– Не могу знать, – вздохнул брокер. – Он, как и вы, сохраняет инкогнито.
Чёрт!
Ким нахмурился, покусывая растрескавшиеся губы.
Кто же это? Кто этот загадочный тип?
– Матеуш, друг мой, – ласково пропел он в трубку. – Окажите последнюю услугу. Скажите, кто ещё входит в состав правления Кибериума? Если кто-то из них согласится продать…
– Никто не согласится, – уверенно заявил брокер. – Дивиденды баснословные, а рынок стабилен, как никогда.
– И всё-таки? – нажал Ким. Отступать он не собирался. Тем более – сейчас, когда на горизонте мелькнула тень таинственного охотника за акциями Кибериума. – Даю сорок процентов за каждую сделку.
Теперь трубка замолчала надолго. Матеуш медлил с ответом, а Ларго почти физически ощущал терзания охочего до наживы дельца. Однако на этот раз верх взял здравый смысл: за разглашение коммерческой тайны грозила каторга на релидиевых рудниках.
– Прошу извинить, господин Эвский, – вежливо, но холодно произнёс Матеуш. – Я ничем не могу вам помочь.
Ким дал отбой и откинулся на подушку. На разговор с брокером ушли последние силы, зато каков результат! Кто-то хочет прибрать к рукам акции Карра и Лессера. Осталось выяснить – кто именно.
А ведь я знаю, где искать ответ, – подумал он и ухмыльнулся.
Заветный лист, найденный в квартире Реважа, сгорел, но Ларго сохранил в памяти всё, до последней буквы...
Ким жал на кнопку вызова с таким остервенением, что дежурный медбрат решил, должно быть, будто в палате пожар.
– Мне нужны мои вещи, – заявил Ларго без особых предисловий. – Быстро. Сейчас.
– Вещи? – Щуплый парнишка выглядел озадаченным и растерянным. – Но... вы...
– Послушай, дружище, – Ким смягчил тон, хотя хотелось взвыть: неужели всё сгорело? Но... Не могло же сгореть всё подчистую! – Мне всего лишь нужен мой блокнот.
– Блокнот?
– Да, блокнот. – Ларго напрягся. – Такая маленькая книжечка в кожаном переплете. Принесите её, и к вечеру завтрашнего дня получите внушительную премию.
***
Блокнот знатно обгорел. Впрочем, как и его хозяин. Ким едва не подпрыгнул, когда увидел в руках медбрата обугленного друга. Цел! Слава богам, которых нет, и никогда не было! Блокнот уцелел и сохранил все схемы, размышления, смелые гипотезы, невероятные предположения и сумбурные заметки. Все записи, когда-либо сделанные Ларго. Страницы, правда, знатно подкоптились, но разве это важно?
Щёлкнув авторучкой, Ким почувствовал себя живее всех живых. Он раскрыл блокнот на середине и записал имена. Те самые, которые прочёл на заветном листе в квартире Реважа.
Милос Карр
Виктόр Лессер
Имре Хара
Ами Токадо
Мануэль Лопес
Ладимир Лей
Ларго пробежал глазами по списку и нахмурился. Да, славная подобралась компания. Десять из десяти, что это и есть правление Кибериума.
Хотя... Чего-то не хватает.
Внизу Ларго приписал: «Рольф Этингер» и поставил знак вопроса.
Да. Так, определённо, лучше.
Затем он объединил фигурной скобкой Карра и Лессера и пометил: «мертвы».
И что же мы имеем? – Ким поскрёб себя ручкой за ухом. – Акции Карра и Лессера вернулись к Этингеру. Однако Кукловод не торопится выбрасывать бумаги на рынок. Это интересно.
Оставшиеся четыре имени были хорошо ему известны. И не только ему. Всей Агломерации.
Имре Хара – знаменитый политик. Лидер правой фракции. Будучи спикером Парламента, ухитрился занять пост Премьер-министра и сосредоточил в своих руках огромную власть. Именно он, кстати, пролоббировал закон, легализующий монополии. Такие воротилы, как Этингер, Карр и Лессер, должны быть ему безмерно благодарны.
Вторым значился Ами Токадо – известный всем и каждому "Отец человечества". Глава всемогущего Инкубатора. Токадо – личность на редкость медийная: порой кажется, будто его патетический бас слышен из каждого утюга. Инкубатор давно и прочно связывают с ним и только с ним. Авторству смуглолицего Токадо приписывают самые смелые и невероятные проекты. Один из них – возрождение двойной икс-хромосомы.
А вот следующий – Мануэль Лопес – химик и делец. Владелец крупнейшей фармацевтической сети. Богат, как Крез, и весьма эксцентричен. Ходят слухи, будто производство лекарств далеко не главный источник доходов Лопеса, однако уличить хитреца в наркоторговле так никому и не удалось. Поговаривают, что прикрывает его сам Хара, но это всего лишь слухи...
Ладимир Лей шёл в списке последним. Прелюбопытнейшая фигура. Ещё один политик, правда, на сей раз – опальный. Входил в группу левых радикалов, а после её разгрома чудом избежал виселицы и укрылся на Островах. Теперь пишет мемуары и статьи, в которых пророчит миру скорую гибель. Как он затесался в правление Кибериума – загадка из загадок.
Ларго всматривался в имена, пока в висках не запульсировала боль. Он не сомневался, что каждый, чья фамилия значилась в списке Реважа, получил от Кибериума куклу из партии ноль одиннадцать двести – точка – шестьдесят два.
Глава пятнадцатая
Каша была ужасной. Недоваренной и подгоревшей одновременно. Ларго давился вязкой больничной овсянкой и с тоской вспоминал кулинарные шедевры Надин. Из неё (да и из любой другой) вышел бы преотличный повар. Но, увы, Кодекс запрещал привлекать кукол к труду: рабочие места исключительно для людей. Для мужчин. Да и что сможет кукла, кроме как сварганить знатный ужин? Киборги линейны: любая нестандартная ситуация мгновенно выведет их из строя. Они не способны мыслить, рассуждать, анализировать, принимать решения. Даже соврать, и то не могут – программой не предусмотрено. Да, работники из кукол никакие. Секс, еда да уборка – всё, на что они годны. Другого не дано. Да и нужно ли другое?
Он расправился со скудным ужином и сердито взглянул на своё новое одеяние. Нелепая синяя сорочка и белые тапочки. Очаровательно. Без видавшего виды костюма, порядком замусоленного серого плаща и потрёпанной шляпы, Ким чувствовал себя голым. А без портупеи с заряженным револьвером в кобуре – беззащитным, как младенец из капсулы Инкубатора.
Он тяжело вздохнул и глянул на часы. Девять. Через час медбратья загонят больных в палаты, и свет в корпусе погаснет до самого утра. Но это через час. А пока…
Кривясь от боли, Ким освободил себя от катетеров и датчиков, сполз с кровати и, пошатываясь, выбрался в коридор.
Надо успеть нанести визит. Важный визит.
На пути от палаты до лифта ему никто не встретился. Это к лучшему. Он забрёл в цельнометаллическую кабину и нажал кнопку. Седьмой этаж. Последний. Вот чёрт! Кому пришло в голову располагать коматозное отделение на самом верху? Но...
