Илл. 43. Сотрудники АРА в Симбирске играют в бейсбол за своим домом. Слева видно русского, который наблюдает за странной игрой, стоя за забором
Не стоит также забывать о Георгине. 7 июня Чайлдс получил от Хэскелла разрешение взять отпуск и отправиться в Петроград. Он написал Георгине, что едет к ней, и сказал, что собирается преподнести ей сюрприз. Чайлдс решил никому не рассказывать о своем желании сделать ей предложение. Хотя он уже сообщил о своих планах матери, теперь он снова написал ей и взял с нее слово не рассказывать знакомым о прошлом Георгины. Он заверил ее, что женится на Георгине, несмотря на ее аристократическое происхождение. Сказав матери, что никто из них не склонен к снобизму, он велел при любых вопросах о его взглядах повторять его слова:
“Я остаюсь СОЦИАЛИСТОМ”
[307]. Если же кому-то это не понравится, “им придется с этим смириться”
[308].
Его поезд прибыл в Петроград утром 13 июня, и Чайдлс отправился прямиком в отделение АРА, к Георгине. Ее начальник Хершел Уокер отпустил ее после обеда, и они с Чайлдсом пошли в местный парк, где Чайлдс попросил Георгину стать его женой. Она была потрясена. Девушка сказала, что не ожидала предложения, ведь они едва знали друг друга, а затем отметила, что первым делом им следует поговорить с ее матерью. Матильду предложение Чайлдса удивило еще сильнее. Он весь вечер убеждал их в искренности своих намерений и здравости ума. После ужина он ушел и сказал, что вернется на следующий день, чтобы услышать ответ Георгины.
Когда он пришел к ним на следующее утро, Матильда все еще считала, что Чайлдс слишком спешит, но Георгина переменила мнение. После долгого спора Матильда сдалась. Чайлдс заверил ее, что после свадьбы, когда его работа в АРА будет закончена, он поможет им с Георгиной уехать из России. Не стоит сомневаться, что это обещание повлияло на решение Матильды.
Посетив революционный суд, чтобы оформить документы, Чайлдс и Георгина поженились на скромной церемонии 16 июня. Тем вечером дочь и мать проводили Чайлдса на вокзал. Он дал слово вернуться в августе и устроить настоящую свадьбу в Исаакиевском соборе. Он также намеревался сделать все возможное, чтобы добиться перевода жены в Казань. В поезде Чайлдс написал домой: “Дорогая мама, я не могу передать, как я счастлив”
[309]. Судя по всему, мать Чайлдса не сообщила новость его отцу, который не одобрил союза, и тот узнал о свадьбе только 28 июня, прочитав объявление в The New York Times. С тех пор он не прислал сыну ни единого письма.
Глава 15
“АРА!”
Летом 1922 года слава АРА достигла пика. По словам одного американца, АРА стала “самой популярной организацией Советской России”. Доктор Бабаев, работавший в АРА в Одессе, отметил, что “слово «американец» приобрело обаяние и вес среди всех классов населения <…> Американскую администрацию помощи будут помнить долго”. Писатель Корней Чуковский вспоминал:
Вскоре в детском языке возникло новое слово “американиться”, что означает наесться от пуза, досыта. Возвращаясь домой, дети пыхтели: “Американцы накормили меня сегодня досыта”. Если они хорошо приготовили уроки, они говорили: мы выучили урок по-американски. Один мальчишка, восхищаясь мускулатурой своего приятеля, называет ее “настоящей, американской” <…> Удивительно ли, что голодные отцы завидовали быстро поправлявшимся детям. Мы стали пролетариями, а наши потомки превращались в буржуа, которые возвращались домой и хвастались: “Вы жуете огурцы и картошку, а нам сегодня давали горячие макароны и какао!”
[310]
Завидев американцев на улице, русские дети кричали: “Ара!” Вместо того чтобы произносить аббревиатуру по буквам, они делали из нее целое слово из двух слогов на манер возгласа “ура”. Стали появляться неологизмы, которые свидетельствовали о культурном влиянии американцев. Сотрудников АРА называли “аровцами” или “арцами”. АРА упоминалась в театральных постановках и сочинениях таких писателей, как Владимир Маяковский, Велимир Хлебников и Михаил Булгаков. О продуктах АРА даже слагали стихи:
Говорят, в Америке
Ни во что не веруют.
Молоко они не доят,
А в жестянках делают.
Не хочу я чаю пить,
Надоел он, право,
Буду мистера любить,
Очарование Америкой отражало размах деятельности АРА в Советской России. Американцы теперь не только снабжали страну продовольствием, но и работали на многих других фронтах.
В июле АРА занималась организацией масштабной кампании по вакцинации против холеры, тифа и оспы. В программу предполагалось включить всех детей и взрослых, получающих американское продовольствие, а также любого, кто пожелает сделать прививку. Вакцины готовились в Институте Пастера в Париже и еженедельно отправлялись с курьером в Москву, а оттуда распределялись по округам. К середине лета АРА заказала 7 миллионов доз, и половину из них уже доставили в Россию.
Илл. 44. АРА прививает петроградских детей от холеры и тифа
Кампания сразу стала такой популярной, что американцы решили привить французскими вакцинами как можно больше людей. Чтобы местные врачи выезжали из городов в зоны голода, где вакцинация требовалась особенно остро, АРА предлагала им хорошие пайки, и эта стимулирующая мера доказала свою эффективность. Когда летом в Поволжье вспыхнула малярия, АРА поставила 120 тысяч доз хинина для подкожной инъекции, а также 500 тысяч таблеток хинина и 135 килограммов порошкового вещества. К концу года АРА импортировала 91 миллион доз дифтерийного антитоксина, 8 миллионов доз столбнячного антитоксина и 4,5 миллиона доз вакцины от оспы.
В стране по-прежнему не хватало основных медицинских принадлежностей. Доктор Марк Годфри, работающий в Симбирске, отметил, что в одном из городов округа уже четыре года не видели марли. Его ассистенту пришлось пройти 50 километров, чтобы принести марлю из амбулатории Годфри. Перед уходом он сказал доктору, что будет сторониться главной дороги и срезать путь по лесам, чтобы у него не украли такое богатство на обратном пути.
