– Ты это серьёзно?
Лалия едва не задохнулась от возмущения. В особенности наблюдая за тем, как отец преспокойно облокачивается со своего края стола, смыкает под подбородком ладони и смотрит снизу вверх на ошалевшее лицо дочери без какого-либо намёка на смущение или вину за случившееся.
– Более чем, душа моя. Я дал тебе предостаточно времени, чтобы ты успела всё тщательно взвесить, рассмотреть со всех углов и хотя бы частично успокоиться. Нельзя кидаться с головой в бурлящую пучину с первых же минут, поскольку все твои слова и действия будут выглядеть несколько неадекватными. А я, как ты знаешь, не большой любитель эмоциональных сцен. Можешь считать это моей перестраховкой и щедрой для тебя отсрочкой.
– Щедрой отсрочкой? Да неужели? Уж по мне, попочка, она больше походит на откровенную издёвку. Как и весь тот показательный бред, который мне пришлось пережить на встрече с Эвисом! Просто скажи честно, у вас с ним какая-то договорённость по мою душу? Иначе с чего ему вдруг ни с того ни с сего ставить мне все эти безумные условия? Как будто он уже имеет на меня какие-то права и не хватает лишь самого малого – моего добровольного и безоговорочного согласия.
– А что такого ужасного он сделал?
Судя по реакции мэтра Рэдлея, он и впрямь не понимал, почему его любимая младшая дочь так взбеленилась. Он даже приподнял от искреннего удивления брови и поджал губы, одновременно передёрнув плечами.
– Ты всегда была в курсе того, что Эвис на тебе помешан, хотя и старалась последние пять лет держать между вами безопасную дистанцию. Но разве я могу кому-то запретить бороться за свои чувства к тебе? Бороться за тебя!
– Да неужели? Особенного после того, как ты едва не заставил меня устроить с Вэлисом официальную помолвку? И разве не ты обещал, что после неё Акерли тут же от меня отстанет? А в итоге всё вышло с точностью наоборот. У него окончательно снесло на этой почве крышу. Мало того, он ещё и начал выдвигать мне условия! Как будто ему уже пообещали меня в качестве заранее обещанной награды!
– Лия, золотце моё бесценное! Ну как ты можешь такое говорить?
Похоже, отец и не думал брать на себя вину, даже перестав улыбаться на последние обвинения дочери. Будто он действительно не имел к случившемуся вообще никакого отношения – ни прямого, ни косвенного.
– Чтобы я торговал своей любимицей, не пойми за какие привилегии? Эвис обычный вояка! Что мне с него взять, он ведь даже не входит в руководящие эшелоны военных ведомостей Конфедерации. Он вообще никто, шишка на ровном месте!
– И по совместительству ближайший родственник самого Понтифика и Верховного Канцлера. Обычно ты не заводишь тесных связей с пустышками или теми, с кого вообще нечего взять.
– Вот именно! Ближайший родственник Понтифика и Верховного! Или думаешь подобному выскочке так легко отказать и выставить за двери? Ты хоть можешь представить себе последствия от подобных действий? Неужели было так сложно всё это понять и хоть как-то додуматься до всего самой?
– А предупредить?.. – впервые Лалия за всю эту встречу задумалась над доводами отца, ненадолго сбившись с прежней волны и заметно усомнившись в собственных выводах. – Неужели нельзя было предупредить меня об этом заранее?
– Ты продолжаешь обвинять меня в том, к чему я вообще не имею никакого отношения, Лия! Откуда я мог знать, как себя поведёт Акерли и что начнёт тебе предъявлять? Он просто захотел с тобой встретиться и преподнести подарок к вашей с Вэлом помолвке. Боюсь, ещё не изобрели такого Спрута, который способен считывать чужие мысли и озвучивать их, подобно голосовому сообщению. И не думаю, что когда-нибудь вообще сумеют изобрести. Так что…
Мэтр Рэдлей слегка развёл ладони и сдержанно покачал головой, идеально отыгрывая роль своей стопроцентной невиновности.
– Как видишь, я не имею к выходке Эвиса вообще никакого отношения. Залезть к нему в голову я тоже никак не мог, даже если бы имел нелегальный доступ к его биочипу. Единственное, могу извиниться за него, точнее, за то, что не смог просчитать в его скрытых намерениях дальнейших действий. Но, в любом случае, я обязательно с ним об этом поговорю и попрошу больше так не делать. Ты права, такие вещи нельзя оставлять без внимания. Они недопустимы и непростительны!
– Очень надеюсь на то, что ты действительно так думаешь и действительно скажешь всё Акерли на вашей ближайшей встрече. Иначе… Иначе я сама укажу ему на дверь и скажу ему в лицо всё, что о нём думаю.
Но, похоже, последняя угроза не возымела нужного эффекта над отцом Лалии. Мэтр Рэдлей, конечно, нахмурился, но его мимика больше походила на ироничную реакцию на слова не в меру вспыльчивой и не всегда держащей себя в руках капризной девочки. Он и стянул губы вишенкой, явно сдерживая ответную усмешку.
– Тогда ответь мне на один маленький вопрос, Лия. Если ты так болезненно относишься к персоне Эвиса Акерли, почему выполнила одно из его вопиющих к тебе требований, приняв его подарок и сразу же отказавшись от моего? В моей голове всё это как-то не укладывается. Я, конечно, пойму, если это могло оказаться следствием твоей негативной реакцией на поведение Акерли. И сейчас ты мне скажешь о том, что была не в себе и не ведала, что творила. Ты ведь дала мне обещание, что не станешь принимать скоропостижных решений и отказываться от спального раба хотя бы в течении ближайшей недели. Я столько времени и денег потратил, чтобы найти тебе подходящий экземпляр, сделав это буквально на последних минутах до начала праздника. А что сделала ты сегодня? И продолжаешь, в сущности, делать дальше, обвиняя меня во всех смертных грехах и нанося удар за ударом по моему отцовскому сердцу.
Как ни странно, но пока Шейн Рэдлей зачитывал своё ответное обвинение, недавняя весёлость в его циничных глазах вскоре сошла на нет. Хотя он и оставался предельно спокоен и невозмутим. Скорей всего, он заранее подготовился к этому разговору, постепенно подведя к той теме, которая волновала его больше других. И, конечно, как он и предвидел, Лалия не нашлась, что ему ответить, заметно занервничав и наконец-то оттолкнувшись от столешницы, чтобы выпрямиться и благодаря этому немного потянуть время. Ни дать, ни взять запнувшаяся на полуслове студентка во время устного экзамена, к которому она явно очень плохо подготовилась.
– И что бы эта неделя изменила? Я бы всё равно от него отказалась. И живи он у меня под боком в передней, я едва ли бы вспоминала о его существовании вообще. Пап, я же столько раз просила тебя оставить эту затею. Он мне совершенно ни к чему! Тем более в моей постели!
– Он тебе не понравился? Его внешность для тебя отталкивающая? Или пахнет от него как-то совсем неприятно? – судя по всему, отец её не слышал, продолжая гнуть собственную линию.
– Да причём здесь это? Я говорю тебе совсем о другом!
– Ещё как причём, Лия! Неужели я задал какие-то непонятные вопросы? Я могу тебя понять, если ты испытываешь к данному субъекту естественную неприязнь, как, скажем к животным, которых ты на дух не переносишь. В этом нет ничего зазорного. И я всё пойму, если дело касается только этого.
