– Почему у неё нет имени? – шепнул Ким в волосатое ухо лысого Доктора, а Шестьсот сороковая сердито зыркнула на них.
– А вас это беспокоит? – ухмыльнулся эскулап. – Не распыляйте силы, Ларго. Вас ждёт серьёзный разговор.
Коридор представлял собой бесконечно длинную металлическую кишку. В самый раз для космической станции. Может, они и в самом деле на одной из орбитальных стыковок? Не исключено. Где ещё спрятать базу Сопротивления, как не в космосе?
Под землёй?
Ким ковылял, повиснув на Докторе, и озирался по сторонам. Редкие ответвления, свинцовые переборки, вентили, поручни... Под низким потолком – датчики.
Сигнализация?
Да что это, чёрт побери, за место?
"Мне обещали ответы", – сказал себе Ларго и сжал кулаки. – "И я их получу".
– Пришли, – скомандовал врач и остановился перед вертикальной дверью.
Дверью, правда, назвать сию конструкцию язык не поворачивался: абсолютно гладкий лист титана без каких-либо сенсорных экранов, ручек, замков или дисплеев.
Ничего.
Шестьсот сороковая подошла вплотную, и зелёные лучи скользнули по её лицу и рукам. С тихим стуком дверь поднялась, открывая взору круглую, лишенную окон комнату под куполом из стали и огнеупорного стекла.
Ким шагнул внутрь и понял, что его вот-вот парализует, как когда-то Шестьсот сороковую...
За овальным столом, сложив домиком длинные узловатые пальцы, восседал похожий на исполинского коршуна Рольф Этингер. Мутные очи главы Кибериума пялились в пустоту безо всякого выражения.
За плечом Кукловода безмолвно стояло изделие...
Невероятно странная кукла. Не молодая с высокой грудью и упругой аппетитной попкой, как было принято в Агломерации, а заметно в возрасте. Седовласая, с дряблой, покрытой старческими пятнами, кожей и сетью морщин вокруг блёклых глаз.
– Рада встрече, детектив, – приветствовала кукла и улыбнулась. – Это, кажется, принадлежит вам?
Она протянула ему потрёпанный блокнот с обугленной обложкой.
Глава сороковая
Ким задумчиво листал истёртые страницы. Сколько мыслей. Сколько вопросов. Предположений, догадок, нитей… и всё впустую. Всё…
Он мнил себя гениальным сыщиком, а в итоге оказался на каторге и чуть не стал очередным сосудом для сознания Сайруса Вика. И вот теперь он неведомо где, в каком-то загадочном Сопротивлении, еле живой, изломанный, слабый, точно слепой щенок. Однако сдаваться Ларго не собирался. Рано сдаваться – слишком уж близка развязка клубка этого дремучего обмана.
– Кто вы? – Он оторвался от блокнота и встретился взглядом с женщиной. Да-да, именно с женщиной. В том, что его седовласая собеседница, облачённая в скромный, но элегантный костюм цвета мяты, – живая, он не сомневался ни секунды. – Кто вы и что сотворили с Этингером?
– Меня зовут Персефона, – последовал ответ. – И я – глава Сопротивления. В том, что случилось с Рольфом, моей вины нет.
Персефона…
Ким определённо знал это имя, только вот откуда? Кажется, так звали какую-то богиню в древних мифах. Богиню подземного мира…
– Я ответила на ваши вопросы, детектив? – старческие глаза смотрели лукаво, но беззлобно.
– На два из тысячи.
– Однако начало положено, – Персефона улыбнулась. – Не хотите ли чаю? Беседа за чаем идёт куда лучше.
Ларго обернулся. Шестьсот сороковая и Доктор стояли недвижно, как вкопанные, и молчали, словно немые.
Ждут распоряжений?
Старая женщина проследила за его взглядом.
– Наши друзья составят нам компанию в другой раз, – сказала она, и двое конвоиров Ларго тут же отступили к выходу. – Сейчас мне хотелось бы остаться с вами наедине.
***
Чай оказался таким же, каким потчевал его покойный Ладимир Лей – с горчинкой апельсиновой цедры. Ким тут же вспомнил чуднОго старика в дырявых тапках и помрачнел.
Ещё одно имя в смертном списке…
– Как вы чувствуете себя, детектив? – Персефона поднесла чашку к губам и сделала глоток.
– Наверняка лучше, чем он. – Ким покосился на Этингера.
Кукловод так и продолжал сидеть за столом и пялиться в одну точку. Из приоткрытого рта капала слюна.
– Что с ним стряслось?
– Небольшая неприятность. – Взгляд женщины потемнел. – Как много успел вам рассказать Ладимир?
– Я пришёл сюда за ответами, а не за вопросами. – Ларго сцепил пальцы в замок. Он до сих пор с трудом верил в реальность происходящего, однако решил держать себя твёрдо, как и положено сыщику-профессионалу. Только вот… получалось из рук вон плохо.
Женщина… Ещё одна живая, чёрт побери, женщина! Настоящая и вполне себе живая. Кого он встретит здесь завтра? Тираннозавра?
Ким кашлянул и повторил вопрос:
– Так что с ним случилось?
Персефона рассмеялась.
– Петер предупреждал меня о вашем упрямстве.
Ларго чуть не подавился.
Она говорит о Реваже! Что за…
– Я спросила о Ладимире не случайно, – продолжила женщина. Ким выдохнул: она не заметила его замешательства. А если и заметила, то не подала виду. – Говорил он вам об опытах над людьми?
– Допустим, – уклончиво ответил Ким. Он бережно хранил в памяти каждое слово старика и ждал, когда подвернётся возможность записать информацию об экспериментах по оскоплению сознания в блокнот. Дождался…
– Стало быть, вы в курсе событий. – Персефона сделала ещё один глоток и отставила чашку. – И это великолепно. К тому же, вас самого готовили к роли идеального раба, не так ли?
Ларго сжал зубы так, что на скулах заходили желваки.
Ты будешь моим самым послушным мальчиком…
– Вам плохо, детектив? – Женщина коснулась его руки, и Ларго вздрогнул. – Позвать Доктора?
– Не стоит. – Ким опустил глаза. От одного воспоминания о неудавшемся «совершенствовании» начинало трясти, как в лихорадке. – Просто расскажите всё, как есть. Я хочу знать правду.
– Хорошо, – кивнула глава Сопротивления. – вы заслужили правду, Ларго.
Персефона вдохнула и смежила веки. Её молчание длилось секунду, но показалось вечностью.
– Деньги и власть, – изрекла она. – Вот из-за чего всё случилось. Им нужны были деньги и власть. Власть над миром… Вам известно об эпохе Заката, детектив?
Ким кивнул. Конечно, известно. Этой довоенной эпохе посвящён целый отдел Пятого Книгохранилища.
– Великолепно, – улыбнулась его собеседница и продолжила: – Та эпоха поставила жирный крест на таких, как наши добрые друзья – мой милый Рольф, старина Лессер, бедолага Милос Карр…
