Фобо встал и произнес уверенным голосом:
– Мне бы хотелось уточнить, что вы ошибаетесь в зоологической классификации. Имеется в виду не класс «насекомые», а класс «хордовые псевдочленистоногие». Может быть, ему можно дать эквивалентное название.
– Что? – спросил Хэл. Он ощущал пустоту – оцепенение, мрак, совершенное ничто.
– Помолчи, – оборвал его кувыркун. – Говорить буду я.
Он повернулся к Макнеффу:
– Вы знали о ней!
– Можешь быть шиб, что знал! Ярроу думал, что ему все сойдет с рук. Но как бы антиреалисты ни хитрили, на чем-то они да споткнутся! Он прокололся, когда спросил Тернбоя об улетевших с Земли французах. Тернбой, ревностный в своих обязанностях по отношению к Церству, сообщил о том разговоре. Его рапорт какое-то время лежал без движения; когда он дошел до меня, я отправил его к психологам. А они мне сказали, что вопрос наврума – отклонение от ожидаемого образа действий. Это абсолютно несущественно, но могло быть связано с чем-то, чего мы о нем не знаем.
Более того: его отказ отращивать бороду вызвал у нас подозрение, и мы пустили человека по его следам. Он заметил, что Ярроу закупает вдвое больше продуктов, чем следовало бы. А когда вы, кувыркуны, переняли у нас привычку к табаку и стали сами делать сигареты, он покупал их у вас. Очевидное заключение: у него в квартире живет женщина.
– Мы не думали, что это женщина вашей породы – ей незачем скрываться. Значит, это человек. Итак – каким же образом она попала на Озанов? Провезти кого-то зайцем на «Гаврииле» – совершенно невозможно. Значит, она либо прибыла сюда на другом корабле, либо это сделали ее предки.
И ключ к происходящему нам дал разговор Ярроу с Тернбоем. Очевидно, что здесь приземлялись французы, и эта женщина – потомок членов той давней экспедиции. Мы не знали, как наврум нашел ее, это было неважно. В конце концов мы это узнаем.
– Вскоре вам предстоит узнать еще кое-что, – спокойно сказал Фобо. – А как вы определили, что она не человек?
– Мне надо сесть, – слабым голосом сказал Ярроу.
Глава девятнадцатая
Он подошел к стене, шатаясь, и рухнул в кресло. Один из уззитов двинулся к нему, но Макнефф махнул своему подчиненному рукой, чтобы вернулся, и сказал:
– Тернбой попросил одного кувыркуна прочесть ему книгу по истории возникновения человечества на Озанове. В ней так часто упоминались лалиты, что это возбудило подозрение о ее принадлежности к этой расе.
– На прошлой неделе один врач из кувыркунов упомянул в разговоре с Тернбоем, что однажды осматривал лалиту. А потом, сказал он, она сбежала. Нам нетрудно было догадаться, где она прячется!
– Дорогой мой, – сказал Фобо, обернувшись к Хэлу, – разве ты не прочел книгу Ве’енаи?
Хэл мотнул головой:
– Мы приступили к чтению, но потом Жанетта куда-то ее задевала.
– И наверняка проследила за тем, чтобы ты переключил свое внимание на… да, они умеют отвлекать мужчин. Конечно же – ведь это смысл их жизни. Видишь ли, Хэл, лалита – пример наивысшего развития миметических паразитов. И среди разумных существ они уникальны тем, что… все они – самки!
– Если бы ты прочел Ве’енаи, то узнал бы, что раскопки показали нам: когда люди Озанова были еще насекомоядными существами, похожими на мелких обезьян, то в их семейных группах наличествовали не только самки их вида, но и представители иной видовой категории. Эти животные выглядели и, вероятно, пахли подобно самкам предчеловеческих обезьян, и были способны спариваться с самцами этого вида. С виду они были млекопитающими, но анатомирование показало бы, что они происходят от псевдочленистоногих.
Разумно предположить, что эти предшественники лалит были паразитами человека задолго до мармозетоидной стадии. Возможно, судьбоносная встреча произошла, когда он только выполз из моря. Изначально двуполые, все они стали самками. И в неизвестном нам эволюционном процессе приняли форму рептилий и примитивных млекопитающих. И так далее.
– Мы знаем только, что лалита – самый изумительный эксперимент природы в паразитизме и параллельной эволюции. Человек постепенно мутировал к высшим формам, и лалита от него не отставала. Напомню, все они самки, так что для продолжения рода нуждались в самцах другого вида.
– Поразительно, с какой легкостью они встраивались в дочеловеческие сообщества на стадии питекантропоидов и неандерталоидов. Трудности начались, лишь когда развился homo sapiens. В некоторых семьях и племенах их принимали, в других – убивали. Им пришлось выдавать себя за человеческих женщин, что было нетрудно – до тех пор, пока они не беременели. В этом случае они умирали.
Хэл застонал и закрыл лицо руками.
– Горько, но реально, как мог бы сказать наш знакомец Макнефф, – продолжал Фобо. – Конечно, такое положение дел требовало существования тайного сестринства. В тех сообществах, где лалиты вынуждены были маскироваться, забеременевшая должна была немедленно покинуть сообщество. Скрыться в тайном убежище среди своих сородичей, которые впоследствии возьмут на себя заботу о нимфах… – Хэл содрогнулся, – … пока те не будут в состоянии войти в человеческую культуру. Или иным образом проникнуть в общество – как найденыши и подменыши.
– Существуют множество народных преданий о них – сказки и мифы, где они часто выступают в роли второстепенных или главных персонажей. Их считали ведьмами, демоницами, а то и хуже.
– Когда среди древнейших племен появился и широко распространился алкоголь, лалиты наконец смогли вздохнуть спокойно. От алкоголя они становятся стерильными. И более того, если не вмешается несчастный случай, болезнь или убийство, от алкоголя они становятся бессмертными.
Хэл убрал руки от лица.
– То есть… ты хочешь сказать, что Жанетта жила бы вечно? А из-за меня… да?
– Она могла бы прожить много тысяч лет. Мы знаем, что некоторым особям это удавалось. Более того, они не были подвержены физическому старению и сохраняли физиологический возраст двадцати пяти лет. Сейчас я растолкую тебе все по порядку. Многое из услышанного тебя сильно огорчит. Но сказать это нужно.
– Долгожительство лалит привело к тому, что их почитали как богинь. Иногда они жили так долго, что воочию наблюдали за уходом с исторической арены великих народов, которые в момент появления в них лалиты были всего лишь сборищем мелких племен. Конечно, такая лалита становилась бесценным хранилищем мудрости, богатства и власти. Создавались религии, где лалита была бессмертной богиней, а любовниками ее были смертные цари и жрецы.
– В иных культурах лалит объявляли вне закона. Но они либо направляли те народы, которыми правили, на завоевание тех групп, где их отвергали, либо внедрялись в стан врага и правили как серые кардиналы, стоя позади трона. Будучи всегда исключительно красивыми, они становились женами и любовницами самых влиятельных мужчин. Они вступали в соревнование с человеческими женщинами и шутя побеждали их. В лалите природа явила совершенную женщину.
