В этот раз мэтр зашёл ещё дальше. Приподнял руки и обхватил лицо раба обеими ладонями, чтобы прижаться ко лбу Каллена своим. Одновременно заглядывая в глаза своей оцепеневшей жертвы пронизывающим насквозь демоническим взором, не сулящим ничего хорошего.
– У тебя всего неделя, мой сладкий. Мне плевать, что ты будешь делать и какие использовать методы подхода, но чтобы к этому времени у Лалии даже мысли больше не возникало отказываться от постельных рабов или возвращать их обратно под моё личное пользование. В данном случае, – Рэдлей сделал небольшую паузу, но только для того, чтобы ласково погладить едва дышащего от сильного напряжения молодого мужчину по щеке. – Ты должен продержаться в зоне её владений не только все эти семь дней, но и остаться там как можно дольше. Вплоть до её свадьбы и даже после. Иначе…
Мэтр переместил ту руку, которой только что поглаживал Каллену лицо, в сторону затылка и там неожиданно зачерпнул жменю густых прядей всей пятернёй. Тут же резко стянул их в кулак и дёрнул с такой силой, из-за чего у раба едва слёзы из глаз не брызнули от опалившей череп сумасшедшей боли.
– Иначе, для начала я повырываю все твои самсоновы космы под самый корень собственными руками, а потом сделаю с твоей задницей то, что сделал сегодня на твоих глазах с Мэй. Ну, а дальше… Дальше уже решу по обстоятельствам. Может отдам охранникам на пару вечеров для их ночных утех, чтобы они как следует разработали тебе очко и научили парочке других полезных вещей. Так что, хочешь, не хочешь, но при любом раскладе, тебе лучше быть рядом с Лалией. Там тебе будет намного безопасней и надёжней, особенно между её ножек.
Глава 11
Его продолжало мелко трясти после того, как он покинул комнату Мэй на едва гнущихся ногах. А натянутые до предела нервы гудели во всём теле так, будто по ним не переставали пропускать переменным током раз за разом. В таком состоянии не то что дискомфортно ходить, но и лежать неподвижно на какой-нибудь удобной поверхности. В голове пусто, а внутри словно побывало несколько пар грязных рук таких демонов, как мэтр Рэдлей, вывернувших его душу наизнанку и нагадивших в неё до рвотных позывов.
Правда, пройти куда-то дальше пары шагов ему всё равно не дали. Ожидавший у выхода охранник перегородил ему дорогу, окидывая с головы до ног равнодушно-оценивающим взглядом.
– Далеко собрался, сладкий? Поворачивай направо. И не вздумай своевольничать или не выполнять моих приказов.
Пришлось молча, как и всегда, проглотить и это. Хотя Каллену и казалось, будто он уже настолько отупел к этому времени за весь прошедший сегодняшний день, что перестал практически реагировать на окружавшую его обстановку. Как и замечать, куда они идут и как долго.
– Стой, пёсик. Лицом к стенке и не дёргайся. Мне надо тебя осмотреть, на всякий случай. А то мало ли… Вы дикари иногда бываете на редкость изобретательными. Уже столько наслышан о всех ваших фокусах…
Он выполнил и этот приказ, пусть и немного заторможено, но всё же встал к стенке лицом, невольно вспоминая свои первые дни заключения в клетках охотников, устраивавших на таких, как он «дикарей» облавы. Но всё же не сдержался и дрогнул, когда руки конвоира погрузились в его волосы на затылке, прошлись едва не по всем локонам, потом проверили за ушами, покопались, где доставали, в самих ушах, а затем вцепились в подбородок и скулы.
– Открой рот и желательно пошире, чтобы я ненароком не свернул тебе челюсть.
Чувствовать во рту чужие пальцы, ещё и не защищённые хотя бы медицинскими перчатками – то ещё удовольствие. Но Каллен вытерпел и это, как и последнюю, самую омерзительную пытку, услышав перед этим характерный звук натягиваемой на руку резины, а после ощутив чужое прикосновение на своих ягодицах.
– Расслабься, зверёныш, а то я сегодня без смазки. И не думай, что тебе сказочно повезло. В этом доме ты каждую минуту будешь ходить как по раскалённым углям и прислушиваться к любому звуку, чтобы понять, откуда он исходит и что означает. А то вдруг это на твоём ошейничке включился шокер, намереваясь в ближайшее время поджарить тебе мозги.
Максимум, что ему пришлось сделать в этот момент – закрыть глаза и сжать что дури челюсти, пока охранник намеренно неспешно проникал в анус одним пальцем и что-то там пытался прощупать. И конечно же с болью, а как же иначе, ведь в этом и заключался главный смысл столь унизительного для любого человека обыска.
– И ещё один совет перед сном. В общую душевую лучше не ходи, а то не дай бог, кто не удержится и пристроится к твоей упругой попке вовсе не пальчиками.
Выдохнуть с облегчением Каллену так и не дали. Конвоир напоследок отвесил ему щемящий шлепок по ягодице и шумно вдохнул запах чуть влажных от пота волос возле уха и затылка.
– Сладких снов, зверёныш. Ещё увидимся и далеко не раз.
Дверная панель в стене рядом с ними наконец-то отъехала в сторону, гостеприимно впуская в свою обитель нового постояльца.
– И не пытайся как-то выбраться отсюда самостоятельно – заведомо дохлый номер.
Слава предкам, охранник с ним в эту комнатку не вошёл. Зато сразу запер за ним дверь, отрезав от внешнего мира уже окончательно. Вот тогда-то раб и выдохнул с порывистым шумом, но едва ли от облегчения. Быстро оглядевшись по сторонам, сделал несколько коротких «кругов» по узкому проходу между стенами и скудной мебелью намертво впаянной в пол и стеновые панели. Угловая койка без постельного белья, небольшая скамья и крышка столика, не считая очень странного писсуара, который, видимо, заменял и умывальник, и унитаз, и даже беде. Шкафов здесь, судя по всему, не предусматривалось. Да и для чего, если так подумать? У Каллена вообще не было с собой никаких вещей, и едва ли он их здесь когда-нибудь накопит.
Зато успел накопить за этот день массу шокирующих впечатлений с убийственной негативной энергией. Так что трясло его сейчас будь-будь, и метания по маленькой комнатке, скорее напоминавшую одиночную тюремную камеру, естественно, ничем не помогали. Он даже не мог понять, что же было хуже – его жизнь на рабской «ферме» у мэтра Абнара или пережитый за весь сегодняшний день кошмар (в частности в этом грёбаном доме). А ведь это было только начало. Всего только первый день его новой жизни, на новом месте.
«Мой тебе совет, сядь и успокойся, если не хочешь, чтобы я успокоил тебя с помощью ошейника. Ты же не хочешь проваляться всю ночь без сознания на полу в собственном дерьме и блевотине?»
Голос дора Инграма зазвучал в голове где-то через минуту тщетных метаний Каллена по тесному помещению и совершенно бессмысленных телодвижений. А так он действительно какое-то время походил на разъярённого хищника, едва не рычащего сквозь зубы и сжимающего руки в дрожащие кулаки от сводящей с ума беспомощности.
«Будь хорошим мальчиком, сделай несколько глубоких вздохов, сядь и прекрати дёргаться. И даже не думай что-нибудь с собой сделать. Потому что твоё тело больше тебе не принадлежит, и ты не имеешь никакого права себя калечить или делать что-то, что может повредить твоему здоровью. И запомни. Любой всплеск адреналина в твоей крови посылает в мою круглосуточную программу слежки сигнал тревоги. А у меня нет никакого желания дёргаться из-за твоих психов всю последующую ночь. Повторяю. Мне проще тебя вырубить с помощью ошейника. Так что… выбирай.»
