– Эти… твои ночные тренировки… они как-то связаны с приступами?
– Напрямую связаны.
О Боже.
– Ты не можешь пройти реабилитацию после травмы, потому что мешает боль?
– Да.
Теперь я начинаю кое-что понимать.
– Ты поэтому так мало ешь? – соображаю. – Чтобы легче было ходить… по ночам?
– Ну… в том числе и поэтому.
– Почему ещё? – спрашиваю его, и сама боюсь ответов.
Он признаётся не сразу, но всё-таки делает это.
– Бывает, меня тошнит. А в теории может и не только тошнить.
Я догадывалась. Где-то очень далеко в подсознании мелькала такая идея, но она никак не вязалась с тем образом парня, мужчины, который сложился у меня из отца и Тьяго. Выращенный в моём сознании Франкенштейн из этих двоих только что не отрыгивает за столом, а в остальном – почти всё позволено, и таких понятий как стыд, неловкость, не дай Бог забота о комфорте того, кто рядом, о собственном образе в его глазах – это нечто немыслимое, не из нашей реальности. А Лео так сильно похудел, живя со мной, потому что почти не ел, боясь, страшась не напугать меня болью, а оттолкнуть рвотой.
Я и прижимаю ладонь к губам, и кусаю их. Я зла… то ли на себя, то ли на него.
– Сколько килограммов ты потерял с мая?
Лео молча пожимает плечами. В его ванной есть весы, но в его голову, конечно, мысль взвеситься не приходила. А может, и приходила, постучала, но ей не открыли.
Так глубоко и тяжело, как сейчас, я уже очень давно не вздыхала. Даже мои пальцы, растирающие виски, не помогают справиться с гадким, тянущим внутренности чувством вины. Это, ведь, я проглядела. Не почувствовала, не догадалась.
– Я всё держу под контролем, тебя это не должно заботить, – говорит Лео.
– Классно, но… знаешь, я как-то ходила на курсы по поиску работы, и нас там учили, что соискатель не только может задавать вопросы, но и диктовать свои условия. Так вот мои условия: ты соблюдаешь нехитрые правила, либо ищешь себе другого работника. Главное правило: с сегодняшнего дня ты съедаешь всё, что будет лежать на твоей тарелке.
Ljósið by Ólafur Arnalds
Утром, когда открываю глаза и вижу прямо перед собой очень трезвые и очень изучающие карамельные радужки в миндальном обрамлении, у меня сам собой рождается вопрос:
– Что я делаю в твоей постели?
Лео пожимает плечами.
– Слушай, мне нужно съездить в Калифорнию на пару дней. По делам, – говорит.
О, думаю. Отпуск. Хоть оторвусь где-нибудь.
– Это будет такое не очень приятное дело… в октябре. Так что, было бы супер перед этим хорошенько развлечься.
Я конечно, сразу же полагаю, речь идёт о каком-нибудь медицинском осмотре, консилиуме, операции даже, может быть. Кто о чём, а вшивый о бане.
– Конечно, – говорю. – Развлечься – это легко. Чего бы ты хотел?
– Съездить куда-нибудь подальше, чем в парк. Ты как-то говорила, что не была в Виктории?
Ну и память.
– Не была. Да, можем съездить. Но мне нужно всё подготовить: распланировать-забронировать.
– Без проблем. Если нужна помощь, я помогу.
– Замётано.
И мы, сами того не осознавая, продолжаем складывать кирпичики совместных воспоминаний.
Глава 26. Остров Ванкувер
Kings Of Leon – WALLS Trilogy
Логика путешествий по Канаде сильно отличается от Европейского варианта. Вместо осмотра памятников архитектуры в программе числятся многочисленные маршруты по лесам, горам, национальным паркам. Вместо списка ресторанов и вин, которые непременно нужно посетить и попробовать, канадский путешественник запасает консервы, энергетические батончики, примус и фильтры для воды. Вместо вечерних платьев и средств по наведению парадного облика, следует продумать спреи от комаров, погремушки от медведей, фонарики с фиксатором для головы и переносные зарядки для телефонов. Ну и самое главное, выбор отеля заменяется выбором палатки, спальника и того, что под него подложишь, чтобы холод земли не отморозил тебе задницу.
Когда мы подходим к полке с палатками, на лице Лео образуется выражение знатока, которого никому и ни за что не обвести вокруг пальца. Он смотрит не на ценники, как я, а на бренды и характеристики самой палатки: как раскладывается, как крепится, какую гарантию даёт производитель на водоустойчивость ткани.
– Вот эта симпатичная, – показываю ему миленький домик с крышей.
– Их сдувает.
– В каком смысле сдувает?
– Вот эта сложная конструкция наверху, которая якобы конвертируется в тент от солнца, имеет свойство надуваться, как паруса, во время ветра. Ни одни крючки не удержат. Зонтик у тебя никогда не уносило?
– Ну, так чтобы совсем – нет. Но я примерно понимаю, о чём ты.
– Да, с этой палаткой так же. Оптимальная конструкция всегда обтекаемой и максимально прижатой к земле формы – тут тот же принцип, что и в строении спорткаров. В ткани не должно быть ни карманов, ни заломов, вот как здесь, – показывает на голубую, самую примитивную на вид палатку. – Две берём или одну?
Хороший вопрос.
– Мне всё равно, – пожимаю плечами.
– Мне тоже всё равно. Так две или одну?
– Смотри, – показываю на другой вариант палатки. – Вот у этой есть навес над дверью.
– Это всё лишнее. На практике такие вещи только мешают.
– Окей. А что если, например, дождь? Я читала несколько фотоотчётов блогеров-путешественников и видео смотрела, и знаешь, в чём все они сошлись?
– В чём?
– В какое время ни окажись на острове Ванкувер, всё равно попадёшь под дождь.
Лео смотрит с непониманием.
– Ткань пропитана водоотталкивающим веществом, – повторяет.
– А твоя коляска? Я думаю, через эту дверь она не пройдёт внутрь. Так что тебе придётся оставлять её снаружи.
Лео долго не отвечает. Я уже начинаю терять терпение, о чём можно так усиленно думать?
– Ничего страшного, если намокнет, – доводит до моего сведения и поднимает на меня глаза.
Я смотрю в них, и мне впервые приходит в голову это: «Такой грустный и такой сексуальный». В этой фразе весь его образ. Если когда-нибудь меня попросят описать его двумя словами, я скажу «грустный и сексуальный».
Тем, кто не обзавёлся собственными водоплавающими средствами, добраться на остров можно только на пароме. Автомобили паркуются на двух нижних палубах, а на верхней водители и их пассажиры могут расположиться в комфортных креслах и насладиться видами, перекусить или просто согреться горячим кофе.
