— Петр Геннадьевич, не будьте идиотом, — вступил в беседу Алексей из Брестмаша, провозившийся весь день в мастерской и в машинном отделении с Олегом. — Не надо терзаться моральными дилеммами, все очень просто. Ты не доносчик. Ты здешний лорд и офицер на Авалоне, как и мы. Мы тут твои лучшие друзья. Именно мы, а не они. Мы все должны держаться друг друга, чтобы не пропасть, это очевидно. Это перед нами у тебя есть моральные обязательства, а у нас — перед тобой. А они — пока что просто зависимое от нас стадо. Кроме того, они поклялись подчиняться и не выполнили приказ. Я понимаю, ты не служил и молод, но тут не армия и не зона. Тут дело принципа. Никто из «имущества» не имеет права игнорировать приказ офицера. Даже если офицер молод и не обладает авторитетом. Или ты скажешь, кто устроил саботаж, или мы больше не сможем иметь с тобой никаких дел, потому что ты нам не доверяешь. Я ясно выражаюсь?
— Егор Куниченков, — пробормотал, по–прежнему глядя в пол, Петр. — И саботажа как такого не было. Он не отказывался исполнять мои приказы, просто… просто смотрел на меня свысока как на пустое место. Я говорю — народ, поймите, надо поработать. А он цедит, этак презрительно, — не надрывайся петушком, начальник, не гони, от работы кони дохнут. С такой усмешечкой, глумливой, знаете… и по плечу норовил похлопать. Я их уговаривал, но… Он с девушками шутил, а они смеялись. Надо мной в том числе. Не то, чтобы откровенно, но…
— И, конечно же, никто не копал огород, — мрачно сказал Матвей. — Тебя как командира просто послали на три веселые буквы.
— Трибуналу все понятно, — кивнул Макарыч.
— Нет почему, копали. Две женских артели честно работали, — совсем раскраснелся Петя и казалось, что он сейчас заплачет. Они по большей части все и сделали, остальные лишь символически поучаствовали… Я вас прошу, вы в это не вмешивайтесь. Я сам Егору морду набью, я просто растерялся. Только, пожалуйста, не заставляйте меня больше никем командовать. Я не могу быть командиром, не мое это!
— Знаешь, если бы дело было в армии, я бы сказал, что это твои проблемы, парень, — помолчав, сказал майор. — Таких командиров, над которыми стебутся подчиненные, никто не любит, их начальство в том числе. Но Алексей прав, мы не в армии и должны быть все заодно. И, стало быть, твои проблемы касаются всех. Сегодня послали тебя, завтра пошлют или обстебают Юлю или Нину. Командир, я за самые строгие меры, — серьезно добавил майор. — Расстрел или изгнание этого Егорки.
— Расстрел, — это перебор, — привстала с места Юля.
— Согласен, — поддержал ее Матвей. — Люди испугаются, конечно, но и озлобятся. Больше вреда, чем пользы.
— Можно выпороть на конюшне, как деды завещали, — развел руками Макарыч. — Правда, конюшни пока нет, но для хорошего дела что–нибудь придумаем.
Я внимательносмотрел на майора и не мог понять, всерьез он говорит или нет. Похоже, что все–таки нет. Но в его способности расстрелять перед строем этого Егорку я почему–то нисколько не сомневался. Только это и в самом деле было пока контрпродуктивно.
— Ты ставил им нормы выработки, Петь? Хоть какие–нибудь? — уточнил я.
— Да. Я планировал сегодня вскопать и засеять минимум десять–двенадцать соток.
— Ха! Я один сотку за три часа вскопаю, — хмыкнул Макарыч.
— Там целина. Земля очень трудная, — возразил Петр.
— Неважно, — отмахнулся я. — Задача была поставлена и не выполнена. Все мужики, кто позволял себе отпускать шуточки и прохлаждаться, завтра идут под команду Игната на каменоломню. И пусть там выполняют двойной усиленный план.
— Так у меня женщины в основном…
— Пусть те из них, кто сегодня прохлаждался, копают завтра за вчера и за сегодня. По сотке с каждой минимум! А тем, кто вчера с Петей работал как следует — завтра норма в полсотки и выдадим из камбуза по две банки кофе и лишние два килограмма сахара на артель. Если усиленная норма завтра штрафниками не будет выполнена — на выбор: перевод в камнетесы, несмотря на пол или изгнание. Завтра провинившимся артелям еды на завтрак и обед не выдавать, пусть работают весь день впроголодь. Перед строем я на утреннем разводе выступлю сам и доступно объясню, за что им такая кара и кого они за нее должны благодарить. Говоришь, женщины смеялись шуточкам Егора? Посмотрим, что они ему скажут, когда останутся из–за него на день без еды, сладкого и с двойной нормой выработки. И вот еще — сколько у нас всего артелей?
— Пятнадцать, — ответил майор.
— Тем артелям, где нет косяков, выдадим пока по четыре условных канделы. И список вещей, которые они могут заказать у треян, включая спиртное. Распечатки товаров и цен Паша уже приготовил, мы сегодня с ним принтер заказали и опробовали. Пусть вечерком народ у костров посмотрит и покумекает. На четыре канделы, конечно, особенно не разгуляешься, но такая зарплата будет еженедельной, плюс премии, можно будет подкопить. Кто работает и выполняет план, тот должен получать награду. Залетчикам — пустая каша без мяса, лишение чая и сахара, усиленные нормы и никаких кандел, причем за грехи одного спросим со всей артели. Пока так. Если потребуется, введем более крутые меры. Есть возражения?
— Только одно, — тут же сказал Петя. — Снимите меня с командиров. Пожалуйста! Паршивый из меня руководитель, сами видите.
— Нет! — жестко ответил я. — Нам надо за пару недель как минимум четыре гектара засеять. Два под картошку, один под кукурузу, еще один под разные овощи и пшеницу с рожью. Дальше посмотрим, как оно будет расти и какая выйдет урожайность, но это — минимум, чтобы остаться хоть с какими–то продуктами. Если дело окажется выгодным — вложимся в мотоблоки и прочую сельхозтехнику и будем расширяться. Но отвечаешь за сельскохозяйственный проект ты, Петя, как Лаврентий Палыч за атомную бомбу. И спрошу я с тебя так же! Учись командовать, расти над собой… Единственно — могу завтра с тобою Макарыча послать. Пусть он всех как следует застращает и зае… заставит поработать, чтобы впредь старались с тобой все вопросы решать по–хорошему, без сегодняшних выкрутасов и саботажа.
— Делать мне нечего, — проворчал майор. — У меня на завтра другие планы были. Я думал по лесу с Матвеем или Игнатом походить, на дичь посмотреть и вообще… надо же нам осваивать владения. Остров большой.
— Позже сходишь, — улыбнулся я. — Сам видишь, некому пока больше. Моряки мне на пароходе нужны, Алексей пока еще не поправился… помогай Макарыч, наводи порядок, лично тебя прошу.
— Ладно, — кивнул майор. — Сделаю.
— Спасибо. Юль, как наши вчерашние парализованные, пришли в себя?
— Да. Пока еще оба слабые, руки–ноги у них трясутся, но уже ничего… оба встают и разговаривают. Я с ними поболтала немного: одного зовут Дима, другого Сергей, они в общем–то не против войти в наш экипаж. Хотя, учить их всему, конечно, придется, специальности не те. Но, на первый взгляд, мужики вроде подходящие.
— Хорошо, потом доложишь подробнее. Итак, с текучкой вроде разобрались. Теперь главный вопрос. Про охоту на морского зверя все слышали? Юля должна была рассказать о нашем ночном разговоре с морским визитером. Какие есть мнения, господа лорды?
