20 сентября я был принят главой кубанского краевого правительства господином Бычем
[325]. Не скажу, чтобы жест этот носил «многомилостивый характер». Как и в доброе старое время, глава кубанского правительства, продержав нас часа два в приемной, или, вернее, в коридоре Екатеринодарских присутственных мест, допустил в свой кабинет одного лишь престарелого полковника, к нам же, прочим смертным, соблаговолил выйти с ординарцем в общий зал на общую аудиенцию, причем ординарец предварительно нас профильтровал, удалил лишних, а остальные обязаны были стоять в шеренге, пока господин Быч объяснялся по порядку с очередным.
Даже при царском режиме я отвык от подобного приема просителей министрами, тем более являясь представителем и уполномоченным крупного общественного учреждения.
Дальнейшее еще более подчеркнуло высокомерие, чтобы не сказать больше, главы кубанского правительства к Земскому страховому союзу.
– С советской властью мы не вступаем ни в какие сношения! – заявил мне сразу же Быч.
– Но я являюсь представителем не советской власти, а Всероссийского земского страхового союза.
– России нет, она погибла. Есть лишь Большевия, которую мы не признаем, – был ответ.
Дальнейший разговор наш был бесполезен, ибо мы говорили на разных языках. Необходимо было подумать о переводчике, и я тотчас нашел его в лице председателя Государственной думы М. В. Родзянко, проживавшего в Екатеринодаре. Обсудив это возмутительное по своей абсурдности объяснение мое с господином Бычем, мы пришли к заключению, что М. В. Родзянко еще раз переговорит с главой правительства, если успеет, ибо дни владычества господина Быча сочтены. Тем временем мною была составлена памятная записка следующего содержания: «Отсутствие земства на Кубани всегда сказывалось отрицательно на правильном развитии общественной жизни края. Сказалось оно и на страховом деле в виде полного отсутствия земского страхования. Но общественная жизнь не терпит пустоты, и она пошла в обход запоздавшего закона о введении земства на Кубани, объединившего общественные силы в кооперативных учреждениях, начиная с местных организаций и кончая союзом их в Екатеринодаре и даже областным союзом в Ростове.
Эти мощные организации в значительной степени выполняли функции земских учреждений в области культурно-просветительных задач. В данное время они приступили уже и к организации страхового дела, угрожая будущему земству сокращением его страхового поля, имея готовые уже объединяющие организации, чуждые каких бы то ни было сепаратистических или узконациональных предрассудков, с центром всех союзных объединений в Москве.
Их не пугает большевистская Москва, ибо большинство деловых объединений чуждо политики. Сюда прежде всего относятся страховое дело, страховой капитал; они не могут быть ограничены своей колокольней, и даже война не уничтожила системы перестрахования рисков за границей и у вражеских стран.
Девиз «Америка для американцев»
[326] не может быть перефразирован: «Кубань для кубанцев», ибо Америка как страна, состоящая из великого множества федераций, действительно ни в ком не нуждается, тогда как Кубань без посторонней помощи прожить не может.
Укажу для <…>
[327] примера хотя бы на русские деньги, без которых Кубани не обойтись, как не обойтись ей и без Всероссийского государственного банка, регулирующего денежное обращение.
Совершенно в таком же положении находится и страховое дело, требующее не кубанского, а всероссийского масштаба. И это поняли и акционерные страховые общества, и кооперативные союзы. Вполне необходимо этой идеей проникнуться и краевому правительству и поспешить с ориентацией земского страхования, если только оно желает удержать это дело в своих руках».
Не моя вина, что записка эта часто принимает нравоучительно-прописной характер. Но когда приходится иметь дело с элементарными понятиями и разъяснять их сущность, то поневоле впадаешь в прописной характер, лишь бы предмет был хорошо усвоен. Кто станет отрицать, что русскому человеку, хотя бы и главе правительства, утверждающему, что России нет, необходима прежде всего география в гимназическом объеме?
Совершенно иной прием встретил я у городского головы Екатеринодара господина Дицмана
[328]: он прямо заявил мне, что охотно пойдет навстречу Земскому страховому союзу, и готов предоставить в распоряжение Союза городское страховое общество, и не прочь даже застраховать в Земском союзе все городские имущества, и просит для ознакомления выслать устав Союза и прочие материалы.
Для начала деятельности Земского страхового союза в Екатеринодаре больше чем достаточно иметь на своей стороне городского голову, не задающегося никакими превыспренными целями о высоком предназначении Кубани.
После ламентации господина Быча тем более удивительно было слышать от городского головы, что на Кубани, в Екатеринодаре, в краевой столице, существует Юго-восточный комитет Всероссийского земского и городского объединения, председателем коего состоит бывший министр юстиции из Кабинета Керенского господин Малянтович
[329].
К сожалению, я не застал его дома, и, кажется, он вообще выехал из Екатеринодара в Киев.
Ставропольская губерния – единственная на Северном Кавказе, где имеются земства. Казалось бы, здесь проще всего учредить агентуру Земского страхового союза. Однако эта единственная земская губерния на Кавказе, вероятно, является и единственной во всей России, где земство вводилось принудительно, вопреки желанию населения.
Ставропольское земство одно из самых молодых учреждений за последние семь-восемь лет; оно не успело еще окрепнуть, как было распущено советской властью.
В настоящее время земство вновь вводится, но генерал Деникин, осведомленный об отношении населения к земским учреждениям, не торопится с возобновлением их деятельности. Вновь созвана лишь губернская земская управа, но пока без губернского Земского собрания, и притом в упрощенном, укороченном составе. Страховой отдел, например, совершенно отсутствует, и заведующий этим отделом в настоящее время работает в городской управе.
Уездные земства возобновляются еще более вяло и случайно: заявит состав управы о своем существовании генералу Деникину, оно призывается на службу; не заявит, обходятся и без него.
