Вместо того, чтобы испугаться, защититься (и полапать немного бедную девушку), бессовестный Камень погладил меня по голове, глядя с умилением, как на ребенка.
С негодованием отвергнув пятерню, я приняла самый деловитый вид из тех, что возможны, когда лежишь поверх мужика голышом, и продолжила:
— Теперь жертвы. По жертвам удалось собрать еще меньше — прямо-то я расспрашивать не могу, и знать о них мне вроде как неоткуда. Ну, завела разговор, будто как ехала сюда, мужики в обозе болтали, что от местных в Становье слышали, что завелось здесь чудище и прочие страсти, которые в дороге частенько травят... Получается, что оба покойника накануне здорово приняли на грудь — один здесь же, в трактире почтенного Никона, а второй в компании товарищей-обозников, их Леон видел, когда шел лошадей на ночь проверить. Пропавшие, из тех, кого разносчицы вспомнили, тоже не гнушались к чарке приложиться. В общем, местные в вампира особо не верят.
Илиан кивнул:
— Пока тварь жрет пришлых — они и не поверят. Но вот то, что она предпочитает, чтобы жертва была пьяной и беспомощной, это и впрямь важно.
Я ухмыльнулась:
— Придется тебе, ради доброго имени Ордена, не только нос под кулак подставить, но и в бочке с пивом искупаться!
— Угу, — поддакнул Илиан, а потом вдруг сгреб меня и навалился сверху. — И одну подавальщицу больше к себе в комнату не таскать! А то вампирша испугается конкуренции, и не придет!
Я про себя достроила это мысль: что наша цель придет к Илиану, как я, и… Со всеми последствиями, из этого вытекающими. И ладно, если это будет вампирша, а так-то к пьяному дураку может и обычная баба подсесть, растрясти ему мошну на легкую денежку. Понять-то можно будет только потом: попытается она ему, как самка богомола, голову откусить или нет…
И вот вроде бы умом понимаю всё, а…
— Танис, — весомо позвал Илиан, верно, заметивший перемену в моем настроении.
Навис сверху, заглядывая пристально в лицо: такой серьезный… такой родной.
Права была тетка Карима: ну и дура.
Илиан
Женское тело подо мной, еще недавно такое податливое, напряглось, и вдруг оказалось, что под нежной девичьей кожей — сплошь тренированные твердые мышцы.
Танис, впрочем, такая и есть…
И не то чтобы мне нравилось эта тема, но и оставить ее, как есть, я не мог: мне нужно быть уверенным в своем напарнике завтра. И послезавтра. И столько времени, сколько нам понадобится, чтобы тварь клюнула на приманку.
Мне не хотелось ее расстраивать, но…
С тяжелым сердцем я повторил:
— Танис. Ты же помнишь, что это служба? Здесь вампир убивает людей, и его нужно остановить.
Она осторожно вывернулась из объятий, и я не стал ее удерживать.
— Я всё понимаю, Илиан. Надо так надо. Что поделаешь. И вообще, не стоило нам всё это начинать...
— Что начинать?
— Тем более, что и начинать-то и нечего, — она кивнула, хотя я и не сказал ничего, с чем можно было бы согласиться. — Мы оба с тобой свободные люди.
И несмотря на это благоразумие, на легкое и рассудительное согласие, ясно было: если я эту черту переступлю — все, больше Танис в руки мне не дастся.
Без скандалов, претензий и обид, оборвет тоненькую ниточку.
Один раз я ее доверие предал, как напарник — тогда, в первый день, в Мухоловках. И последствий хватило до самого Бирна.
Предам как мужчина — она просто закроет между нами эту дверь.
И, возможно, даже согласится попросить себе другого напарника.
И мне бы надо было радоваться, но несмотря на то что я сам этого хотел, несмотря на то, что мне, в моем положении, не нужны привязанности, на душе было муторно.
— В любом случае, план этого не предполагает, — бодро продолжил я. — Затягивать не будем, с завтрашнего дня начнем активно закидывать приманку. Я с утра пойду искать найм: естественно, с похмелья просплю, естественно, поправлю здоровье перед выходом, так что, разумеется, ничего не найду.
— А если найдешь? — всерьез заинтересовалась Танис, тоже приободрившись.
Я пожал плечами:
— А если найду — заломлю цену на свой меч, и он сразу же снова останется без работы. заодно осмотрюсь тут, пока шататься между обозами буду, подберу место, где тебе можно будет удобно затаиться. Вернусь ближе к ужину, засяду с выпивкой пока не выпрут. Твоя задача — как можно скорее после этого улизнуть из трактира. Я постараюсь дать тебе побольше времени, но и ты не затягивай. Сможешь?
— Смогу. Еще днем скажу, что пришел обоз со знакомым, отпрошусь заранее на ночь… Еще и тебя костерить и поторапливать буду!
Вот в это я мог поверить легко.
— Твоя задача: как можно быстрее и не привлекая к себе внимания добраться к месту засады, раскинуть сеть, накрыть меня и караулить тварь. В состоянии охоты она должна проявиться и стать видимой для поиска. Я буду бродить по Становью, примерный маршрут тебе набросаю, но в основном — по кругу, не уходя от твоей засидки. Если вампир проявится — ждем, пока он приблизится и атакует, после этого бежишь ко мне со всех ног и вместе мы его вяжем. Если не проявится — утром я возвращаюсь в трактир, клянусь, что больше ни-ни, к вечеру все повторяем. Тварь голодная, должна клюнуть. Все понятно? Вопросы есть?
— Есть. А если не клюнет?
— Если за неделю не найдем — снимаемся с отсюда и идем в Логово, нас Великий аргус ждет. Сюда пришлют пару из другого акрополя.
Глава 16
Танис
Сидеть в засаде было скучно.
А еще темно.
А потому после тяжелого рабочего дня (как выяснилось, подавальщицы гоняются едва ли меньше церберов) ужасно клонило в сон.
Я не то, чтобы сопротивлялась. Я позволяла телу пребывать в этой расслабленной полудреме, набираться сил, зная, что все равно не провалюсь в сонную яму. Меня для этого слишком хорошо выучили.
И пока тело отдыхало — разум и дар работали.
Под давлением серьезной ответственности я ощущала его как никогда ярко.
Илиан позволил мне сегодня быть настоящим, полноценным Оком.
А это означало, что только от меня зависит, будет он готов к нападению или нет.
Дар расходился волнами, возвращался, расходился снова…
Как прибой — шурх, шурх…
“Пьяный” Солнышко сейчас заходил на второй круг своего виляющего маршрута.
Пару раз он приставал к каким-то девицам и те благополучно его посылали. И хоть очевидно было, что приставал именно так, чтобы послали, с одной лишь целью — продемонстрировать вампирше вот он я: алчный до женского внимания, любви и клыков. Все равно на душе от этого если не скребло, то поскребывало, и я сильнее погружалась в собственный дар, ловя в нем утешение (пусть и дура, зато сильная какая!).
