– Значит, мэтр Рэдлей мечтает омолодиться? Он вроде не выглядеть стариком.
– Только ему об этом не вздумай сказать при встрече. – конечно, Лалия шутила. Едва ли Шейн Рэдлей захочет выяснять, что об этом думает какой-то грязный раб язычник. – Данной манией на Ордике страдают многие, потому что её вкладывают в наши головы едва не с самого рождения. И когда тебе уже ощутимо за семьдесят, ни одни омолаживающие процедуры с сотней кубометров выпитых витаминных тоников не сделают тебя таким же, каким ты был сорок лет назад. Старости боятся все, кроме, разве что, граждан из среднего класса, поскольку их продолжительность жизни едва ли достигает пятидесяти лет.
– Хотеть сказать, они живут меньше вас? Почему?
– А почему рабы живут ещё меньше? Причём намного меньше. – девушка снова взглянула пристальным взглядом в глаза своего спального раба, словно пыталась мысленно передать ему то, что не могла сказать вслух при всём своём желании. – Особые привилегии надо заслужить в глазах Вседержителя. Поэтому в лотерее всегда выигрывают только представители первого класса. И не дай бог те, кто находится на ступень ниже, вдруг решат, что они тоже заслуживают более достойного к ним внимания или даже имеют право принимать участие в розыгрышах. Ты разве видел в нашем доме хоть кого-то из прислуги и той же охраны, кто бы жаловался на своё социальное положение? Это ты не видишь разницы между нами и не понимаешь, в чём же она заключается. А для них твои взгляды, наоборот, неслыханно кощунственны. Разве животные жалуются на то, что они животные? Вот и ты не должен…
В этот раз Каллену самому вдруг захотелось обернуться и посмотреть в глаза сопровождающего их телохранителя. Его даже бросило немного в жар от всего того, что ему пришлось здесь только что узнать. И чем больше он узнавал об этом мире, тем страшнее становилось от понимания, насколько царившая здесь кастовая система общества была кем-то продумана до дотошных мелочей и воплощена в жизнь в самом чудовищном её виде. Элита. Второй, третий класс. Рабы и, скорее, те, кого даже не принимали за людей – отбросы и биомусор. И чем ниже твой классовый уровень, тем меньше ты имеешь прав на долгую и полноценную жизнь. Вроде всё до ужаса просто и с тем же самым кем-то жёстко контролируется и управляется со стороны, ведь иначе… Иначе этот «идеальный» карточный домик может и рухнуть, накрыв собой не одни лишь нижние уровни…
– Да и что это мы всё о плохом и скучном? – Лалия вдруг задорно встрепенулась, будто сменив свой естественный образ на тот, в чьей костюм она так тщательно наряжалась до вылета в город. – С главным маршрутом первого экспедиционного полёта вроде как разобрались, пора бы и повеселиться. У нас же праздник на дворе! А в праздники, как правило, принято веселиться и отрываться по полной. У вас же тоже так было, да?
Девушка коварно заулыбалась, будто обращаясь вслух на слегка повышенных тонах вовсе не к Каллену, а к тому, кто, возможно, их сейчас подслушивал или даже наблюдал через микрокамеры-регистраторы, установленные в машине по стандартным образцам при заводской сборке.
– Теперь можешь посмотреть воочию, как веселятся у нас на Ордике и в частности в Остиуме. Главное, сильно не пугайся. Внешность всегда обманчива. Это как в дикой природе. Не всё, что выглядит жутким и пугающим – на деле токсичное и опасно для жизни. Но, думаю, через какое-то время ты и сам научишься различать, кто есть кто или что есть что. Единственный совет, никогда и никому не показывай, что ты понимаешь куда больше, чем тебе дозволено по статусу. И не смотри никому в глаза, чтобы они не увидели в твоих то, чего там не должно быть. Просто не забывай о том, что ты принадлежишь мне и только мне, и демонстрируй это постоянно, даже если и через не хочу.
Глава 42
Давно он не испытывал почти запредельного душевного подъёма. С годами подобные вещи кажутся настолько редкими и какими-то безумно далёкими, как и воспоминания из безумно далёкого прошлого, поэтому, наверное, и слишком нереальными. Хотя порою ощущение того, что у тебя всё ещё впереди, и ты способен, как и раньше, свернуть горы, проявлялось так же сильно и убедительно, как когда-то в молодости. Пока ты не поднимался с кресла или дивана и не обращал свой взор в зеркало, откуда на тебя смотрел уже далеко не юноша с заметно поблекшими глазами и огрубевшим после миллиона процедур «омолаживающего» пилинга лицом.
Конечно, с помощью весьма действенных косметических препаратов можно было создать ложную гладкую кожу без единой морщинки, а тонизирующие биодобавки с восстанавливающими витаминными бадами могли накачать твоё тело не одними лишь физическими силами. Вот только длился данный эффект не более суток, и без всего этого твоя жизнь превращалась в гонку за давно утерянной молодостью. Или за попытками обмануть себя и давным-давно подкравшуюся к тебе старость.
Может поэтому он и испытывал впервые за столь долгое время почти забытое воодушевление с блаженной эйфорией. И так не хотел, чтобы оно исчезало как можно дольше. Даже включил на полную громкость (правда, только в своей голове) бессмертную арию «Casta diva» из оперы Винченцо Беллини «Норма» в исполнении, увы, смертной Сарины Банш. При этом в какой-то момент не удержался и вывел проекцию её трёхмерной видеозаписи в нескольких метрах перед собой и напротив окон, с лёгкой, едва тлеющей улыбкой на полупьяном лице наблюдая за её зачаровывающими движениями и искренней игрой изображаемого ею оперного персонажа.
Причём, самой главной изюминкой данного видеоролика являлась её истинная внешность, которую она не стала прикрывать монтажными «заплатками», тем самым демонстрируя, кем она являлась в действительности при рождении. Одной из представительниц третьего класса, нереально одарённой и с тем же самым обделённой. Ведь в отличие о высшего бомонда, у неё не было возможности восстановить с помощью генетической плазмы потерянные в подростковом возрасте при очень страшном несчастном случае (лишившем её так же и родителей) ногу, руку, плечо и даже часть черепа. Всё это ей заменяли протезы из особых сплавов, делая её похожей внешне на анимата, покрытого лишь наполовину искусственной кожей. Но в этом её уникальность и заключалась. Она была человеком и, наверное, человеком куда большим, чем та же надменная аристократия Ордики. По крайней мере, она обладала настолько невероятным голосом со ещё более мощной эмоциональной глубиной, которой едва ли могли достичь даже бессмертные боги.
И сейчас её исключительный дар, наполняющий Шейна Рэдлея неземным сопрано, был как никогда кстати, усиливая состояние мэтра практически стократно. Единственное, что его действительно немного огорчало в эти воистину упоительные мгновения то, что Сарина не находилась в его комнатах в режиме реального времени и не пела для него вживую. Запись записью (какой бы достоверной она не была), но ощущать присутствие живого человека, видеть его взгляд и чувствовать буквально кожей его движения – это совершенно разные вещи. А эта девушка, как ни крути, действительно была особенной во всех смыслах, оставаясь завораживающей красавицей даже при наличии искусственных протезов и имплантатов. Пока ещё молодой и даже с наличием собственных волос на уцелевшей голове – длинных шёлковых локонов цвета золотисто-медного каштана. Про глаза можно и не говорить. Шейн смотрел в них всегда так, будто они действительно пребывали вместе наедине, и ничто для этого им не мешало. Правда, пребывали не так уж и долго.
