Когнитивные психологи предполагали, что люди принимают решения рационально, учитывая все факты, взвешивая шансы на достижение того или иного результата и действуя в соответствии с полученными выводами. Однако в 1974 году партнеры по исследованиям Даниэль Канеман и Амос Тверский показали, что мы, люди и рациональные существа, далеки от рационального, когда дело доходит до принятия решения. Мы полагаемся на самые рациональные решения или эвристику – и часто ошибаемся, потому что информация, на основе которой мы формируем свои подходы, оказывается необъективной.
Системы 1 и 2
Исследовательский дуэт определил два способа мышления. Система 1 – это быстрый режим, который протекает в более или менее автоматическом и бессознательном ключе. Он руководствуется стереотипами и эмоциями и идеален для размышлений о простых и часто повторяющихся задачах: выполнить простые вычисления, понять чье-либо эмоциональное состояние, определить источник звука или оценить расстояние до объекта. Мышление в формате системы 2 требует больше времени и усилий, потому что оно основано на размышлениях и требует расчетов. Этот тип мышления позволяет нам выполнять более специфические задачи, например сравнить достоинства двух похожих объектов или сосредоточить внимание на одном предмете или человеке в течение длительного периода времени.
Применение системы 1 к решению проблемы, по всей вероятности, приведет к другому ответу, чем использование системы 2. Система 1 экономит время, но если проблема является сложной или новой в любом смысле, система 1 часто дает неправильный ответ.
Когнитивное искажение
Система 1 экономит время, потому что мы используем те данные, которые нам известны, или мы думаем, что они нам известны, и ошибки происходят потому, что мы полагаемся на рациональные суждения, которые по своей сути склонны к искажениям. Многие из этих когнитивных искажений были идентифицированы. Эффект якоря возникает, когда мы основываем наш ответ, тяготея в оценке неизвестного значения к ранее предъявленным или полученным числам. Поэтому, когда нас просят произвести сложное вычисление, мы указываем на большие числа, когда сумма начинается с большого числа, и меньшие, если с небольшого. Эвристика доступности заставляет нас принимать решения на основе того, что проще всего для разума. Классический пример: какое слово более распространенное – то, что начинается с буквы «к» (A), или то, у которого буква «к» является третьей от начала (Б)? Вспомнить слова, начинающиеся с «к», куда как проще, чем слова с «к» на третьем месте, поэтому большинство скорее всего выберет ответ А. (Подсказка: правильный ответ – Б.)
Эффект сверхуверенности заставляет нас полагаться на свои догадки больше, чем на любые другие. Не будучи уверенными в чем-либо на 100 %, мы тем не менее ощущаем себя правыми, но на самом деле почти в половине случаев ошибаемся. Наконец, информационное искажение возникает, когда мы думаем, что с большим количеством информации сделать вывод будет легче. Это не всегда так, и бывают случаи, когда дополнительная информация в итоге становится помехой для ясного мышления. Пожалуй, нам теперь тоже стоит остановиться и прекратить давать так много информации по этому вопросу!
Проблема гения
Ганс Юрген Айзенк, один из ведущих психологов послевоенной Британии, заинтересовался определением структуры личности. Работая над созданием метода оценки разных типов личности с целью дальнейшего сравнения и противопоставления, он обнаружил, что психически больной человек имеет много общего с гением.
Айзенк черпал вдохновение в четырех гуморах Гиппократа и древнегреческой медицине и разделил структурные элементы для характеристики личности на четыре группы, которые назвал привычными реакциями. Эти четыре группы были разделены еще на две оси, или суперфакторы. Первым из них стал невротизм. У людей с высоким невротизмом чаще проявляются такие привычные реакции, как перепады настроения, беспокойство и тревожность. И напротив, люди с низким уровнем невротизации обычно спокойные и оживленные. Ко второму суперфактору относятся такие критерии, как интроверсия и экстраверсия. Айзенк был уверен, что интроверты чрезвычайно возбудимы и потому чрезмерно чувствительны к поступающей стимуляции – по этой причине они избегают ситуаций, сильно действующих на них. Экстраверты же недостаточно возбудимы и поэтому постоянно выискивают ситуации, которые могут их возбудить.
Эта система хорошо работала в отношении здоровых людей, но когда Айзенк опробовал ее на душевнобольных, то был вынужден добавить третье измерение, которое назвал психотизмом. Этот третий параметр отражает то, как думают люди с психическими расстройствами. Люди с высоким уровнем психотизма антисоциальны и эгоцентричны. Конечно, не все люди с высокой степенью выраженности этой суперчерты страдали психическими расстройствами, и Айзенк отметил, что гении часто показывали очень высокие показатели на этой шкале. Ученый полагал, что творчество требует чрезмерно сосредоточенного на внутренней жизни мышления, когда люди сканируют свои воспоминания для поиска ответов на встающие перед ними вопросы и находят множество возможных решений. В других ситуациях, однако, такое мышление может привести к психотическим симптомам.
Когда память нас подводит
В 1982 году американский психиатр Дэниэл Шактер продемонстрировал склонность нашей памяти к совершению ошибок в том, что она записывает и вспоминает. Похоже, умение забывать очень важно для хорошей памяти.
Работа Шактера над механизмами памяти началась под руководством Энделя Тульвинга, который первым картировал процессы организации наших воспоминаний. Система построена на приеме релевантной и значительной информации, проходящей через фильтр кратковременной памяти в сектор долгосрочного хранения. Но Шактер заинтересовался случаями, когда память что-то фиксирует неправильно. Почему мы помним несущественную чушь, но никак не можем вытащить из памяти какую-нибудь полезную информацию, когда она нам нужна?
Семь грехов
Шактер определил семь случаев, когда память подводит нас. Первый грех – рассеянность, например, когда мы кладем ключи не туда, куда нужно. Мы виноваты в этом: не уделили достаточно внимания тому, куда положили ключи, так что теперь не можем вспомнить, где они. Второй грех – быстротечность, старые воспоминания становятся тусклее новых. Каждый раз, когда мы вызываем какое-то событие в нашей памяти, оно должно вспомниться заново, и каждый раз это изменяет и упрощает впечатление. Как и первые два, третий фактор также становится грехом упущения – блокирование. Оно происходит, когда мы не можем вспомнить хорошо известный нам факт, и вместо этого на поверхность выходят какие-то другие воспоминания, а то, что мы действительно хотим знать, вертится на кончике языка.
Семь грехов памяти заставляют нас ошибаться, но и делают нас интересными. Представьте, что вы никогда ничего не путаете в своих воспоминаниях, всегда точно помните факты и никогда не забываете ничего важного.
