Дзержинский спросил, что случилось, и Хэскелл перечислил ему длинный список проблем, которые возникали при взаимодействии с Эйдуком. На каждую жалобу Эйдук находил оправдание, но на каждое оправдание Хэскелл отвечал предъявлением письма, телеграммы или другого документа, уличающего Эйдука во лжи. Дзержинский рассердился на своего подчиненного. Тоном, которого Хэскелл никогда прежде не слышал, “внушая страх одним взглядом”, Дзержинский сказал: “Товарищ Эйдук, вы все совещание меня обманываете”. Эйдук задрожал, а затем застыл на своем стуле, не в силах произнести ни слова. Поняв, в чем заключается проблема, Дзержинский пообещал Хэскеллу проследить, чтобы составы снова пошли, и вскоре они действительно сдвинулись с места: через две недели худшая фаза кризиса миновала
[267].
Илл. 37. Карл Ландер
Утративший доверие Дзержинского Эйдук в июне был заменен другим сотрудником ГПУ, еще одним латышом Карлом Ландером, давним большевиком и закаленным революционером, который в период Гражданской войны запомнился разнузданным террором в Донской области и на Северном Кавказе, приведшим к расстрелу многих тысяч казаков.
Хэскелл не сомневался, что Дзержинский сумел запустить перевозки только посредством арестов, тюремных заключений и расстрела железнодорожных чиновников. По меркам АРА подобные методы были ужасны, но Хэскелл решил, что в конце концов они того стоили, ведь число спасенных жизней значительно превышало число прерванных. “Мне не важно, какое у него прошлое, – заявил Хэскелл. – В этой стране можно вести дела с Дзержинским – он достигает целей”. В середине апреля благодарный Каменев написал Хэскеллу: “Правительство и российский народ никогда не забудут предложенную великодушную помощь
<…> и особенно потому, что страна не в состоянии справиться с национальным бедствием, ослабленная Мировой и Гражданской войной”
[268].
Сотрудники казанского отделения спешили разослать кукурузу по деревням. Всего за десять дней они сумели упаковать и передать 145 795 пайков в руки 7300 человек, которые приехали в город на запряженных лошадьми санях, чтобы отвезти продовольствие в свои деревни. Еще 12 тысяч человек понесли кукурузу домой на руках. Но по пути возникали проблемы. Так, в Спасске подготовили 3250 саней для отправки в Казань, но добрались до города лишь по, потому что низины затопила талая вода. Более десятка крестьян утонули, пытаясь переправиться через разлившиеся реки на своем пути.
Генри Вольф встретил первую кукурузу в Мелекессе 19 апреля. Новости распространялись быстро, и вскоре голодающие крестьяне стали стекаться в село. Люди – русские, татары, калмыки и мордва – терпеливо ждали, пока местная мельница, работавшая день и ночь, перемолет кукурузу. На следующее утро дороги наводнили запряженные лошадьми повозки, которые аккуратно загружались в порядке очереди, и при этом не было ни спешки, ни паники. Вольф обратил внимание, что люди держат свои мешки “как матери младенцев <…> Ни один скупец не берег свое золото с большим тщанием, чем эти истощенные крестьяне – свою муку”
[269]. Некоторые из них пешком пришли из деревень, преодолев немало километров. Они забрасывали мешки на спину – маленькие несли дети и старики, большие брали крепкие мужчины – и пешком отправлялись домой.
23 апреля председатель местного комитета из деревни Новая Майна лично посетил Вольфа, чтобы поблагодарить его за кукурузу, которая спасла жизнь 15 тысячам человек в его волости. “Когда повозки показались на горизонте, все, кто еще мог ходить, вышли им навстречу, – сказал он Вольфу. – Люди, которые от голода ослабели настолько, что уже не могли ходить, волочились вслед за остальными. Люди вставали на колени, крестились и благодарили Бога и Америку за спасение из могилы. Многие плакали”
[270]. Прежде чем уйти, он протянул Вольфу листок с написанным им стихотворением:
АМЕРИКАНСКОМУ НАРОДУ
Великая Страна, великий Народ…
Вольфа очень тронула его благодарность. Он написал:
Невозможно переоценить важность прибытия кукурузы. Ситуация в этом уезде была неописуемо ужасной. Каннибализм стал обычным делом. Люди приводили детей в Мелекесс и бросали. Я лично видел, как люди едят лошадиный навоз и другие кошмарные вещи. Недавно в деревне Моисеевка за день умерло тридцать человек. Без помощи извне сельские регионы вымерли бы полностью. Прибытие кукурузы все изменило. По всему уезду люди снова, по прошествии многих месяцев, питаются хорошей едой. Печаль и смерть в уезде сменились жизнью и счастьем
[271].
Той весной русские встретили американскую кукурузу с огромной благодарностью. “Вы спасли наших детей из глубокой бездны и открыли им глаза, – писали крестьяне татарской деревни. – Да здравствует американское правительство и АРА!”
[272] Письмо прислали и крестьяне деревни Матюшкино: “Американская помощь для нас как манна небесная! <…> Оказанная американцами помощь никогда не будет забыта, и деды из поколения в поколение будут рассказывать внукам об их великих делах”
[273].
Илл. 38. Дети стоят на коленях, выражая благодарность за прибытие американской кукурузы в село Васильевка Самарской губернии 10 апреля 1922 года
Значительную часть кукурузы в деревнях получили к Пасхе, а потому американскую помощь связали с праздником Воскресения Христова. Церковные колокола в тот год звонили, возвещая не одно, а целых два чуда, ведь именно чудом многие считали неожиданное появление еды после долгих лет голодной жизни. Русские часто называли сотрудников АРА “посланниками небес”. И сквозь призму христианской веры на появление еды смотрели не только крестьяне, воспитанные в традиционной православной культуре: в Петрограде прославленный художник Александр Бенуа в разговоре с сотрудником АРА отметил, что американская продовольственная посылка “представлялась [ему] как дар Божий”
[274]. Впоследствии сотрудники АРА вспоминали, что русские останавливали их на улице, чтобы в благодарность поклониться им в ноги. Однажды несколько стариков прорвались в комнату к Вольфу в разгар ужина, упали на колени и принялись креститься, не сдерживая слез. Они сказали Вольфу, что почитают представителя АРА, поскольку у него единственного была возможность их спасти. Америка приобрела ореол святой земли. Возле Саратова группа беженцев окружила одного гуманитарного работника, чтобы узнать, как попасть в Америку. Этот вопрос задавали многим сотрудникам АРА.
