Пока Америка спасала страну от краха, Ленин понял, что настало время для нападок на другого принципиального врага государства – церковь. 23 февраля 1922 года Центральный исполнительный комитет постановил начать массовое изъятие ценностей Русской православной церкви для направления средств на борьбу с голодом. Троцкий провозгласил: “Превратим золото в хлеб!”
[210] Если истинная цель кампании – помощь голодающим или уничтожение церкви – еще вызывала какие-то сомнения, то Ленин сделал ее предельно ясной в совершенно секретном письме членам Политбюро от 19 марта: “Именно теперь и только теперь, когда в голодных местах едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и потому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией, не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления”
[211]. Голодающие крестьяне, по его мнению, вполне могли встать на сторону государства и ополчиться против церкви, но даже если бы этого не произошло, они были слишком слабы, чтобы оказывать сопротивление.
Таковы были расчеты Ленина. Патриарх Тихон назвал эту кампанию “святотатством” и пригрозил отлучить от церкви любого, кто примет в ней участие. В ответ правительство заклеймило Тихона и других священнослужителей, которые решили высказаться, врагами народа. Начались жестокие столкновения между сотрудниками ГПУ и крестьянами, которые защищали местные церкви. К середине мая произошло более 1400 таких стычек. 15 марта в городе Шуя в 320 километрах к северо-востоку от Москвы войска ГПУ применили пулеметы и убили пятерых протестующих. Разозленный готовностью людей сопротивляться, Ленин приказал арестовать и расстрелять несколько десятков человек, чтобы показать людям, что правительство не остановится ни перед чем. “Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше”
[212], – утверждал он.
Кампания продолжалась почти целый год и принесла более 12 тонн золота, серебра, бриллиантов, жемчуга и других драгоценных камней. В апреле состоялся первый в советской истории показательный процесс над ее противниками. Более 1200 представителей духовенства были признаны виновными и казнены. По оценкам, в общей сложности около 8 тысяч человек было казнено или погибло, защищая святые места. Экспроприированные богатства церкви в итоге оказались в Гохране – Государственном хранилище ценностей. Неизвестно, какая именно часть этого золота превратилась в хлеб
[213].
6 февраля в черноморский порт Новороссийск прибыл пароход “Виннебаго” – первое судно с грузом кукурузы, купленной на средства, выделенные конгрессом в декабре 1921 года. Корабль встречали духовой оркестр и ансамбль Красной армии. Местные власти и представители АРА выступили с торжественными речами. Вскоре пароходы стали доставлять грузы в Одессу и балтийские порты – Петроград, Ревель (ныне Таллин), Вентспилс и Лиепаю. Чтобы помочь с коммуникацией и координацией операции ВМС США отправили в регион несколько эсминцев под командованием контр-адмирала Марка Бристоля, верховного комиссара США в Константинополе. Один эсминец всегда стоял в порту Одессы, осуществляя беспроводную связь с лондонским отделением АРА. В то же время ВМС пользовались его положением для наблюдения за советскими радиопереговорами, включая дипломатические. Перехваченные сообщения записывались и отправлялись в Вашингтон. Зная об этом, советское правительство ничего не могло с этим поделать, и потому такую слежку считали небольшой платой за американскую помощь. Тем не менее ГПУ не теряло бдительности. Через несколько недель после прибытия американских судов Иосиф Уншлихт, заместитель Дзержинского, выпустил директиву о необходимости подготовиться к возможной весенней интервенции под руководством АРА, которая планирует высадить войска в черноморских и финляндских портах с приказом двигаться к Петрограду. “Надо лишний раз указать, что… «АРА» – это подлое учреждение”
[214], – отметил он.
Илл. 29. Пароход “Виннеконн” на разгрузке в Одессе. Он привез 22 500 ящиков молока, 3000 тонн муки и 350 тонн сахара из Америки
Гуверу не нравилось, что ВМС злоупотребляют своим положением. Еще в сентябре американский офицер с эсминца “Гилмер” составил подробный отчет об увиденном в Новороссийске, включая сведения о расположении артиллерии и минных заграждений. Он утверждал, что раздобыл у “информанта” план городских укреплений и отправил его в Военно-морское министерство США. Узнав об этом, Гувер приказал немедленно прекратить такую деятельность, поскольку она мешает работе АРА. Он также потребовал, чтобы американские суда покинули черноморские порты, как только необходимость в них отпадет. Планировалось, что суда уйдут осенью
[215].
В Одессу первым пришел пароход “Дипуотер”, который привез 10 234 тонны кукурузы и 40 тысяч метров пиломатериалов. До революции огромные объемы зерна экспортировались из Одессы, когда Украина была житницей Европы. “Дипуотер”, однако, не экспортировал, а импортировал кукурузу, и портовое оборудование оказалось неприменимо к разгрузке таких объемов продовольствия. Поскольку большая часть кукурузы перевозилась без упаковки в трюме, на Украине бросили клич о сборе тары, и перед разгрузкой и перемещением кукурузы в железнодорожные вагоны ее пришлось вручную раскладывать по мешкам.
Илл. 30. Симбирск и железнодорожный мост через Волгу
Несмотря на ослабленное состояние, портовые грузчики работали быстро, чтобы выполнить задачу как можно скорее. Присланные из Америки пиломатериалы были пущены на ремонт вагонов, ведь иначе кукурузу невозможно было отправить в глубь страны, поскольку в военные годы вагоны не ремонтировались и пребывали в ужасном состоянии. После загрузки каждый вагон запирался и дважды опечатывался – печатью АРА и печатью советского правительства. На борт вагона приклеивали большой плакат, обычно с изображением американского судна, везущего зерно в голодающую Россию. АРА хотела, чтобы любой, кто увидит составы, идущие по огромной стране, знал, кто именно оказывает помощь несчастному населению.
