в эксперименте под названием «Дневники», в котором также участвовали многие астронавты, побывавшие на МКС с момента запуска первого экипажа в 2000 году. Руководитель этой программы – доктор Джек Стастер, один из ведущих мировых исследователей в сфере поведения людей, находящихся в длительных экспедициях. Он много написал об экспедициях в Арктику, а также о космических путешествиях. Но, самое главное, он – хороший парень. В течение всего времени, проведенного в космосе, я вел аудио-дневник, в котором каждую неделю рассказывал о том, что происходило со мной, что было забавным, удивительным, замечательным, вызывающим гнев или разочарование, скуку и т. д. Какие бы эмоции ни испытывал, я фиксировал их в аудио-формате, чтобы Джек Стастер смог их проанализировать. Он более чем кто-либо другой был знаком с моими истинными мыслями и чувствами, которые я испытывал, находясь в космосе. Записывать аудио было гораздо удобнее, чем писать. На говорение уходило меньше времени, чем я потратил бы на письмо, поэтому это хорошо сработало.
Когда вернулся из космоса, я провел некоторое время с Джеком, обсуждая результаты его анализа, и они были интересными. Он был в курсе разочарований, с которыми я столкнулся, радостей, которые испытал; знал о взаимодействии, которое у меня сложилось с товарищами по команде. Он был осведомлен о том, что шло хорошо, а что расстраивало меня. Он был в курсе всего, потому что я был честен со своим дневником. Я написал, а точнее, рассказал о том, что происходило и как я к этому относился.
Совершенно другая история складывалась с официальными психологами НАСА. Если ваш летный врач или назначенный психолог узнают, что что-то было не так, велика вероятность, что они сообщат об этом руководству полетами, и те примут меры, чтобы вычеркнуть вас из списка астронавтов, допущенных к полетам в космос; изменят ваше расписание, а может быть, даже предпримут в отношении вас другие официальные меры. По этой причине пилоты ВВС и астронавты НАСА похожи друг на друга, когда беседуют с врачами, которым всегда отвечают, что жизнь прекрасна. Обычно мы говорили, что от визита к летному врачу ничего хорошего ждать не приходится. Лучшее, на что вы могли надеяться, это на то, что ваш летный статус останется без изменений, поэтому меня всегда устраивали результаты бесед с официальными психологами. Как летчик-истребитель я привык разграничивать свою жизнь. Что бы ни происходило дома в личной жизни, я оставлял все проблемы там. Я шел на работу, сосредоточившись на предстоящих мне полетах. F-16 был очень требовательным; любая невнимательность со стороны пилота могла с легкостью привести к катастрофе, поэтому всякий раз, когда я бывал в кабине F-16, я на 100 % сосредотачивался на управлении самолетом.
Умение разделять работу и личную жизнь я затем перенес в карьеру астронавта. Что бы ни происходило дома или на работе, я всегда мог сосредоточиться на своем задании. Отставить эмоции. Спокойно. Предельная собранность. Опытный летчик-испытатель. Летая на самолетах, космических шаттлах или космической станции, я всегда мог сфокусироваться на своих непосредственных обязанностях, абстрагируясь от того, что происходило в остальной части моей жизни. Когда с женой очень плохо обошлось руководство НАСА, я смог остаться профессионалом и выполнял свои обязанности в космосе, не допуская даже намека на свои проблемы на Земле. Когда после возвращения из полета дома возникли реальные личные проблемы, я прошел все РРС (личные психологические конференции) с НАСА, не давая ни малейшего намека на свои трудности. Короткие встречи с психологами действительно были очень приятными: мы шутили и разговаривали о спорте и погоде, а в моей жизни тем временем назревали довольно серьезные проблемы, но мы этого не обсуждали. Это полностью касалось только меня. Я не виню врачей за то, что они не улавливают таких вещей, потому что, если пациент не собирается обсуждать трудные ситуации, в которые он попадал или в которых находится в данный момент, врачи могут просто о них не знать. При этом я понимаю, что подобное разграничение проблем было несправедливо по отношению к семье. Но это был мой способ решения возникших спорных вопросов, и, в конце концов, я с этим справился.
