– Думаю, завтра вам есть смысл попросить Пружинникова взять вас в попутчики,- сказал я.- Сомневаюсь, что дальнейшее ваше пребывание здесь имеет смысл. А сейчас вы принесете мне то, что так недальновидно у меня позаимствовали. Надеюсь, не надо объяснять, что пытаться скрыться или делать вид, что ничего не было,- не имеет смысла? Просто отдайте то, что взяли, и убирайтесь по добру, по здорову… Через десять минут жду вас с рукописью и документами.
– Двадцать,- тихо сказала она.- За десять мы не успеем. Мы же не в комнате все это… храним.
– Хорошо, двадцать,- согласился я.- Постарайтесь уложиться в это время. Это в ваших же интересах.
…Она успела не только вернуться с рукописью, но и вполне прилично одеться. Аккуратно положила бумаги на краешек стола и замерла, выжидательно глядя на меня.
– Ждете напутственной лекции о вреде воровства? – спросил я.- Простите: не расположен. Да и не имеет смысла. Об одном прошу: пожалуйста, не посещайте Англию… У нас своего хватает. Прощайте.
Она не заставила просить дважды. Я внимательно проверил принесенное и облегченно вздохнул: все было на месте. Закрыв дверь на засов, я придвинул свечу поближе и раскрыл переплетенный в кожу рукописный перевод манускрипта…
«…С трепетом и восторгом приступаю я к описанию благой вести, открывшейся мне. Настал судьбоносный и долгожданный час для всего еврейского народа! Час, которого ждали наши предки, час, обещанный пророками и царями, час, ради которого молились и трудились столько поколений сынов Авраама! Я нашел Мессию! Счастье мое столь велико, что я не могу его даже осмыслить, не то что изложить на бумаге. Многие и до меня считали, что нашли Его, и ошибались, но я не раз удостоверился в этом, о чем свидетельствую и повествую. Первому пришло мне в голову запечатлеть это великое событие, которое завершит бесконечную череду страданий и гонения народа иудейского, сделав его хозяином всей земли и всех прочих народов. Мне оказана великая честь: я принят в круг ближайших двенадцати. И не только принят, но и отмечен особым вниманием: я, Иуда из Кариота, сын Симона из колена Иудина, назначен казначеем братства. Для меня это необычная работа, ведь я… Впрочем, об этом позже. Сколько страданий, сколько бед вынесла моя бедная страна, ожидая этого великого часа! Безумный, жестокий мир обрушивался на нас раз за разом, порабощая, убивая, рассеивая по земле. Мир был жесток к нам, но добр Бог. Мы, единственные из всех народов, были удостоены великого Откровения. Много столетий наши мудрецы искали истинного Бога посреди множества демонов, прикидывающихся богами. Они имели власть и силу прямо спрашивать их: «Господи, не Ты ли Бог?» И их усилия были вознаграждены. Пришел час, и Бог явил нам Себя, открыв о Себе истину. И был заключен между Ним и народом нашим Великий Завет. И дано было нам обещание, что именно из нашего народа выйдет Тот, Кто спасет весь мир и изменит его. Как же ждали мы Его! Ждали в плену вавилонском, ждали под пятой Искандера Двурогого, и уже почти сто лет ждем под пятой Рима. Скоро минет столетие, как великий Помпей поверг наше царство, но не сумел лишить нас надежды. Да, римская империя простирается от края до края земли, и ее легионы непобедимы. Отданы мы в рабство золотого орла, простирающего крылья над моей родиной. Мы не можем иметь оружия, и любое восстание было бы безумием, подавленным быстро и беспощадно, но мы не отчаиваемся. Мы боремся и ждем! Непобедим Рим, но что он сможет против Того, Кто горам и морю приказывать имеет власть? Что копья и стрелы против Того, Кто солнцу и луне может приказать остановиться?! Мы бессильны, а Ему лишь стоит сказать слово, и мрак рассеется! Раньше я думал, что родился в недоброе время. Нравы пошатнулись, вера слабеет, народ наш разлагается под влиянием развращенного Рима. Повальное пьянство, в котором и так обвиняли пророки народ иудейский, превзошло уже все пределы, разврат, несоблюдение заповедей… Даже язык наш меняется под вторжением чужеродных слов, понятий, смысла… Дети наши уже тщатся подражать римлянам, а не своим пращурам, и это ужасно… И потому я – зелот. Тайный ревнитель Закона и враг Рима. И более того: я – сикарий, «носящий кинжал», палач отступников и предателей. Я еще молод, но меня знают уже не только товарищи по борьбе, но даже члены Синедриона, тайно руководящие и наставляющие нас. Раньше у меня под началом было почти два десятка смельчаков, боевая группа, отобранная мною лично, но теперь в этом нет нужды, и я приказал им просто ждать часа. Ведь скоро исполнится то, что нам было обещано, и чего мы ждем так долго. Скоро Пасха – великий праздник выхода евреев из плена Египетского, и освобождение из нового плена должно свершиться в этот великий день. Я разнес весть о приходе Мессии между своими, и ликованию их не было предела. Сначала они тоже сомневались, но Он дал нам, двенадцати избранным, великую силу, и я показывал ее всем, чтобы уверовали! Правда, как ни странно, Он запретил мне это. Но Он вообще иной, словно не от мира сего. Он как ребенок. Добрый, чистый, только… очень грустный. Он так редко улыбается, и все время о чем-то думает. Я все время хочу Его подбодрить и рассказываю о том, как славно мы будем жить, когда изменится мир. Как наши священники понесут Закон во все народы и встанут над всеми, вразумляя и управляя. Как весь мир будет единым целым, без войн, без ссор, без слез, связанный накрепко этим Законом. И весь мир будет жить по Закону и только по Закону! Злые будут наказаны, блудницы и бражники – осуждены, а исполняющие Закон – поощрены…
А Он лишь грустно улыбается и молчит. Я перестаю понимать, переживаю, спрашиваю: «Что, Учитель?» А Он: «Это ведь то, чего хочешь ты… » Естественно! Так, как я хочу! Я мечтаю об этом! Я готов всю кровь свою по капле отдать, лишь бы это осуществилось! И я буду стремиться к этому! Стремиться к освобождению моей родины, торжеству моей веры!.. Иногда я Его искренне не понимаю… Признаться, Он даже внешне не похож на того Мессию, которого я видел в своих горячих детских грезах. Мне виделся чудо-богатырь вроде Самсона или Сеула. Вождь, бунтарь, полководец… Царь! Мессия – освободитель, воинственный и грозный, один вид которого заставит упасть все народы на колени и молить в страхе о пощаде… А Он внешне совершенно обычный человек… Но это ничего. Главное, что у Него есть невиданная Сила! Я видел, как Он ходит по водам, как умножает хлеба и возвращает к жизни умерших… Но как же неохотно Он делает все это! Или по просьбе Марии, или по крайней необходимости… Но здесь о причинах я спрашивать не стал, ибо догадался сам! Он таит себя для нужного Часа! И когда придет срок… О, как измениться мир! Да, Он подготавливает Свой приход в тайне, но каков будет финал?! Дал Он силу и нам, дабы ходили по земле, проповедуя и исцеляя, и руководит нами, объясняя, наставляя… Только не понимаю – зачем? Скоро и так все будет иным. Зачем учиться проповедовать, когда скоро все просто увидят?! Но раз Он сказал – я буду делать. Наверное, в этом есть какой-то смысл, который я пока не понимаю… После Великого Часа все станет ясно. Может, с Его добротой Он не захочет Сам повергать в прах полчища врагов? И я буду делать это вместо Него?! Я буду убивать убийц и пытать палачей. Я возьму на себя всю важную работу по очищению мира от беззаконных вместо Него. Я бы справился. Я не был бы столь щепетилен в этих вопросах. Я бы просто явил силу и приказал, и все бы изменилось в считанные дни. На Его месте я бы поступал совсем иначе. Все же я – воин… А Его вообще надо оберегать. Даже от бытовых мелочей, на которые Он реагирует как-то… словно и не жил 33 года посреди этого мира. Чего стоит одна эта история с деньгами?! Он мог бы поставить казначеем Матфея, который до этого был сборщиком налогов и умел вести дела куда лучше меня… Что это за испытание? Я спросил Его: «Учитель! Ты можешь только шевельнуть пальцем, и груды золота появятся у Твоих ног! К чему нам бедствовать? Зачем жить в нищете, когда мы можем иметь по дворцу? А нам нужно будет много денег! Нам надо будет покупать оружие для восстания! Откуда я возьму деньги на оружие?» А Он ответил мне, что не будет «творить» деньги. Что это – обман. «Ну и что? – спросил я.- Кому это повредит? Мы же их не украдем! Добро надо творить любым путем!» А Он только посмотрел на меня и ничего не ответил. Как-то Он спросил меня, хочу ли я быть совершенен. Я ответил, что это невозможно. Он ответил, что для Бога ничего невозможного нет, лишь бы я этого хотел, и дано будет. Вот тут я Ему и напомнил про эти деньги. Я сказал, что совершенство – слишком узкая дорожка, если не позволяет даже камни в золото превращать. Ученики рассмеялись, назвали меня жадным… Глупцы! Не для себя я жажду этих денег, а для великой цели! При чем здесь жадность… Все дело в цели. Кто-то хочет быть совершенным, а кто-то думает о насущном, мысля реально и здраво. Совершенство – безумие в этом мире. А еще через некоторое время, когда у нас кончились деньги, Он послал учеников забросить сеть в озеро и принести Ему рыбу, в животе которой мы нашли монеты… Вот, значит, как: клады находить можно, а просто сотворить их – нельзя?! Это же не фальшивомонетчест-во. В чем разница?! Нельзя быть таким… щепетильным! Это же – реальный мир! Жестокий, опасный мир, а не возлюбленная девушка, которой и слова неосторожного не скажи… Сколькому же еще Ему учиться надо! Я стараюсь быть поближе к Нему – Его нельзя оставлять одного, прямо как ребенка малого. Если б не Его непостижимые возможности, я бы даже, наверное, боялся за Него. И Он выделяет меня из всех учеников. Он как-то по-особому добр со мной. Вот только грустен очень. Он, даже когда говорит со мной, смотрит с такой жалостью, что сердце щемит и страшно становится… Я сначала даже боялся, думая, что Ему известно будущее и он видит меня пронзенным римскими мечами во время Великой Битвы за свободу… Но после случая с Лазарем я оставил эти страхи. А вот Он рассердился на меня всего один раз и по совершеннейшему пустяку. Были мы в гостях у одной моей родственницы, и она – ну что взять с женщин?! – потеряв рассудок от такой чести и счастья, вылила на Него столь драгоценное масло, что я – воин! – заорал, как последняя торговка на базаре, чуть дух от возмущения не испустив. Потом самому было стыдно… Просто я так замучился экономить, выкраивать, урезать, просчитывать, отказывать во всем, а тут целое состояние, на которое можно год всей семьей прожить, а то и больше… Он ведь не думает о том, что будет есть вечером, завтра, послезавтра. А я обязан заботится о Нем. Да еще и об этих… молодых организмах. И все ведь каждый день жрать хотят! Они ведь не спрашивают: откуда деньги берутся, занятые лишь разговорами с Учителем. А я как цепная собака на этом денежном ящике сижу, благо что пока еще не кусаюсь. И опять же, меня еще и жадным считают… Угу… Доверь эти деньги Фоме или Иоанну-и что они будут есть уже завтра?! Сколько раз я просил Его снять с меня это послушание, нет, не позволяет, словно ждет от меня чего-то, словно я что-то понять должен… И я, профессиональный воин, забочусь о том, что бы не только Он, но и одиннадцать недорослей были накормлены-напоены, одеты-обуты… Я как нянька в этой детской группе… Я устал, но я терпеливо жду, когда придет День и мне найдется настоящая работа… А тогда Он меня отчитал, сказав, что я поменял местами пол с крышей и что второстепенное принял за главное, строя не на камне, а на песке. А я обиделся и сказал, что – знаю! Что главное – это тот великий день, в который мы получим свободу, а «камень» этот – Закон, а все эти проповеди-беседы важны для малолетнего Петра, который не понимает, что именно происходит и для чего пришел Учитель. Но я, понимая это, все равно буду делать все, что Он говорит, и даже пойду ради Него на смерть, лишь бы пришел великий День! Он как-то сразу сник и опять сказал, что это я так хочу. Конечно – хочу! Я мечтаю об этом! И весь еврейский народ мечтает! А главное – верит!
