Ты погубил парня! Ты погубил парня, болтливый идиот! – захотелось врезать по стене кулаком. А лучше – лбом. Да так, чтобы звёзды из глаз. Но пустая ярость ничего не изменит.
Иди, – приказал себе Ким. – Пожинай плоды своих стараний, хренов правдоруб.
Неужели Реваж? Неужели?
Стражи порядка преградили путь, но увидев именной значок с указанием отдела, вытянулись по струнке и отдали честь.
Квартиру Нея уже опечатали. Прибывший на вызов инспектор Гальвар задумчиво курил трубку в прихожей. Усатый и лысый, с глазами навыкате, он напоминал печального моржа.
– Самоубийство, – констатировал Гальвар без лишних предисловий. – А причина – шантаж. Банальщина. Особому отделу здесь нечего делать.
Он протянул Ларго пару фотографий. Качество снимков оставляло желать лучшего. На первом Милос Карр целовал обнажённого Альбера в шею, недвусмыленно прижимаясь сзади. На втором…
Ким нахмурился. Безусловно, связь с шефом могла поставить крест на карьере Нея. Вот только…
– Могу я взглянуть на тело?
– Извольте-с. – Гальвар провёл его в гостиную, обставленную в стиле сурового аскетизма. Письменный стол, пара стульев, затёртая до дыр софа, а рядом – вчерашний гость…
Ларго сжал кулаки до хруста в пальцах.
На фоне крови кожа Альбера казалась особенно бледной, почти белой. Пухлые губы посинели. В руке мальчишка сжимал крошечного бульдога, из которого и выстрелил себе в висок.
– Когда? – коротко бросил Ким и опустился на корточки возле трупа.
– Медэксперт полагает, смерть наступила ночью. Около трёх часов.
– Ночью?
– Совершенно верно. – Гальвар попыхивал трубкой, как паровоз.
Любопытно. Ларго встал и нащупал в кармане брюк пачку «Мальборо». Закурил. Реваж узнал о свидетеле сегодня после полудня. Стало быть, шеф непричастен, если только не наловчился перемещаться во времени.
– Кто-нибудь слышал выстрел?
– Увы, – моржеподобный инспектор развёл руками. – Вчера у соседей случилась вечеринка. Каждый второй слышал хлопки да выстрелы, только скорей это было шампанское.
– Шампанское… – задумчиво протянул Ларго и выпустил дым тонкой струйкой. Надо идти ва-банк, иначе ложь начнёт громоздиться на ложь, пока не вырастет непреодолимая стена вранья. – Где бумаги господина Нея?
– Бумаги? – бескрайний лоб Гальвара сморщился. – Какие бумаги?
– Деловая отчетность Милоса Карра. Комиссар Реваж направил меня к вам забрать документы, которые Ней хранил у себя.
Имя начальника Особого отдела, как всегда, произвело волшебный эффект. Гальвар побледнел до синевы, а усы его встали дыбом.
Все боятся старого борова...
– Не было документов! – вскрикнул он. – Скажите Реважу, не было никаких документов! Я лично руководил обыском. Мы обшарили всё. Даже полы вскрывали! Нашли лишь те пикантные фото, которые я предоставил вам, детектив Ларго. – Инспектор выглядел жалко. – Умоляю, объясните многоуважаемому комиссару Реважу, что…
– Реважа я беру на себя, – оборвал его Ким.
– Вы очень любезны, детектив.
Ещё бы, – подумал Ларго и бросил взгляд на мёртвого Альбера. Вчерашний разговор всплыл в памяти до мелочей, и парень ожил перед мысленным взором. Вот он чиркает зажигалкой. Неловко. Неумело. Видимо, курил редко, а может и вовсе не курил до минувшего вечера. Последнего вечера своей жизни. Вот он, Ларго, протягивает ему блокнот, и Альбер записывает свой адрес…
Альбер Ней был левшой. Но пистолет сжимал в правой руке...
Глава шестая
Проклятущая вечеринка спутала все планы. Надо же ей было случиться именно вчера! Битый час Ларго допрашивал измученного консьержа, которому не повезло дежурить минувшей ночью. Ночью, когда убили Альбера Нея.
Да, гостей было много. Слишком много, сетовал консьерж. Они приходили и приходили, а потом пили и пили. Шампанское лилось рекой, а музыка гремела на весь дом.
– Музыка?
– О, да, – консьерж сморщился, всем видом выказывая неодобрение. – Господин Мирео специально получал разрешение. Официальное. С подписью и печатью.
– С печатью, значит... А как же соседи? Не возмутились? – тактично поинтересовался Ларго, изучая списки жильцов.
– О нет. Соседей господин Мирео пригласил в первую очередь.
– Как предусмотрительно с его стороны, – Ким выдавил улыбку и сделал пару пометок в замусоленном блокноте. Полезной привычкой записывать всё и вся он заразился от Реважа, когда только начал работать в Отделе, и она не раз его выручала. Когда под рукой не оказывалось верного блокнота, Ларго фиксировал информацию на всём, чём придётся: в ход шли салфетки, обрывки газет и даже туалетная бумага. Порой Киму казалось, если он не успеет записать что-то важное, то моментально всё забудет. Со временем эти опасения переросли в паранойю, и Ларго, даже ложась спать, совал под подушку истрёпанный блокнот.
Чтобы черти взяли господина Мирео с его удачным назначением и грёбаной вечеринкой в придачу! – подумал он и раздражённо щёлкнул авторучкой. Селёдку лучше всего прятать в бочке с другими селёдками, – частенько шутил Реваж. Толпа людей прошла вчера через этот холл, но вспомнить всех не в силах даже сам господин Мирео. Друзья, друзья друзей, сотрудники сотрудников и далее по списку. Многих виновник торжества не знал ни в лицо, ни по имени. Зато знал Альбера Нея...
– После смерти шефа парень ходил, как в воду опущенный, – сообщил Мирео и отхлебнул шампанского прямо из горлышка. В квартире виновника торжества царил кавардак, словно там всю ночь бушевал ураган. Повсюду валялись пустые бутылки, смятые бумажные стаканчики, окурки и грязные тарелки с недоеденным угощением. Воняло рвотой, алкоголем, табаком и дорогим парфюмом. На диване, закинув на спинку длинные стройные ноги, лежала рыжеволосая кукла. Из одежды на ней имелись лишь отороченные розовым мехом наручники. Сразу видно: вечеринка удалась. – Я встретил его вчера, около восьми. Пригласил выпить. Отпраздновать. Соседи, как-никак. Но Альбер сказал, у него дела и он придёт позже.
– Ничего странного не заметили?
– Да вроде бы нет, – пожал плечами Мирео. – Хотя… Альбер показался мне немного... взбудораженным.
– Взбудораженным?
– Да. Слегка взвинченным, понимаете?
Ларго понимал. Ведь это к нему Альбер отправился вместо того, чтобы пойти на вечеринку. И эта встреча стоила парню жизни.
– А не было ли вчера среди гостей никого... ммм... лишнего?
– Что значит, лишнего? – Виновник торжества моргнул и сморщился. Похоже, голова у него трещала, как синтезированный арбуз.
– Лишний – это тот, кого вы не приглашали, – терпеливо пояснил Ким. Он и сам хорошо знал, что такое похмелье.
