— Наверное, — первой заговорила Марина, — после такой ночи становятся сестрами по крови?
— Только если ты мне парочку свой тайн расскажешь, — попыталась пошутить я, — А то ты слишком много обо мне знаешь, а я о тебе ничего.
— Тогда, — развела руками она, — обойдемся пока без родственных связей… — девушка сделалась серьезной, между ее бровей залегла глубокая морщина, — Марусь, но я ничего никому не расскажу. Будь уверенна.
Я кратко кивнула, потому что не сомневалась в этом. Как бы не хотелось этого делать, но я таки с тяжелым сердцем взяла в руки сотовый. А он, ублюдство такое, кипяченый! Перевернула и жить перехотелось.
— Бля-я-ядь…
— Что? — ужаснулась Марина, которую уже каждый шорок пугал. — Больше мы никуда не поедем! Игнат этот – придурок чистой воды… Меня теперь от одного его вида тошнит. Прямо идеальная пара нашей Лерке!
— А и не надо, — нервно сглотнула, переворачивай ей телефон экраном к лицу. — А там сто пропущенных и двести сообщений. И это я еще в меньшую сторону округлила. — Видала? Хана мне... У тебя знакомых случайно на севере нет? Перекантоваться на годик-второй.
— Так позвони ему, — предложила подруга и я гордо вздернула подбородок, складывая руки на груди:
— Обойдется! Валерка мне столько гадостей рассказал про Диму, что я на него теперь обижена.
Марина выглядела так, будто ни единому слову не поверила и пришлось стыдливо признаться:
— Я боюсь. Он меня прибьет, Марин.
— Во-первых, — деловито заключила она, — Валерка, как выяснилось – редкостный мудак. И его слова надо делить на двое. А то и на трое! А, во-вторых, Дима твой в Германии… Перебеситься пару дней, остынет. Там ты с ним спокойно поговоришь, все выяснишь… Возможно, обижаться даже не за что!
— Да, — согласно закивала, больше на нервной почве. Телефон снова зазвонил, у меня прямо сердце в пятки упало. Отложив его в сторону, выключила звук и легка на кровать. Прямо в верхней одежде. Ночка выдалась еще та. — Будем считать, что все слова Валерки – ложь. Чего сейчас кипятиться? Потом все лично и узнаю. Угу-угу…
— Верно, — оптимистично согласилась подруга, явно прибывая в той же степени нервного возбуждения, что и я. — Глядишь, пару деньков трубку брать не будешь и он соскучиться, все забудет сам… Он же видит по часам, что ты дома уже? Во-о-от. Небось, уже успокоился.
Я собралась было ответить положительно, как вдруг посмотрела на монитор – сел. Сел, твою на лево!!
— Бля-я-я… — на глазах прямо слезы появились от отчаянья. Быстро вскочила с кровати, поставила всю технику на зарядку, потому как телефон тоже сдался под напором одного очень упертого Варвара. Выдохнула, скинула шубу, потому вспрела вся. — Все. Теперь точно спать!
Марина собиралась что-то сказать, как тут же одернула саму себя. За дверью, в гробовой тиши послышались громогласные шаги, приближающиеся к двери со скоростью света… Как в фильме ужасов. Все стало понятно сразу, без слов. Я посмотрела на Марину с мольбой, а та резко подпрыгнула на месте, как заведенный зайчик. Собрала самое необходимое и бочком-бочком к двери.
— Марусь! Я тебя, конечно, очень люблю, — принялась оправдываться она, натягивая сапоги, — Но переночую-ка я у Людки на три этажа выше. У нее одиночная комната… Но… Ничего, подвинется!
Не давая мне даже возможности ее переубедить, быстро распахнула дверь. Тут же застопорилась об преграду. Я не видела, какую, спрятавшись в другом углу, но чувствовала каждой фиброй души.
— Аааа! То есть… Здрасте, — едва слышно выдала Марина не своим писклявым голосом. — Мне надо… Э… Того-этого…
— Пожалуйста! — рявкнул Дима деланно галантно. Марину пропустил, и она бросилась в бега, оставляя меня волкам на растерзания. Точнее, одному волку. И очень конкретному.
Мужчина зашел в комнату, прикрыл за собой заботливо дверку и даже не забыл замок защелкнуть.
Сердце мое в тот момент биться и перестало. Как в том анекдоте: «А вот и моя остановочка!»
— Ма-а-ша-а, — хриплый бас эхом разлетелся по скромному пространству. Или это у меня глюки уже от страха начались? — Один, два, три, четыре, пять… Я иду искать…
Вжавшись в стеночку, с каким-то детским азартом подумала о том, что стою в темном углу. Найти меня просто так не получиться. Если он, конечно, свет включить не сможет. А включатель у нас за холодильником, без бутылки не найдешь.
Только вот Дима оказался умнее моих безумных мыслей. Залез в карман, достал сотовый, включая фонарик.
Я скромно покашляла в кулак, привлекая к себе нежеланное внимание.
— Напомни мне-ка, — голос предательски осел, тело так к земле и тянуло, — твоя депутатская неприкосновенность в обе стороны действует?
Димо резко повернулся в мой угол. Его соколиный взгляд нашел добычу. «А вас, Штирлиц, попрошу остаться!» - так и кричал вполне себе не добродетельный видок.
— Это сейчас важно? — удивился он, наступая. С каждым шагом все сильнее хотелось кричать. Интересно, бабушки-коменданты мне помогут? Или придут союзнику во спасение?
— Очень! — нервно закивала.
— Ну, смотри, Машунь, — этот странный человек деловито сжал руки в кулак на талии, как на заседании каком-то, — во пример тебе приведу. Если я тебя сейчас грохну – мне ничего не будет. А если ты меня – тебя посадят.
— Печально, — вынуждена была признать я, — Но ты же меня отмажешь?
Димочка застопорился, будто всерьез обдумывая мои слова, пока вдруг саркастично не хмыкнул:
— Во-первых, какой резон мне это делать? Наконец-то ты будешь в одном месте. Не шлятся где попало… Всегда знаю, где тебя найти. Всегда на связи. Всегда дома. Одежда всегда одна, не разоришь меня. Да и какая? Веселенькая. Всегда настроение будет на подъёме… Идеальная девушка! А, во-вторых, как я тебя отмажу, если ты МЕНЯ грохнешь? — в комнате повисла гробовая тишина. Видимо, мы оба искали дыры в своих версиях, пока Дима как не взорвется: — Ты мне зубы тут не заговаривай, женщина! На повестки дня другой вопрос.
Сглотнув тяжелую слюну, по моим ощущения буквально оглушила этим всю комнату.
— Ты прав, Димочка, — нервно согласилась, делая первую попытку прошмыгнуть вслед за Мариной. — Мне на учебу пора. Не хочу опаздывать… Успеваемость, сам понимаешь!
— Стоять! — рявкнул он, вытягивая руку вперед. Я вот прямо об нее и споткнулась. — Какая, нах, учеба? Пол шестого утра!
— Р-рання…
— Я, конечно, старый, но с Альцгеймером благо пока не дружу! И помню, во сколько начинаются пары. У тебя вообще первая сегодня в десять утра.
— Так это, — дышать стало совсем невозможно, прямо до одури, — Пока доеду, пока обувь сменю…
— Мы не в Сургуте, чтобы ты пятнадцать носков и десять курток три часа снимала! — рявкнул он, затем досчитал до десяти, вдыхая и выдыхая медленно. Видимо, практику медитации практиковал. И, все-таки, голос ехидством так и сквозил, скрываясь на приказные нотки и злость: — Я вот вчера вечером сижу и думаю: «Как я соскучился по своей любимой Машеньке! Почему бы мне не вырваться на денек и у не удивить ее с утра пораньше своим визитом?» А ты вот у меня такая, умница и красавица, пошла на опережение с сюрпризом! Ну прямо сокровище, что сказать… С тобой не расслабишься!
