Каллен и думал когда-то, будто сами небеса ниспослали им это смертельное проклятие, пока, всего через несколько дней после того, как его бросили в клетку в парализующих кандалах, он не понял, что это были люди. Такие, как и он, простые смертные люди, имевшие на руках ничем непобедимое оружие, способное испепелять даже камни в невесомый прах и сравнивать с землёй целые города.
И вот теперь он убеждался в этом, как никогда. В том, что его поработили отнюдь не демоны и далеко не боги. Что никто из высших вседержителей и предков их мирного поселения не проклинал. А теми, кто пришёл в его дом, двигали самые обыкновенные низменные пристрастия с чувством грязной наживы. Как будто они имели полное право убивать или же лишать свободы воли, надевая на избранных жертв рабские ошейники, чтобы затем продать подороже для омерзительных утех своим соотечественникам.
Каллен почти сразу догадался, что их привезли в нечто похожее на их деревенскую ярмарку или базар, разве что торговые лотки с магазинчиками имели внешне разительное отличие, и все они находились в огромном крытом здании с самодвижущимися лестницами всевозможных форм и прозрачными скоростными лифтами. И то, он успел всё это заметить буквально за пару минут, когда их прилюдно провели по широкому проходу одного из нижних павильонов торгового центра (перед этим приковав к самодвижущейся длинной штуке с поручнями, которая могла ударить любого током, если тому вдруг вздумается бежать или совершить тщетную попытку освободиться).
Причем этого времени хватило с лихвой, чтобы пережить один из самых унизительных моментов в своей жизни. Даже выпитый эликсир не притупил накрывшего с головой чувство стыда. Тем более, когда на тебя таращатся со всех сторон столько любопытных и довольно ухмыляющихся зевак, разодетых в дорогостоящие ткани свободных граждан Ордики. А смотрели на них, казалось, абсолютно все! Что было для Каллена унизительным втройне, из-за чего он волей-неволей постоянно тыкался взглядом в пол, мечтая провалиться сквозь мраморную поверхность оного на недосягаемую для других глубину.
И это его ордикианцы называли дикарём? Чтобы в его мире кто-то кого-то порабощал и вот так прилюдно унижал?
– Повторять дважды я не буду! Так что постарайтесь напрячь свой слух с вниманием подобно своим членам. Иначе… За любую провинность я не буду никого предупреждать перед последующим ударом. Поскольку вы здесь никто и даже ничто! Штучный товар, с которым могут после покупки сделать что угодно.
Слава предкам, их завели вскоре в какое-то плохо освещённое помещение и начали отстегивать от общего «поручня». Харон зашёл вместе с ними, то и дело отдавая приказы своим помощникам и другим надсмотрщикам. После чего снова обратился к рабам, когда тех выстроили в одну шеренгу лицом к этому «человеку» и пустили перед ними какую-то летающую в воздухе штуку с несколькими стеклянными «глазницами», меняющими цвет и рисунок своих линз при сканировании обнажённых тел.
– Всё, что от вас требуется – безропотно и без единого звука выполнять все мои требования! Смотреть только в пол и не поднимать глаз, пока этого не прикажет потенциальный покупатель. За любую попытку что-то сказать или сделать, будете получать ударом тока прямо через мошонку – эти колечки, к вашему сведению, усиливают разряд в несколько раз. Так что подумайте трижды перед тем, как что-нибудь вытворить или учудить. Вам всё равно некуда отсюда бежать, да и никак, если уж говорить начистоту. Поэтому не стоит зря рисковать, если и не своей жизнью, то хотя бы детородным органом. Да и ничего сверхъестественного вам всё равно не нужно будет делать. Только стоять или же выполнять просьбы от участников торгов. Надеюсь, всё всем понятно?
Затем их снова куда-то повели, к очередным дверям или выходу через очередной пустой коридор, пока они не оказались на широкой сцене с тремя подиумами, на один из которых их вскоре и выставили в определённой последовательности и лицом к находящимся в зале ордикианцам. Причём к этим невысоким подиумам вели ступеньки как раз из зала, по которым могли подняться любые пришедшие сюда покупатели и осмотреть понравившийся им товар буквально впритык и со всех сторон.
– Дамы и господа! Просим вашего драгоценного внимания! К нам поступила ещё одна свежая партия высококачественного товара, способного удовлетворить любые ваши исключительные вкусы и желания. С их легальными сертификатами вы можете ознакомиться в общем реестре нашей доступной для вас программы в любом портативном приложении. А после того, как вы оформите покупку на тот или иной экземпляр, вы автоматически становитесь полноправным владельцем оплаченного вами лота.
Ко всему прочему зал наполнил чей-то очень громкий или усиленный специальными технологиями мужской голос, который обращался именно к находившемся здесь покупателям.
– Всего через несколько минут начнётся новый раунд торгов. Любой желающий может осмотреть приглянувшейся ему товар и принять в последствии нужное для себя решение.
Страшно подумать, что бы испытывал Коллин стоя в одних кандалах перед всех этой развращённой публикой со стоячим в эрогенной стойке членом, если бы до этого ему не дали выпить притупляющей здравый разум настойки. Наверное, точно бы что-нибудь учудил из того, о чём его недавно предупреждал Харон. А так, чувство стыда хоть никуда и не делось, но остальные эмоции всё же ощутимо гасли. А приливами полной апатии его накрывало едва не каждые полминуты, когда ему начинало казаться, что всё происходящее – ничто иное, как безумный сон, который обязательно закончится, и о котором он больше и не вспомнит, после того, как проснётся.
Но в том-то и дело. Во сне многие события как раз так и воспринимались, будто через замутнённое и сознание, и чувства. А вот что касалось физических ощущений. Здесь они были слишком реалистичными, особенно когда кто-то из окружавшего зала поднимался к нему на подиум и начинал его рассматривать. Причём редко когда в одиночку. И вот эти все чужие руки, голоса и осязаемая близость чьих-то тел, касающаяся оголённой кожи тёплым то ли облаком, то ли потревоженным потоком воздуха, били по оцепеневшему рассудку пусть и не смертельными, но весьма шокирующими разрядами «тока». Правда, ему хватало сил не дёргаться и не шарахаться, тупо пялясь всё это время в пол (стараясь при этом не замечать собственного вздыбленного фаллоса), тем более когда чьи-то пальцы касались его. И касались, к слову, везде, где только не вздумается. Чаще всего ягодиц, промежности и мошонки, будто проверяли по весу и размерам, что она настоящая и переполненная прилично застоявшимся семенем.
В те секунды он даже радовался, что ему не разрешалось ни на кого смотреть. По крайней мере, он не видел лица тех, кто так ощутимо дышал ему в шею или куда-то ещё, или кто-то довольно «мурлыкал» восхищаясь его натуральным телом, в котором, по их же утверждениям, не было не единого грамма генной модификации или мутации. А последнее, как понял Каллен, на Ордике ценилось как ничто другое.
– М-м… хорош, хорош! Прямо кровь с молоком. И запах то, что надо. Таких здесь точно уже давно не делают…
Некоторые не стеснялись схватить его за яйца покрепче, словно проверяя его ещё и на реакцию к боли, и даже потом лезли ему в рот, чтобы пересчитать зубы и выяснить насколько они у него целы.
