В какой-то момент вся эта сказочная идиллия, на грани наркотического угара, резко оборвалась. Точнее, была нарушена нежданным вторжением из внешнего мира Ивонной, вошедшей в покои мужа без надлежащего приглашения и предупреждения. Как правило, она совершала подобные манёвры в крайне редких случаях, только когда была на взводе или считала причину своего прихода весьма важной, не требующей отлагательств.
– Так это всё-таки оказалось правдой, да, Шейн? – и, судя по всему, она была настолько потрясена недавно узнанной ею новостью, что не сразу обратила внимания на видеопроекцию, которой самодовольно любовался её горячо любимый супруг. Причём он не сразу отключил трёхмерный визуал Сарины Банш, перед этим взглянув в сторону приближающейся к нему жены и теряя за считанные мгновения всё былое настроение, вместе с недавним воодушевляющим подъёмом.
– Правдой? Какой правдой? – для начала ему пришлось отключить аудио у себя в голове, а потом и саму проекцию, правда, без какой-либо спешки.
Наверное, если бы он сейчас трахался в своей спальне с парочкой постельных рабынь и то бы, скорее, не остановился и не стал прерываться, а здесь… Здесь было всё-таки немного другое.
– Ты вообще о чём?
– О причине, по которой ты спустил Акерли с рук его недавнюю выходку! Или думал, я ничего об этом не узнаю?
– Мне казалось ты импонируешь Акерли куда больше, чем Вэлису.
Мэтр Рэдлей двинулся навстречу жене, успев даже пройти сквозь проекцию Сарины в футуристическом наряде, меняющем и цвет, и форму чуть ли не под каждую спетую ею строчку арии. Но в этот раз она всё же растворилась полностью в воздухе, после чего в гостиной, кроме Шейна и Ивонны, не осталось уже больше никого.
– Ты прекрасно знаешь, по каким причинам я не поддерживаю помолвки дочери с этим безмозглым и самовлюблённым павлином! Но это не означает, что я тайно восхищаюсь командором. Это ты разрешаешь ошиваться ему у нас, как у себя дома. Видимо, поэтому он и решил, что может похищать Лалию среди бела дня и делать с ней невесть что и невесть где!
– Вообще-то это ты дала ему согласие на их вчерашнюю поездку в город. Поэтому не нужно смотреть на меня, как на соучастника его безалаберной шалости. Ты в этом виновна не меньше моего.
В какой-то момент и Шейн, и Ивонна остановились друг перед другом где-то по центру весьма вместительной гостиной (сегодня перекрашенной в золотые и тёмно-бронзовые оттенки), а до этого мэтру пришлось даже спуститься на пару ступеней с возвышения у окон и полукруглого мягкого дивана, где хозяин домуса любил устраивать себе, как на сцене, видеовыступления от любимых исполнителей. Теперь же от его недавнего душевного подъёма не осталось и следа. Зато разрастающегося раздражения с негативом хоть отбавляй.
– Так это я, выходит, его отпустила, так ничего ему и не предъявив, да? – монна Ивонна расширила от неверия и без того большие глаза и даже ткнула себя в грудь указательным пальцем. – А, судя по твоему распрекрасному расположению духа, ты урвал от его выходки весьма жирный для себя куш. И все твои недавние потуги добраться до Канцлера или хотя бы до Понтифика оказались тщательно проработанной стратегией? Ты действительно хочешь выкупить для себя выигрыш в церковной лотерее, раз не можешь получить лицензию на обновление своей жизненной сущности законным путём? Поэтому ты спустил всё Акерли, и мог бы спустить ему буквально всё, вплоть до изнасилования нашей дочери?
– Он Лалию и пальцем не тронул, и едва ли когда-нибудь позволит себе нечто подобное даже в своих самых извращённых фантазиях. Да, он переступил грань. Но и его можно понять. Ревность и не такое способна сотворить с любым, куда более стойким человеком. А я не знаю никого хладнокровнее Акерли. И не его вина, что он настолько помешан на Лалии и готов пойти ради неё даже на подобное преступление.
– Только она почему-то не в большом восторге от его «подвигов»! И ты мне так и не ответил на счёт лотереи! Ты не смог получить лицензию и теперь пытаешься дорваться до более крутого приза?
Похоже, Ивонна и не думала отступать, выговаривая все свои претензии с догадками едва не прямо в глаза не менее упрямому супругу. Но Шейн заметно сдержался, чтобы не сорваться в ответное поведение, ненадолго поджав губы и слегка сузив глаза. Будто пытаясь определить на взгляд, что ещё знала о всех его последних махинациях и планах ко всему безразличная супруга. Ведь после смерти их первенца она действительно будто потеряла интерес не только к жизни, но и к остальным своим детям, включая когда-то сильно ею любимого мужа. А тут, ни с того ни с сего, вдруг начала предъявлять какие-то претензии и требовать ответы на нежданные от неё вопросы.
– Ты права. Обновление – это ничто, по сравнению с Эликсиром Жизни. И если у меня появится хотя бы ничтожный шанс получить свою Каплю, да, я им воспользуюсь и, возможно даже, разрешу Акерли изнасиловать собственную дочь. Конечно, не буквально, а, скорее, на законных основаниях. Но не в этом суть. За Каплю Жизни я пойду на многое. Впрочем, как и все. Так что, если Верховный появится в нашем доме, он не покинет наших стен до тех пор, пока я не получу стопроцентное от него подтверждение.
– И конечно же… – голос Ивонны всё-таки надломился, а в её завораживающих изумрудно-бирюзовых глазах задрожала прозрачная влага быстро набежавших слёз. – И конечно ты заберёшь её себе, да? Вместо того, чтобы отдать её Ленарду?
Мэтр Рэдлей раздражённо вскинул голову и закатил глаза, тем самым демонстрируя своё истинное отношение к навязчивой одержимости упрямой жены.
– Великий Вседержитель! Ивонна! Ленард погиб несколько лет назад! Нельзя воскресить человека, от которого не осталось даже кучки пепла! Воскрешение возможно только в первые три дня, по крайней мере, это не мои правила и не я их создавал.
– Ты даже не пытался узнать что-либо об этом подробней! Для Вседержителя ничего не бывает невозможным, на то он и Создатель всего сущего! Разве кто-нибудь пробовал воскресить кого-то, кто умер уже давно?..
– Я ещё ничего не выиграл и не получил, Иви! – Шейн вдруг отступил от супруги на пару шагов назад и, кое-как сдерживаясь от сильной жестикуляции, направился в сторону окон, тем самым демонстрируя, насколько данная тема разговора ему неприятна, и он более не желает в неё углубляться. – И если Лалия не угомонится в ближайшие дни и не прекратит провоцировать Акерли на новые выходки, боюсь, я не увижу ни Канцлера в своём доме, ни Капли Жизни даже через сотню обновлений! И, бога ради, Ивонна! Я тысячу раз тебя просил не поднимать темы о Ленарде. Его больше нет! Он погиб. И хотел бы Вседержитель его воскресить, воскресил бы в тот же год, но, увы… Эликсир Жизни снисходит только раз в двенадцать лет. Значит, такова была божья воля, и мы ничего с этим поделать уже не можем.
– Конечно! Тебя куда больше волнует собственная жизнь и собственная молодость! Чтобы променять её на воскрешение родного ребёнка… Я даже не представляю, что такого должно случиться, чтобы ты изменил собственным хотелкам. Если ради этого ты готов пожертвовать даже нашей дочерью… Про Ленарда можно после этого ничего и не говорить. Ты всегда думал только о себе и только о том, чего хотел сам. Вот и сейчас не можешь ни о чём думать, как о попытке избежать старости и заполучить себе новое молодое тело, чтобы пуститься во все тяжкие с очередной дефективной певичкой вроде этой Банш, на которую пускаешь слюни даже нисколько этого не скрывая! В этом ты весь и есть! Самовлюблённый эгоист, готовый продать родную дочь за возможность просрать впустую ещё одну жизнь. Твой сын погиб несколько лет назад, а ты даже ни разу не подумал о восстановлении нашего полного семейного баланса. У тебя нет главного наследника! Или надеешься пережить оставшихся, включая Лалию и её детей?
