Ему всё же пришлось взять себя в руки и подчиниться «совету» дора, перестав бегать по комнатке и глядеть на ближайшие стены ошалевшим взглядом бьющейся в клетке птицы. Как бы он не мечтал выплеснуть хоть через что-то накопившийся негатив, даже этого ничтожного удовольствия ему никто не собирался дарить. Поскольку у него не было прав даже для этого.
«Умница. Хороший мальчик. И постарайся больше так не делать. Потому что завтра тебе нужно стать ещё более шёлковым и покладистым. А для этого тебе и всем нам нужно хорошенько отдохнуть и выспаться. Так что, не теряй зря время и ложись баиньки. И желательно прямо сейчас.»
Глубоко дышать? Успокоиться? Тем более сейчас, когда память так некстати начала подсовывать ему жуткие картинки из недавнего прошлого?
Но в словах Инграма закралось на редкость ценное зерно истины. Ведь именно от эмоционального состояния и зависел весь жёсткий над ним контроль извне. Вспышки агрессии и ярости у безвольных рабов считались главной лакмусовой бумажкой для местной системы безопасности. По существу, теперь они являлись главными врагами Каллена, как, впрочем, с массой других эмоций.
Поэтому ему нужно найти способ как-то всё это обходить. Учиться жить без эмоций и ничего не чувствовать в те моменты, когда он будет делать что-то для себя ужасное и омерзительное. Научиться контролировать как чувства, так и желания; как собственное тело, так и все врождённые инстинкты. Причём сделать всё это в самые кратчайшие сроки, если он действительно хочет выжить и понять устройство окружавшего его мира.
В любом случае, он здесь долго не протянет. А он не для того терпел все эти долгие месяцы унижений с безвозвратной потерей прошлой жизни, чтобы сдохнуть по прихоти какой-то избалованной девчонки или её папаши-садиста в течении ближайшей недели. Ну, уж нет. Такого удовольствия он им не предоставит!
* * *
«Нет! Пожалуйста! Не надо! Отпустите!» – пронзительный женский визг, от которого стынет кровь в жилах и останавливается через каждый удар сердце.
«Что делать с этой сучкой? На вид слишком старовата и, скорей всего, уже давно не девственница.»
Тогда он не понимал, о чём говорили эти люди. Охотники в чёрных костюмах с глухими масками-шлемами на лицах и непробиваемыми щитками-латами по всему телу. Они спустились с неба на жутких летающих штуках из чёрного металла, который мог сливаться с небом, маскируясь во время полёта. Сотни, а может и тысячи демонов с оружием, способного разорвать любого человека или животного на мириады кровавых кусочков и даже снести за раз целую стену каменного строения. И они не прошли мимо ни одного здания или отдельной фермы немаленького поселения, ворвавшись вскоре и в их дом. Стариков и ничем не выделявшихся жителей они убивали сразу, прямо на месте и без разбору. Детей, крепких парней и сильных мужчин заковывали в парализующие ошейники и кандалы. Меньше всего везло женщинам.
«Мордашка вроде ничего так. Проверь на всякий случай, вдруг ещё каким-то чудом не тронута.»
«Смеёшься. Чтоб такую и не успели к такому сроку объездить?»
Он и сейчас не поймёт, почему её назвали старой, ведь ей только недавно исполнилось восемнадцать. Но, похоже, у этих монстров на этот счёт имелись собственные возрастные критерии.
«Как я и сказал, наша девочка уже давно не девочка. Ещё и на третьем сроке беременности.»
«Тогда в утиль. Возиться с ней, пока будет на сносях – едва ли кто на такое пойдёт. А там ещё неизвестно, как пройдут роды и какой с них вообще будет толк.»
Каллен разомкнул веки где-то через пару секунд после того, как попытался закричать. Вернее, докричаться до тех, кто уже в который раз в его ночных кошмарах убивал у него на глазах молящую о пощаде Кэтлин. И снова у него ни черта не вышло. Она опять исчезла, как бы он не старался до неё дотянуться. Растворилась бесследно в бездонных недрах его израненного вдоль и поперёк рассудка. Превратилась в вечный призрак – невидимый, безголосый и бесплотный.
«С добрым утром, солнце красное. Ты уж прости меня, конечно, но твои ночные кошмары мне как-то совсем не нравятся. Если ты не сделаешь с этим что-нибудь в самое ближайшее время, тогда мне придётся заняться ими лично. Скажи спасибо, что я уже встал к этому времени. Да и тебе уже хватит нежиться в постельке. Как-никак, у тебя на сегодня очень плотный график работ. И перед тем, как ты появишься в комнатах монны Лалии, тебя следует привести в божеский вид. А то, не дай бог, ещё перепугается, когда взглянет на вчерашнего варвара с перекошенным лицом…»
Дор Инграм заговорил в его голове едва не сразу же после тяжёлого пробуждения. И то пришлось потратить немало времени, чтобы окончательно проснуться и вспомнить все события минувших дней. Не говоря про комнату, которая его сейчас окружала и которая, судя по всему, должна была стать постоянным пристанищем на всю ближайшую неделю.
До фаянсового писсуара, правда, он не успел дойти. Двери в его одиночную келью открылись, и на пороге нарисовался всё тот же охранник из вчерашнего дня.
– Живо встал и на выход. У тебя не больше тридцати минут на подготовку к встрече со своей хозяйкой.
Глава 12
Он мог, конечно, думать о том, чтобы что-то сделать со своими эмоциями и как-то научиться их заглушать, но для этого требуется куда больше времени, как и сам план тренировок. Иначе, подобные мысли могут остаться одними лишь мыслями. И сейчас он убедился в этом как никогда, когда шёл в сопровождении двоих охранников и немолодой служанки в господскую часть дома, поражаясь в который раз разнице между служебными помещениями и размерами хозяйских комнат, которые было просто грех сравнивать вообще.
Если в своей камере с низким потолком и узкими стенами он мог запросто заработать клаустрофобию, то здесь на него, наоборот, давило со всех сторон большим пространством слишком огромных помещений. Слишком огромных, слишком роскошных и, на первый взгляд просто бесконечных. Будто идёшь по какому-то запутанному лабиринту, хоть он частично и помнил план всего здания, который ему показывал дор Инграм в виде трёхмерной голограммы.
К немалому удивлению Каллена, это утро началось без каких-либо особых эксцессов и сильных потрясений. Да, его вытащили из «постели», едва он успел открыть глаза и окончательно проснуться. Но после отвели в ту часть таберны, где находились служебные комнаты для общего пользования местных слуг – купальня, кухня-столовая и даже несколько тренировочных залов для привилегированной охраны.
В большой душевой в это время почти никого ещё не было, и Каллену никто не помогал отмываться, если не считать самого устройства одной из открытых кабинок, которое могло лить и горячую воду, и обдавать всё тело горячим паром, а потом та же быстро обсушивать с ног до головы. Единственное, пришлось провозиться с волосами. Но в тот момент ему на помощь пришла Тамия – одна из личных служанок монны Лалии, которую специально вызвали в служебную часть особняка перед предстоящей встречей молодой хозяйки и её нового раба.
