— Мы встречались два года, Валера! Два! Я подарила тебе самое ценное в своей жизни – время. И была всего лишь шляпой, пока ты трахал мужиков?? Серьёзно?? Все вокруг… Каждое слово… ВСЕ БЫЛО ОБМАНОМ! Господи, ты не должен был меня любит! Легкой влюблённости было вполне достаточно! Но ты ведь даже не уважал меня… — жуткое осознание ударило по голове молотком. — Черт, я ведь могла все это время быть с мужчиной, которой предназначен мне судьбой! Которого люблю! Ты чудовище, Валера… Самый страшный человек, из всех, что я когда-либо встречала…
— Это была девушка, Маша. Ты ошиблась, — суетливо перебил меня парень, в его хриплом баритоне сквозил явный страх разоблачения. Только совершенно никакого раскаянья. Это убивало меня. Резало живьем на мелкие ошметки! Врезались экспансивной пулей в самое сердце! — Да и вообще… За что тебя уважать? Ты никто. Мелкая сошка. Единственное твое достоинство – приличный внешний вид. Так радуйся, что эти два года я тратил свое бесценное время на такую, как ты. Жалкую. Глупую. Идиотку.
Моя рука сама замахнулась, отвесив ему пощечину, только парень и бровь не повел, лишь погладив ушибленное место.
— И, все же, тебе удалось подосрать мне жизнь. Папка как узнал, что на Новый Год случилось, Лондон свернул, бабки забрал. Я за тобой бегал, как пес бродячий. Даже трахнуть был готов, если это вдруг поможет вернуть все на круги своя… Только я не знал, что ты такой ушлой блядью окажешься и на член ему прыгнешь. Недооценил, признаю. — каждое слово парня было пропитано такой лютой ненавистью, что по коже поползли мурашки. Я сделала шаг назад, глянув в проход. Игната все еще не было, а разъярённый вид Валеры меня начинал пугать не на шутку. — Только ты не обольщайся, Маш. Я не знаю ни одну бабу, которой бы папка не засадил. Вот не знаю! Да он блядь всех нахуй перетрахал! И если тебя не смущает, что от него какая-то крутая телка беременна, то открою тебе страшную тайну – папка женат.
Я нервно вобрала кислород, выдавая Валере свой ужас. Он радостно улыбнулся, делая шаг в мою сторону:
— А ты че думала, овца, что он на тебе женится? Мда… Человека можно вывести из села, а село из человека никогда. Что с тебя возьмешь кроме сиськи с жопой?
— Не понимаю, — прошептала скорее для себя, чем для парня. — как у такого прекрасного мужчины мог родиться такой придурок?
— Я-то придурок?? — зарычал Валеры, впечатав кулак в стену позади меня. — Маш, ты слышишь меня? Алло?? Мой папа с мамой не расходились. Они вместе! Да, у них странные отношения. Она живет в Германии. Но раз в год он стабильно летает к ней и устраивает траходром. Например, как сейчас. Она как раз владеет клиникой, где анализы высоклассные делают. Тестят там ребеночка папочки на предмет отцовства.
— Ты… Ты все врешь, — от мигрени сдавило виски, мышцы свело от напряжения. Холодный пут чередовался с неприятными мурашками, теплая одежда прилипла к взмокшему телу. — Зачем тебе все это, понять не могу.
— Помочь тебе хочу, дуре, вовремя осознать ошибку и сбежать, — вдруг елейно заговорил он, заматывая прядь моих волос на свой палец. — Таким, как я не просто, Маш. Меня никто никогда не примет, даже отец. Всю жизнь придется жить не своей жизнью и притворяться. Это та еще участь. Тебе, твоим маленьким мозгом, не понять настоящих проблем.
— Мне что, тебе посочувствовать?? — ошарашенно прошептала, отталкивая руку Валеры и делая шаг в сторону лестницы, пока она была открыта. — Валера, очнись! Проблема не в том, что ты гей. Проблема в том, что ты пидарас. Лучше бы ты мужиков открыто трахал, чем мой мозг эти два года.
Я уже наступила ногой на ступеньку, как цепкие руки сжали мои волосы, дернув на себя.
— А ну-ка стоять!
— Валера, — зашипев сквозь зубы, я постаралась оттолкнуть его и вырваться – ничего. — ты будешь потом жалеть об этом. Откинь сейчас эмоции. Неужели ты не испытываешь ко мне никаких дружеских чувств? Должно же быть хоть что-то…
— Ответ на твой вопрос – нет, не испытываю. И… Я буду жалеть, — пообещал он вполне уверенно, — если сейчас ничего не сделаю.
Я не понимала, о чем он говорит, но мне совершенно не нравилось, как уверенно парень движется к огромному панорамному окну. Которое, к слову, открывалось. Как тянется к ручке…
— Не обессудь, — без капли раскаянья, шепнул он, выглядывая с третьего этажа вниз. А там огромный сад и уйма маленьких острых колышек. Даже если со своего роста упадешь на них – травматологией не отделаешься. — Но пора бы уже СВОЮ жизнь вернуть в СВОИ руки. Чего-то этот год у меня по одному месту пошел…
Ничего не было ясно. Я просто отказывалась верить в свои худшие опасения! Как вдруг Валера просто повалился на пол бездыханным телом. Я обернулась и увидела Игната и перепуганную Марину.
— Боже, — взвизгнула девушка. Подбежав на трясущихся ногах, она крепко обняла меня и с ненавистью посмотрела на Игната: — Во что ты ее втянул?
— Маш, прости… — растерянно пробормотал мужчина, — Я ведь не знал… Думал… Хотел ведь, как лучше…
Прервав поток его невнятных объяснений, я вытянула руку вперед и холодно отрезала:
— Все, достаточно! Я хочу домой. — и тут на глаза мне попались часы, подаренные Димой. Именно те, которые ему мои передвижения отправляли. Работающие, заряженные. Застонав в голос, я прикрыла глаза рукой. — Только этого еще не хватало… Игнат, где твой телефон?
— В машине, а что? — настороженно спросил он, ощупывая пульс Валеры.
— Я свой дома оставила… Дима четвертует нас всех. Небось, уже по десять раз каждому позвонил… Будем в одном отряде маршировать. Кто-то из вас гимн знает? Я вот лично только советского союза выучила благодаря бабуле. Только вряд ли это где-то зачтется. — на душе было до одури горько после общения с Валерой. Поселилась странная, въедливая печаль. Как пятно кофе на любимой блузке. Смахнув влажные волосы со лба, я строго посмотрела на Игната. — Значит, так. Я не буду рассказывать Диме про Валеру и окно. Но! Это последний раз, когда я тебя вижу, Игнат. — бросив краткий взгляд на Марину, я увидела ее согласную облегченную улыбку. — Она права. Ты втянул меня в неприятности. Я не хочу тебя видеть. И я не хочу твоих извинений. Просто отвези меня домой.
Обратно мы ехали в гробовой тишине. Игнат затащил Валеру на переднее сидение, а мы с Мариной устроились сзади. Никто даже слова не проронил. Водитель еще не успел приглушить двигатель, как мы с подругой выскочили едва ли не на ходу. Не успели дверь открыть входную, как Игнат вслед прокричал:
— Стойте!
Мы с Мариной испуганно улыбнулись, а этот придурок улыбается!
— Марин, — шмыгнув носом, подмигнул тот, — может ты мне телефончик свой оставишь?
— Записывай, рыбонька, — елейно пробормотала девушка, невинно моргая. Зарылась в кармане пуховика, Игнат заметно воспылал духом. Только вот достала она не сотовый, а средний палец. — Так понятно? Еще раз увижу рядом с Машкой, и твой злобный босс Дмитрий Петрович будет в сладких снах сниться.
Кажется, Игнат сказал что-то еще, но я не стала слушать и быстро побежала в комнату. Марина не отставала. Усевшись каждый на свою постель, мы глядели друг на друга, тяжело дыша.
