— Не вздумай, — как-то уж слишком занервничал он, — Тут тяжелое все. Не хочу теперь лишний раз провоцировать Дмитрия Петровича.
— Брось, — отмахнулась, — а где-то сам виновник торжества? Думала, с тобой приедет…
Игнат замер, ничего не ответил. Я бросила на него краткий взгляд: мужчина явно пытался придумать что-то на ходу. Глаза бегали из стороны в сторону, лоб вспотел.
— Говори честно! — как можно спокойнее поторопила, хотя внутри зародилась ничем не подкрепленная тревога. — Хватит уже с нас всех вранья.
— Так он же это, — нервно сглотнул и поморщился, — отпустил меня. Сказал, отвези пакеты домой и свободен до после завтра.
— До после завтра? — я так и замерла с пакетами в руках. Сердце в груди забилось быстрее. — А сам, когда приедет не говорил?
— Маш, ну, мне разве кто-то докладывает? Ты у нас девушка или кто? Позвони ему и узнай?! Или в отель этот… Черт, как его… Там что-то про диаманты и лакшери… — Игнат защелкал пальцами в воздухе, будто пытаясь вспомнить, а потом вдруг резко зацепился взглядом за мое выражение лица и застонал: — Бляха-муха, ты не знала? Ааа, мне точно конец! Может сглазил кто? Надо к бабке сходить…
— В каком нахер отеле, Игнат? — процедила сквозь зубы, — Давая-ка проясним? Ты Диму отвез в отель вечером в его день рождения, оставил там. И он тебе сказал, что ты свободен до после завтра, верно?
— Ма-а-аш, — прохрипел он сдавленно, активно собирая оставшиеся пакеты. — У меня рабочий день кончился. Дай пожить спокойно без вас, а? Звони боссу и лично все узнавай! Все. Меня больше нет. Я умер. И пока, слава всевышнему, фигурально!
Из ушей разве что пар не пошел! Потому что полчаса назад я уже пыталась дозвониться до мужчины, но трубку он так и не взял, а сообщение: «Ты скоро?» осталось не отвеченным.
— Стой! — крикнула в след Игнату, который на всех парах уже двинулся к двери дома. Тот испуганно замер, обернулся и я ткнула пальцев в багажник. — Тут еще три пакета какие-то. Продукты, кажется и вещи что ли… Это ты мне оставил? Тяжелые на вид, прямо очень.
— Нет, — измученно выдавил он, будто сам разговор давался ему физически тяжелее, чем нести на себе двести подарков. — Ма-а-аш, это не вам. Это мне в другое место надо завести. Отстань, а? Просто дай мне пожить.
— Какое, блядь, «другое место»?! — хмуро прорычала я, пальцем отодвинув ручку и заглянув внутрь: самый обычный продуктовый набор, разве что не на любой карман. Скорее, на очень даже обеспеченный. — Игнат, кому это ты?..
Мысли оборвались, когда я встретилась взглядом с водителем. Слова застряли где-то в глотке, сказать что-то еще не хватило сил. Все было понятно без слов: он должен был отвезти эти продуты той женщине, что носила под сердцем ребенка Димы.
Судорожно вздохнув, я с интересом принялась рассматривать ноги.
— Если тебе станет легче, — подал голос Игнат, — он к ней сам не ездит. Она мне сама списки пишет.
— Оу… Так это не первый раз. И, видимо, не последний! — удивленно воскликнула, на глазах против воли появились слезы. А ведь это было очевидно: Дима из тех людей, что в случае чего берут полную ответственность за человека. А там считай его кровиночка. Только легче от этого не стало.
— Меня точно уволят, — поставил перед фактом Игнат, разворачиваясь на пятках и быстро направляясь в предбанник. Бросив последний раз взгляд на продукты, я ощутила внутри дикое, испепеляющее жжение. Как водитель мог знать, что Дима не ездит к девушке сам? Почему-то ведь босс отпустил его у отеля?
Не помню, как дошла обратно, ноги занесли внутрь. Распрощавшись, мужчина с радостью ретировался, а я вдруг зашла в пустую гостиную, нарядную и украшенную и вдруг подумала: а это вообще кому-то нужно?
Под просторным домашним платьем, накинутым специально для глаз Игната, на мне красовалось то самое зеленое белье. Было уже давно за полночь, когда я скинула с себя одежду и залезла под одеяло. Дима так и не пришел ночевать.
Мне снился какой-то совершенно прекрасный сон. Обволакивающий, как теплое парное молоко. Что-то мягкое, напоминающее перышко, коснулось моей щеки, нежно ее погладив. Затем медленно спустилось вниз… «Перышек» стало больше, они скользили по рукам, груди, животу, бедрам…
— Какая же ты у меня красавица, Машунь… — голос Димы вторгся в мое сознание, как легкий пьянящий шелест ветра. Затуманенный мозг радостно поплыл по кисельным берегам в дальние дали. Приятная дрожь прокатилась по телу волнами, когда нечто теплое уткнулось мне в живот, обдавая горячим воздухом. — А пахнешь как!.. Умереть не встать…
Мир вокруг запульсировал, когда влажный язык провел дорожку от пупка до самых складок, уверенные пальцы поспешно стянули за собой зеленые трусики.
— Так и знал, что это сшито только для тебя, моя маленькая, — рычащий бас звучал в голове все громче. А мягкий смешок разлился по телу электрическим покалыванием. — Хотя… О чем это я? Тебя хоть в мешок одень, все равно член всегда колом стоит…
Тело будто скользнуло вниз, поддаваясь нетерпеливому напору мужчины. Его пальцы крепко сжали мою попку, пока губы с носом оказались в самом интимном месте. Сосредоточении всего возбуждения, которое сейчас граничило с сумасшествием.
— Ммм… — теперь голос его походил на утробное рычание довольного зверя, — Сладкая… Как мед! Так бы и съел тебя. Всю. Целиком.
Шершавый язык безумно скользил по всей длине складок, будто тело мое было ничем иным, как сосательной конфетой. И мужчине не собирался пропустить и миллиметра. Ощущения становилось все острее с каждым касанием, с каждым его довольным стоном, с каждым нетерпеливым прорезыванием.
Широко распахнув глаза и поднявшись спиной на постели, я сдавленно застонала, тяжело дыша. В голове творилась полная неразбериха, в комнате было кромешная темнота. Все еще пребывая в своем сне, я не могла понять: реален ли мужчина, у меня между ног? Или это все еще сон?
— Д-дима? — сорвалось с губ, пока тело содрогалось от оргазма.
— Вот так, девочка моя, — шептал он, не позволяя мне уйти от его языка, крепко вжимая бедра в свои губы, слизывая мое возбуждение. — Кончай, моя хорошая… Да, молодец… Мой самый лучший десерт… Самый желанный подарок…
Дима не останавливался, прикосновения его становились все более мучительными, за гранью терпения. Клитор пульсировал, лоно сокращалось. Откинувшись на спинку кровати, я попыталась сбросить с себя Диму, но для него это стало самым настоящим вызовом.
— Расслабься, — шепнул он, прерываясь лишь на крохотное мгновение, в которое я даже не успела отдышаться. — Ты сможешь… Кончи для меня еще раз, Машунь… Хочу услышать эту песенку… Хочу снова чувствовать тебя…
Его слова были такими же пьянящими, ровно, как и сам Дима. Он шептал их снова, отвлекая от болезненного напряжения мышц. Мягкий, бархатный голос… С нотками одержимости, власти и желания ударили в голову не хуже бутылки коньяка, и я снова содрогнулась, буквально вставая в мостик на постели.
