Я дернула дверь, чтобы уйти, но она оказалась заблокирована.
Цокнув недовольно языком, я повернулась к нему и закатила глаза. Мол, давай. Начинай свою тираду.
— И куда это ты собралась? — строго спросил он. Таким тоном, которым обычно детей за непослушание отчитываю, ей богу.
— Тебя это касаться не должно, — в том ему отчеканила по слогам.
Дмитрий Петрович холодно рассмеялся, потом многозначительно накрыл колено своей медвежьей ладонью.
— Я тебя сейчас может очень сильно удивлю, малыш, — качнул он головой, наклоняясь ко мне так близко, что дыхание заставляя волосы на голове шевелиться, — но я ЕДИНСТВЕННЫЙ, кого это должно касаться!
— Чего это вдруг? — фыркнула, хмуро глядя под ноги.
Еще с детства у меня выработался рефлекс: когда приказывают – делай наоборот. Я выросла, а привычки остались прежними. И хоть одна часть меня шептала, мол надо все было рассказать мужчине сразу, а другая не хотела этого делать. Ведь неделя вдалеке могла отдалить нас с Димой. Гладишь, и влюблённость пройдет. Если повезет, совсем его забуду… Возможно, так только на пользу обоим пойдет?
— «ЧЕГО ЭТО ВДРУГ?!» — кривляя меня, зарычал тот, — Еб твою мать, блядь, Маша! — тяжело дыша, он с размаху долбанул кулаком по рулю, и я вздрогнула, подняв на него взгляд. Мужчина был не просто в бешенстве, он был еще в полной растерянности, от которой щемило сердце. Каждое его последующее слово заставляя меня трястись все больше и больше, потому исходило откуда-то из самой его души: — Потому что ты нужна мне! Потому что не могу без тебя! Потому что я переживаю за тебя! Потому я хочу быть рядом и заботиться, нах, о тебе! Всегда. Каждую секунду. Каждый час гребанного дня!!... Я могу продолжать так еще долго. Надо? НАДО, МАШ??
Мои глаза стали влажными, а внутри поселился дикий стыд.
— Прости, Димочка, — голос дрожал, как и конечности. Но я нашла в себе мужества накрыть его красную щеку пальцами и погладить бороду. Он откинул голову на подушку и устало прикрыл глаза. Или блаженно? — Прости, правда… Я не думала, что тебе это важно. Ну, спим мы и спим… Ты такой хороший, зачем я тебе нужна?
— «Спим мы и спим»… Охренеть, блядь… — как-то грустно рассмеялся он, качнув головой в бок. Потом посмотрел на меня резко, в самую душу. У меня даже дыхание перехватило, будто кто-то за горло схватил: — Маш, ты серьезно думаешь, что я стал бы так заморачиваться ради какого-то секса? Вот правда? Ты сама в это веришь??
— Я… — щеки стали пылать, как будто прислонилась к батарее. Волосы на голове стали дыбом, сердце затрепетало. — То есть, ты…
— Я хочу жить с тобой, Машунь. Проводить с тобой вечера и засыпать вместе. — он говорил это так, будто ругает меня, но на губах моих появилась идиотская улыбка, которую так и хотелось прикрыть ладонью. — Так что скажи мне, уж соизволь, куда ты опять намылилась??
Хлюпнув носом, я едва слышно прошептала:
— К родителям. Они меня всегда в этих датах дома ждут. Каждый год.
— «Всегда в этих датах»? — переспросил Дима удивленно. — А разве вы с Валерой в прошлом году на все каникулы в Карпаты не летали? А на позапрошлых, когда только сошлись, в Венецию?
Я негативно замотала головой, удивленно пробормотав:
— Я там даже никогда не была… С чего бы вдруг?
— Интересно девки пляшут… — хмыкнул мужчина, словно что-то себе подмечая на подкорку, а потом ожил. Он подхватил мою руку, лежащую у него на лице, и нежно поцеловал каждый палец по очереди. Было в этом простом жесте столько чувств, что я снова чуть не разрыдалась. — Золотце, давай я с тобой поеду, а? Целая неделя!.. Это же сдуреть тут без тебя можно.
— А работать кто будет, а? — удивилась я, недовольно качая головой. — Ведмежонок, я этого очень хочу…
— МАША-А-А-А! — застонал тот в голос, но я таки продолжила, как ни в чем не бывало:
— …Но это родители ведь. Как ты себе это представляешь? Я ведь им говорила, что с Валерой Новый Год справлять буду, а приезжаю в гости с… его папой. Прости конечно, но если кто с инсультом не сляжет, так с инфарктом увезут. Нет, моей бабушке ты понравишься, я уверенна. Но вот все остальные…
Подняв голову к потолку, Дима безмолвно что-то попросил. Видимо, терпения.
— Ладно, как скажешь, — скрепя зубами, процедил тот, — Поехали тогда, горе мое луковое. Что с тобой поделаешь? Видимо, ты мне досталась за все грехи… Только когда, спрашивается, я так успел нагрешить?
— К-куда? — я и интересом проследила, как мужчина снова завел машину.
— Раз уезжаешь, то тогда свидание наше еще не закончилось, Машунь, — притормозив на светофоре, он повернулся ко мне и весело подмигнул. Перед глазами все потемнело, а в животе бабочки едва живот не вспороли. — А только начинается.
Мужчина привез меня в торговый центр «Оушен Плаза Воулд», в котором ранее я никогда не была. Потому что цены в нем вообще не студенческие. Я даже сомневалась, что среднестатистический житель столицы мог себе позволить досуг или шоппинг в подобном месте. Даже чайку попить в кафетерии – почку надо в ломбард заложить.
Но настоящий шок настал, когда оказалось, что все это добро принадлежит Диме. Огромный семиэтажный комплекс в форме драгоценного камня!
— Знаешь, — присвистнула я, — а ты завидный жених. Как тебя еще никто в ЗАГС не затащил, а?
В тот момент, я даже от части простила Виктора Семенова с его идиотской проверкой. Страшно представить, какое количество ушлых дам пыталось пристроиться к кормушке моего дракона! Только вот было в этом нечто вселенски несправедливое и даже печальное… Ведь Дима был самым невероятным мужчиной из всех, что я когда-либо встречала. Добрым, заботливым, настоящим мужчиной! Глядя на него, я с трудом представляла, как смогу влюбиться в кого-то другого. Тем более, в своего ровесника. Все другие рядом с ним казались пустыми, глупыми, не настоящими…
— Идем, — отмахнулся от моего вопроса тот, — Опоздаем.
Он привел меня в самое настоящее кино! И даже попкорн купил с напитками. Все по госту. Правда, кинотеатр был необычный, а с широкими кожаными мягкими сидениями и большим столиком перед нами. А еще мы были единственными зрителями.
Это была какая-то новинка про супергероя и его подвиги, но почему-то взгляд от экрана то и дело перемещался на другого героя. Более реального.
Почему я раньше не замечала, какой красивый Дмитрий Петрович? У него был правильный аристократический профиль, немного выдвинутый вперед подбородок; губы пухлые, во время редких улыбок на щеках появлялись несколько морщин. Острые скулы и впалые щеки делила его более мужественным, как и соболиные густые брови. И даже борода его не старила, а делала более современным и привлекательным. Когда он смотрел на меня, то будто заглядывал своими широко распахнутыми карими глазами в самое сердце. Эти самые глаза могли передавать такой спектр эмоций, на который были не способны многие люди.
