– Извините, не расслышала вас. – Мой голос прозвучал как-то неестественно высоко, поэтому я откашлялась.
– Я говорю, не рано ли тебе курить, девочка? Тебе сколько лет? – голос мужчины был низким с волнующей хрипотцой.
Я подняла на него глаза и отметила легкую усмешку на его тонких губах. Он как-то косо скривил их, и непонятно было, что это значит — издевку, веселье или агрессию.
– Мне есть восемнадцать, – пробурчала я. Как же все достали сегодня моим возрастом! Декан с его покровительственными вопросами, продавец сигарет, а теперь еще и этот тип. – Я, вообще-то, преподаю в этом университете, — зачем-то добавила я и, сказав это, сразу поняла, как по-детски это прозвучало. Будто я кичусь своей должностью.
– Серьезно? – Он поднял брови в притворном изумлении. – Крутая у тебя, должно быть, работа! Важная! – Он затянулся сигаретой. – А почему тогда выглядишь как мелкая школьница?
Я смутилась и потупила взгляд. Спорить было бесполезно, особенно сегодня, когда моя одежда не отличалась элегантностью.
– Смешно представить, как ты там пищишь своим студентам, стоя у доски в большой аудитории. Наверное, никто с задних парт и разобрать не может твоей болтовни. – Он расплылся в улыбке, как будто сделал мне комплимент. Я заметила, что в уголках его глаз появлялась легкая паутинка морщинок, когда он улыбался.
Мужчина был явно старше, чем обычные студенты, но на преподавателя он был тоже непохож. Интересно, что он тут забыл?
Я делала вид, что его тут нет, продолжая разглядывать ногти, и только дурацкий румянец выдавал мои чувства.
– Я вообще считаю, что ошибкой человечества было допустить женщин к наукам, а тем более разрешить им преподавать, – небрежно продолжал мой новый знакомый. – От этого все демографические проблемы, упадок в Европе, который скоро придет и к нам. – Он смачно плюнул на землю.
Выкинув окурок под ноги, мужчина продолжил:
– Как там говорят? «Лучшее для женщины – быть босой, беременной и на кухне»? Хотя лично мне больше нравится вариант, если она босая и в моей постели. – Сказав это, незнакомец пошло подмигнул мне, будто намекал на более интимное продолжение нашего знакомства.
Меня прямо захлестнуло негодование. Я сжала кулаки, поднялась и бросила в него недокуренной сигаретой.
– Знаешь, что мне было бы интересно? – гневно сказала я. – Посмотреть, что такой неотесанный мужлан, как ты, говорил бы, стоя за кафедрой в аудитории! Уверена, ты настолько тупой, что и двух слов связать не сможешь! Чертов сексист!
Я круто развернулась, успев заметить, как его губы сжимаются в тонкую линию, а брови стремительно сдвигаются к переносице.
Не дожидаясь, пока он опомнится, я бросилась ко входу в соседний корпус университета, весьма довольная собой. Я улыбалась про себя, пока обдумывала свои слова. Этот идиот, с его рваными джинсами и татухами, вряд ли обладал хотя бы подобием интеллекта!
Я шла по коридорам, мысленно продолжая нашу перепалку. Пока я придумывала еще сто и один способ унизить высокомерного засранца, мне навстречу хлынул поток студентов.
Они взволнованно и с энтузиазмом обсуждали что-то. Девушки хихикали и игриво бросали взгляды то в одну, то в другую сторону, как будто высматривали кого-то в толпе. Наверное, мероприятие какое-то? Я увидела знакомую преподавательницу с кафедры русской филологии.
– Анна Павловна, добрый день! Что тут у вас творится? – Я оглядела коридор и человек сто студентов, толпившихся около входа в актовый зал. Большинство из них были хихикающие девушки, весело толкавшие друг друга в бок.
– Кира, добрый день! У нас тут помешательство! – улыбнулась преподаватель. – Сегодня в нашем университете дает лекцию популярный писатель Кирилл Миронов. Знаете такого?
– Анна Павловна, я не особенно увлекаюсь современной прозой. – Я озадаченно почесала висок. – Не думала, что наши студенты так хорошо разбираются в современных русских авторах. Почему такой ажиотаж? – Я окинула взглядом коридор.
– Ах, Кирочка, я думаю, что любовь к литературе тут не на первом месте! – Анна Павловна вздохнула. – Дело в том, что этот писатель достаточно популярен в светской тусовке. Он эксцентричен и даже эпатажен. Привлекает внимание к своей персоне всеми возможными способами, что, конечно же, положительно сказывается на продажах его книг. Если у вас есть время, можете пойти со мной, послушать кумира молодежи. У меня лишний билет в первом ряду.
Я посмотрела на часы. Оставалось еще чуть больше часа свободного времени.
– С удовольствием, Анна Павловна, составлю вам компанию, – сказала я с улыбкой. Ну что ж, оценю современное искусство.
Мы зашли в зал, уже битком набитый людьми. Это был просторный актовый зал, недавно отремонтированный. Его использовали для различных массовых мероприятий.
Я проследовала за своей знакомой к нашим местам в первом ряду. Погас свет, и шепот сотен голосов стих.
Я думала о том, каким образом этому модному писателю удалось собрать тут столько людей. Он не известный актер, не певец, не телеведущий. Почему стольким молодым девушкам не терпится на него посмотреть?
Я начала немного переживать, что мое место было на первом ряду. Ведь прямо во время его лекции мне придется уйти, так как нужно встретиться с этим Преображенским, поставить ему оценку и забыть уже об этой неловкой ситуации.
Погруженная в свои мысли, я перевела взгляд на сцену и увидела мужчину, выходящего под бурные аплодисменты. Внутри все похолодело, а сердце забилось так отчаянно, будто я пробежала марафон, в тот момент, когда я разглядела уже знакомые рваные джинсы, небрежную футболку и руки в татуировках. Это был он, сексист из курилки.
Глава 4. КИРИЛЛ.
Последнее время все чаще думаю о нерациональности своей жизни. Конечно, какая может быть последовательность и рациональность в моем творчестве, когда оно, являясь единственным смыслом моей жизни, схватило меня за самое горло, причем так крепко, что порой не вздохнуть?
Оно диктует мне, как я должен поступать, вынуждая на отчаянные действия.
Периодически так хочется вырваться из этого яростного захвата и вздохнуть полной грудью, взять под контроль свою жизнь! Ведь так и должны поступать настоящие мужчины. Но я не мужчина, я писатель.
Я сидел в небольшой комнате, которая, видимо, выполняла роль гримерки в актовом зале университета. Я так давно не возвращался в родную альма-матер. Прошло уже пятнадцать лет с того момента, как я со скандалом ушел из этого опостылевшего «дома знаний». Классическое образование, с его напыщенными лицемерными преподавателями, было мне противно. До сих пор помню, как мой научный руководитель орал мне в спину: «Ты никто! А без диплома ты так и останешься никем!»
Мне нравилось разрушать чужие планы. Я знал, что талантлив, но, по всей видимости, мне всегда не хватало немного лизоблюдства, чтобы закрепиться в обществе.
