– Ярроу!
– Шиб?
– С докладом к архиуриэлиту. Вам будет дано пятнадцать минут.
– Шиб.
Вернулся Фобо и спросил:
– Ну, что будем делать?
Стиснув зубы, Хэл пробормотал:
– Ты возьми ее за плечи, а я за ноги. При такой ее ригидности носилки не понадобятся.
Когда они спускались по лестнице, он сказал:
– Фобо, после операции ты сможешь спрятать нас? На лодке нам сейчас не улететь.
– Не волнуйся, – сказал кувыркун через плечо и загадочно добавил: – Землянам будет не до тебя.
У них ушла минута на то, чтобы погрузить ее в лодку, подлететь к больнице и там вытащить.
– Давай пока положим ее на землю. Мне надо поставить лодку на автомат и послать назад на «Гавриил». Тогда они хотя бы не будут знать, где я.
– Нет, оставь ее здесь. Тогда сможешь использовать ее после.
– После чего?
– Потом. А, вот и Куто.
В приемной больницы Хэл расхаживал туда-сюда и безостановочно курил «милостивых серафимов». Фобо сидел в кресле, потирая лысину и теребя густой золотистый вихор на затылке.
– Всего этого можно было избежать, – говорил он расстроенно. – Если бы я знал, что лалита живет у тебя, мог бы догадаться, для чего тебе понадобился легкосвет. А может и нет. В любом случае я до последнего дня понятия не имел, что она у тебя. И был слишком занят проектом «Землянин», чтобы думать об этом.
– Что за проект «Землянин»? – спросил Хэл.
Двойной зигзаг губ Фобо приоткрылся, показав две зазубренные костяные пластины.
– Не скажу, – чтобы твои коллеги на «Гаврииле» не могли узнать о нем от тебя до того, как он будет осуществлен. Скажу лишь, что нам известен ваш план распространить в атмосфере смертельный вирус, блокирующий глобин.
– Еще вчера я остолбенел бы от ужаса при этих словах, – ответил Хэл. – А сейчас мне все равно.
– Тебе неинтересно, как мы об этом узнали?
– Да нет, почему же, – ответил Хэл уныло.
– Когда вы выпрашивали у нас образцы крови, это выглядело подозрительно. – Он постучал по кончику своего длинного носа. – Конечно, мы не можем читать ваши мысли. Но вот в этом месте – видишь, – прячутся две антенны. Они очень чувствительны; эволюция не притупила наше обоняние как у вас, землян. Эти антенны позволяют нам по запаху определять малейшие изменения в чужом метаболизме. Когда один из ваших эмиссаров попросил нас сдать кровь для якобы научных целей, мы учуяли некую эманацию… скрытности – да, правильно? И в конце концов кровь мы дали – но это была кровь некоего сельскохозяйственного животного, у которого разносчиком кислорода по организму служит медь. У нас же – магний.
– Наш вирус бесполезен!
– Да. Конечно, со временем, когда вы смогли бы читать наши книги и добрались до учебников, все вышло бы наружу. Но в данном случае уже слишком поздно – надеюсь, верю и молюсь, – чтобы эта правда имела хоть какое-то значение.
– А тем временем мы решили поступить именно так, как намеревались сделать вы. Мне горько говорить, что для этого нам пришлось применить силу, но на кону стояло наше существование, а вы, земляне, были агрессорами. Средства оправданы целью. И неделю назад мы захватили одного биохимика и его гаппта, когда они навещали лабораторию в колледже. Ввели им некий препарат и подвергли гипнозу. Трудность добиться от них правды состояла лишь в наличии языкового барьера, но я уже в довольно значительном объеме знаю американский.
– Мы пришли в ужас, но это предательство не стало для нас неожиданностью. Поскольку мы все-таки подозревали, что готовится нечто для нас неприятное, и подозревали с первого же контакта, то были готовы действовать. И приняли меры – с самого дня посадки вашего корабля. Как ты знаешь, корабль находится прямо…
– Почему же вы меня не стали гипнотизировать? – спросил Хэл. – Это было бы проще простого.
– Мы не были уверены, что ты знаешь хоть что-то о том, зачем нужна была наша кровь. Нам был нужен кто-то, обладающий необходимыми знаниями. Тем не менее мы следили за тобой – но не слишком успешно, раз ты сумел притащить к себе лалиту у нас под носом.
– А как вы узнали про Жанетту? – спросил Хэл. – И могу ли я ее увидеть?
– К сожалению, на второй вопрос ответ отрицательный, – сказал Фобо. – А на первый – только два дня назад мы смогли создать подслушивающее устройство достаточной чувствительности, чтобы его стоило устанавливать в твоих комнатах. Как тебе известно, мы отстаем от вас во многих отраслях науки.
– Я ежедневно осматривал пуку, – сказал Хэл. – А потом, узнав о слабости вашей электроники, перестал это делать.
– А тем временем наши ученые отнюдь не бездельничали. Ваш прилет подстегнул исследования в некоторых областях.
Вошла сестра:
– Доктор, вас к телефону.
Фобо вышел.
Ярроу мерил шагами комнату, достал и закурил новую сигарету. Через минуту вернулся Фобо.
– Сейчас к нам кое-кто присоединится, – сказал он. – Один из моих коллег, наблюдающий за кораблем, сообщил, что Макнефф и двое уззитов вылетели на лодке. Прибудут в больницу через миг.
Ярроу резко остановился, у него отвисла челюсть.
– Сюда? А как они узнали?
– Думаю, что они располагают средствами, о которых забыли тебя проинформировать. Но не бойся.
Хэл застыл как столб. Сигарета догорела, обожгла пальцы. Он бросил окурок, раздавил ногой.
В коридоре зацокали сапоги.
В комнату вошли трое. Высокий и худой призрак – Макнефф, архиуриэлит. Двое других – приземистые, широкоплечие, в черном. Здоровенные, как у приматов, ручищи, пока еще пустые, готовы были в любой момент нырнуть в карманы. Тяжелые взгляды уперлись в Фобо и в Хэла.
Макнефф шагнул к навруму. Голубые глаза горели гневом, безгубый рот скалился зловещей улыбкой.
– Ты, неудобоназываемый дегенерат! – рявкнул он. Взметнулась рука, щелкнула выдернутая из-за пояса плеть. На белом лице Ярроу вспыхнули узкие красные полоски, выступила кровь.
– Отправишься на Землю в цепях, и там тебя выставят в витрине на потеху публике как законченного извращенца, предателя и… и…
Он брызгал слюной, не в силах подобрать подходящих слов.
– Ты, ты, прошедший Элохиметр! Ты, которому положено быть чистым, – ты вожделел к насекомой твари и возлежал с ней!
– Что?
– То! С тварью, что ниже даже зверей полевых! То, о чем даже Моисей не мог подумать, когда запрещал союз между человеком и скотиной! Чего даже не мог предположить Предтеча, когда утверждал свой закон и устанавливал предельное наказание, – то ты совершил! Ты, Хэл Ярроу, ты, чистый! Ты, носитель ламеда!
