– Очевидно, что-то им помешало, – заметил Чандра. – Но я, кажется, знаю, к чему клонит Лин. На Марсе есть радиоактивные минералы. Рудники там остались, даже если людей больше нет.
– Давайте говорить прямо, – сказал Черчилль. – Вы предлагаете мне отвезти туда «Терру»? У нас достаточно горючего на полет туда, но его не хватит на возвращение. Вы предлагаете использовать оборудование из марсианских курганов? И еще раз полететь к звездам?
– Мы нашли планету, где аборигены не были достаточно развиты, чтобы воевать с нами, – сказал Лин. – Вторую планету Веги. Четыре больших континента, каждый размером с Австралию, и все разделены большими водными пространствами. Один континент населен гуманоидами, с точки зрения развития техники пребывающими на уровне Древней Греции. На двух других живут племена уровня каменного века. Четвертый необитаем. Если мы доберемся до Веги, можем колонизовать четвертый континент.
Они помолчали.
Черчилль понимал, что предложение Лина имеет свои сильные стороны. Главным возражением было отсутствие средств на его осуществление. Прежде всего, надо освободиться. Потом надо захватить «Терру» – а корабль так усиленно охранялся, что после освобождения из вашингтонской тюрьмы звездолетчики эту идею отбросили.
– Даже если мы захватим корабль, – сказал Черчилль, – а это – огромное «если», нам еще надо добраться до Марса. Это самый большой риск. Вдруг там мы не сможем добыть горючее?
– Копаем норы и начинаем делать оборудование, – ответил Аль-Масуини. – Да, но если на Марсе мы добудем, что требуется, и доберемся до Веги, нам понадобятся женщины. В противном случае нас ждет вымирание! А это значит, что волей-неволей придется взять с собой Робин. И еще это значит, что надо будет похищать дисийских женщин.
– Когда они выйдут на Веге из глубокой заморозки, пусть тогда протестуют, – предложил Штейнборг.
– Насилие, похищение, изнасилование – что за чудесный способ основать новый прекрасный мир! – сказал Черчилль.
– А разве есть иной способ? – спросил Ванг.
– Сабинянок не забудь, – напомнил Штейнборг.
На это Черчилль не ответил, но выдвинул другое возражение:
– Нас так мало, что вскоре наши потомки выродятся от близкородственных браков. Мы будем родоначальниками расы идиотов.
– Похитим детей вместе с женщинами и погрузим в глубокую заморозку.
Черчилль поморщился. Никак не удавалось уйти от насилия. Но в истории человечества так было всегда.
– И даже если мы прихватим младенцев, слишком маленьких, чтобы помнить Землю, нам придется взять достаточно женщин для их воспитания. Вот вам и другая проблема – полигамия. Не знаю, как другие, но Робин, боюсь, будет сильно возражать.
Ястжембски предложил:
– Объясни ей, что это временная мера. И если хочешь, можешь быть исключением – единственным моногамным мужчиной среди многоженцев. А весь кайф достанется нам. Я предлагаю сделать набег на деревню пант-эльфов. Я слышал, что их женщинам полигамия привычна и что они будут рады мужьям, уделяющим им внимание. Те так называемые мужчины, которые у них есть сейчас, им никаким дьяволом нравиться не могут.
– Ладно, – подвел итог Черчилль. – Но вот одна вещь меня по-настоящему беспокоит.
– Что именно?
– Как нам выбраться из нынешней передряги?
Молчание.
Ястжембски спросил:
– А твой Витроу не наберет денег на выкуп нас всех?
– Нет. Ему и так придется выдоить свой кошелек досуха, выручая нас с Робин от этих цепких к чужим денежкам ребят.
– Ладно, – сказал Штейнборг. – По крайней мере, для тебя выход есть. А как нам выкручиваться?
Черчилль встал и начал стучать друг о друга своими наручниками, одновременно громко крича, чтобы позвали капитана.
– Зачем? – спросила Робин. Из предыдущего разговора она могла понять лишь отдельные слова – он велся на американском языке двадцать первого столетия.
– Хочу предложить капитану в некотором роде сделку, – ответил он по-дисийски. – Похоже, что у нас есть выход. Это зависит от того, насколько складно я буду лгать и насколько восприимчив будет капитан.
В люк просунулась голова матроса, и дикарь спросил, что тут такое творится.
– Скажи капитану, что я знаю способ заработать в тысячу раз больше, чем он рассчитывает, – ответил Черчилль. – И славы тоже хватит на всех, да с избытком!
Голова исчезла. Через пять минут вниз спустились два матроса и сняли цепи с Черчилля.
– Увидимся, – бросил он, уходя. – Только ждать меня не надо.
Прошел день, но он не вернулся. Робин была близка к истерике. Она воображала, что капитан разгневался и убил ее мужа. Остальные пытались ее успокоить, говоря, что настоящий бизнесмен – а карелы все таковы – не будет уничтожать столь крупный капитал. Но они и сами волновались, несмотря на собственные заверения. Черчилль ненамеренно мог настолько оскорбить капитана, что тому пришлось его убить, чтобы не упасть в грязь лицом перед своими людьми; а может быть, он был убит при попытке к бегству.
Кое-кто задремал. Робин не спала и шептала молитвы Колумбии.
Наконец, уже перед рассветом, открылся люк. По лестнице, поддерживаемый двумя матросами, спустился Черчилль. Он шатался, с трудом удерживая равновесие, и вдруг громко икнул. Когда его приковали снова, все стало ясно. От него несло пивом за версту, и он еле ворочал языком.
– Что делал? Пил, как верблюд перед отправлением каравана, – ответил он на расспросы. – Весь день, всю ночь. Я его переговорил, а он меня перепил. Я столько узнал о финнах… Они легче других пережили Опустошение, а потом распространились на всю Европу, как древние викинги. Смешались с остатками народов Скандинавии, Германии и Балтии. Под их властью северо-запад России, Восточная Англия, почти весь север Франции, побережье Испании и Северной Африки, Сицилия, Южная Африка, Исландия, Гренландия, Новая Шотландия, Лабрадор и Северная Каролина. И Бог знает что еще, потому что они посылали экспедиции и в Индию, и в Китай…
– Очень познавательно, но лучше расскажешь об этом в другой раз, – перебил Штейнборг. – Чего ты добился с капитаном? О чем договорился?
– Он хитрющий мужик и страшно подозрительный. С меня семь потов сошло, пока я его уломал.
– Что случилось? – спросила Робин.
Черчилль по-дисийски ответил ей, чтобы не волновалась и что все они скоро будут свободны. Потом снова перешел на родной язык:
– Ты пробовал объяснить работу генератора антигравитации и пропульсию материи человеку, понятия не имеющему о существовании молекул и электронов? И это только в числе прочего, в числе многого… прочего… должен был я прочесть лекцию об атомном строении материи…
Голос Черчилля пресекся, и голова упала на грудь. Он спал.
