– Странно, что ты спрашиваешь об этом, а не делаешь. Он же всего лишь раб. Предметы одежды для него непозволительная роскошь. Тем более сейчас.
Плохой знак. Очень и очень плохой знак.
Но Каллен уже находился в таком состоянии, что едва ли бы понял разницу между одетой на нём «юбкой» или полностью отсутствующей. Он и в тот момент не до конца осознал, что чувствовал, когда его слух уловил треск ткани, а его кожу над бедром ненадолго стянул пояс синдонома. К тому же, он разлепил тогда с трудом уже припухшие веки и уставился на скамью, с которой за ним наблюдал похотливо скалящийся мэтр Рэдлей.
– А ведь у тебя была возможность оставаться мальчиком ещё как минимум целую неделю. И кто ж тебе теперь в этом виноват?
– Великий Вседержитель! ОТЕЦ! Ты что творишь? Прекратите сейчас же! Ты… ты совсем с ума сошёл?
Хотя меньше всего раб ожидал услышать голос монны Лалии, а затем и увидеть её, когда с усилием приподнял взгляд и немного голову от земли в сторону крытой террасы второго этажа особняка.
Глава 22
Она вцепилась в перила террасы дрожащими от негодования руками, едва не перегнувшись пополам над балюстрадой и пока ещё не срываясь в истеричный крик от распирающего возмущения. Их разделяло, по существу, всего несколько метров со стороны бассейна и высоты второго этажа здания. Так что рассмотреть при достаточно ярком освещении внутреннего двора её шокированное происходящим лицо не составило никакого труда. Да и она, судя по всему, тоже прекрасно видела практически всё, что происходило в центре перестиля, учитывая, что всё это творилось буквально под её окнами.
– Ты действительно до сего дня не знала, что я обычно делаю с нерадивыми рабами и некоторыми зарвавшимися слугами? Или мне нужно было для этого сегодня выйти во двор, чтобы ты проявила к этому хоть какой-то живой интерес? А может ты не знала, для чего приобретают подобных, как этот никчёмный кусок дерьма, зверёнышей? Я могу тебя, если что, просветить на этот счёт, продемонстрировать наглядно, как это делается и в первом, и во втором случае.
– Как ты можешь так спокойно о таком говорить и… и тем более делать? – похоже, Лалия и в самом деле узнала о некоторых пристрастиях собственного родителя лишь сегодня, по иному её реакцию и не объяснишь.
– Потому что, душа моя, я не прячу голову в песок в отличие от других. И я делаю то, что мне позволено по статусу, если тебе это не было до сих пор известно. Так что я не собираюсь отказывать себе в столь ничтожном удовольствии – распоряжаться купленной мною вещью на своё личное усмотрение. Насколько я помню, ты от него отказалась. Значит, он автоматом переходит снова мне. И вопрос на этом, считаю, исчерпан.
Мэтр Рэдлей снова кивнул Сесилу, и тот, долго не думая, опять схватил Каллена покрепче за волосы и что дури дёрнул вверх, заставляя раба приподняться с плитки и получить очередной удар под рёбра слева. Казалось, в этот раз вакуумная отдача прошлась насквозь до позвоночника и даже затылка, от которой остановилось не только сердце, но и опять пережало трахею, не позволяя вдохнуть ни глотка спасительного воздуха.
– ХВАТИТ! ОСТАНОВИСЬ! Не смей его бить и трогать ты, грёбаный дегенерат! – и тут же последовавший истошный крик девушки добавил не менее мощной эмоциональной волной сверху, шарахнув по всем нервам и внутренностям реальным разрядом тока. – Отец, хватит! Если ты таким образом пытаешься меня наказать…
– Повторяю ещё раз, моё солнце. Я делаю то, что хочу и считаю на данный момент правильным и нужным. Этот раб мой и никто – ни ты, ни кто-то ещё, не могут мне в этом помешать. Ты, конечно, можешь говорить на эту тему что угодно, взывать к гуманности и прочей высокоморальной чуши, но реальность такова, какая она есть. Твои слова, девочка, без соответствующих поступков ни черта не стоят. Ты предпочла умыть руки и отказаться от возложенной на тебя ответственности. Поэтому, прошу. Не нужно пытаться достучаться до моей совести и требовать того, что я не смогу тебе дать. Прости, но твой поезд уже ушёл.
На благо охранник не стал бить Каллена дальше, видимо, ожидая дальнейшего распоряжения от своего господина. Но того снова занесло в пространный монолог, от которого, судя по всему, мэтр получал не меньшее удовольствие, чем от процесса избиения списанного им со счетов раба.
Можно сказать, этого времени и хватило с лихвой, чтобы хоть немного отдышаться и успеть проанализировать всю ситуацию в целом. О дальнейших последствиях думать было уже поздно, да и плевать он хотел на них сейчас, если честно. В подобные моменты думать некогда, а порою и противопоказано. Главное, включить правильные инстинкты, а тело уже завершит начатое давно прокачанными действиями.
В принципе, всё так и случилось, буквально за короткие мгновения и до того, как охранник понял, что происходит, едва ли успев совершить удар первым. Каллен схватил его за горло скрюченными пальцами за миг до следующего движения, перед тем как перехватить руку Сесила с кастетом практически за долю секунду до замаха. А дальше оставалось лишь надеяться на собственные силы и спящий потенциал, разбуженные в одночасье убийственным приливом адреналина.
Судя по всему, подобной выходки от раба тут вообще никто не ждал, включая избивавшего его до этого надзирателя. Видимо, поэтому в глазах охранника и мелькнуло нежданное удивление с толикой запоздалого страха. Ведь он даже не успел понять, что же происходит и почему какой-то голый раб превзошёл его по силе, перенаправив его же удар в другую сторону. Точнее к паху Сесила, который вскоре задохнулся сам от нечеловеческого вопля боли, всего через пару секунд рухнув вначале на колени, а потом и завалившись на спину под весом чужого тела. Причём кричать он не переставал, как и немощно дёргаться под далеко не лёгким Калленом, сумевшего придавить его собой к земле и, ко всему прочему, вцепится зубами в нос собственного конвоира.
Наверное, из-за того, что данного развития событий тут вообще никто не ожидал, на какое-то время остальные участники столь душераздирающего представления и оцепенели на своих местах, ничего не предпринимая со своей стороны.
– Снимите его с меня! Он же мне нос откусит! – даже вопль поверженного рабом охранника не особо привёл всех в чувства. Поскольку успело пройти ещё несколько секунд, за которые Каллену всё же удалось что-то отхватить от носа Сесила, сплюнуть тому в лицо, приподняться и нанести несколько идеально выверенных ударов кулаками по челюстям и в горло не такого уж и достойного на поверку противника.
Крики прервались быстро, сменившись на омерзительное бульканье с шипением и глухие хлопки, похожие на звуки отбивного молотка, орудующего по куску мяса с костями.
– Инграм, ты и дальше будешь любоваться, как убивают одного из твоих лучших людей? – почти неожиданно раздавшийся голос мэтра Рэдлея вернул и Каллена ненадолго в пределы их общей реальности.
– Я жду ваших указаний, мой мэтр.
Раб лишь успел поднять своё окровавленное (по большей части чужой кровью) лицо и метнуть озверевшим взглядом в сторону хозяина особняка. А вот на остальное ему хватило только пары движений или шагов. Попытка вскочить на ноги и броситься на собственного владельца прервалась тут же, практически на втором прыжке. Остановил её высокий разряд тока, прошедшийся от ошейника и наручей, как тогда показалось, по всему костному мозгу изнутри, ворвавшись в голову, глаза и оголённые нервы живой волной чистейшей боли. Каллен сам рухнул на плитку, не добежав до мэтра где-то метр или полтора, тут же беспомощно хватаясь за жёсткий обод на шее трясущимися пальцами и лишь дёргаясь всем телом в жутких конвульсиях, не в состоянии выдавить из себя и звука.
